Геннадий Ерофеев - Поединок Страница 11

Его трогательный отчаянный жест буквально вскипятил давно стоявшие в безумных глазах Влодарека слёзы. Пребывающий на грани потери рассудка Ян остро чувствовал, какую невиданную бурю эмоций испытывает крохотное недоразвившееся существо, он слышал разрывающий барабанные перепонки умоляющий немой крик неродившегося младенца, призывающий пощадить его и предоставить ему возможность самолично убедиться в бессмысленности того таинства, которое назывется жизнью и которое рано или поздно завершается смертью. Так какая, чёрт возьми, разница, от чего погибать: от кюретки абортмахера, или от старости?

Влодарек продвинул кюретку вперед ещё на какой-то миллиметр. Пузырь пока сохранял целостность, и эмбрион оказался буквально зажатым в угол выпятившейся внутрь пузыря стенкой. Отступать мальчику было некуда и он опять беспомощно засучил ножками. Затем, максимально подтянув их к груди, сжался в нежный, трепещущий от ужаса влажный комок мыслящей плоти, впрямую столкнувшейся со злом ещё до выхода в Большой Мир. Трогательные потуги младенца могли растопить любое каменное, даже поросшее ядовитыми мезозойскими мхами, холодное сердце – да только не у всякого оно было.

А было ли оно у Влодарека? Ян убедился, что да, было. Он почувствовал в груди такую острую щемящую боль, что едва не лишился сознания. В ушах звездобоя звенел и вибрировал немой призыв эмбриона о помощи. Теперь Ян знал, что мальчика он ни в коем случае не тронет, будь он реальным человеком из известного лишь Вуайеру времени, или подсадным статистом мигдоловцев, или даже не заслуживающим пощады виртлем. Гори синим пламенем родная Влодареку цивилизация и её туманное, но якобы светлое будущее – звездобой откажется пойти по сомнительному пути наименьшего сопротивления. Пусть Вселенная содрогнётся, пусть забьётся в истерических конвульсиях, пусть в корне изменятся определяющие всё и вся начальные параметры, отвечающие за облик Мироздания, пусть на возникшей в таком случае совершенно новой, принципиально иной канве Единого Сущего не останется места для Млечного Пути и родной звездобою планеты Земля – руку на безвинного младенца он не поднимет. Жаль, конечно, что так получилось, но Ян не смог бы в случае своей победы в этом гнусном раунде жить с непереносимо тяжёлой ношей на близком к разрыву сердце. Скорее бы всё разрешилось! Если раундов только три, то второе подряд поражение Яна будет означать и его поражение в матче. Если же Вуайер назначит третий поединок, то раундов должно быть не менее пяти. То есть при таком раскладе у Влодарека остается шанс одержать общую победу в матче.

Ян принял трудно давшееся решение и начал медленно и осторожно выводить кюретку из полости матки. Он почувствовал, как его зажавшееся, дающее сбои, тревожащееся сердце пронизывают живительные для сердечной мышцы флюиды благодарности, исходящие от только что пережившего ужасный психологический стресс младенца, интуитивно понявшего, что ему даровали жизнь. И Ян знал, что немая благодарность двенадцатинедельного эмбриона стоит очень дорогого! Перед этой скупой и неумелой благодарностью блекла и скукоживалась до размеров куриного яйца вся Вселенная!

Влодарек целиком извлёк кюретку из половых путей тактично молчавшей, словно настроившейся с ним на единую волну и сопереживающей ему пациентки, и не глядя отшвырнул штатное, табельное орудие убийства. Черт с ним, с проигранным раундом!..

Абзацный отступ, музыкальная, а скорее шумовая перебивка – и Влодарек погрузился в кромешную темноту. По мозговым извилинам ненавязчиво, как бы по касательной, пробежала переданная Вуайером обнадёживающая телепатема:

– Это была всего лишь преамбула, сентиментальный друг мой!

До Яна наконец дошло, что он подвергся грубому розыгрышу Вуайера. Розыгрышу-проверке. Вероятно, мигдоловцы изрядно потешились над опростоволосившимся звездобоем. Как бы то ни было, а настоящее действие было ещё впереди. Изощрённая постановочная завязка, преамбула или экспозиция второго раунда понадобилась скорее всего самому Вуайеру. Мерзкий старикашка хотел не столько проучить поединщиков, сколько что-то прояснить для себя. Поведение землянина заставило Вуайера пересмотреть сюжетную основу второго раунда, почувствовал Влодарек. По-видимому, Хроноразводящий осознал, что при неодновременных, последовательных ходах поединщиков принцип честной состязательности и объективности нарушается, и заново переписал мизансцену.

Ян переключился на другое. Нужно было определиться на местности, а кругом царила первобытная, первородная тьма. Первородная?! Да у него просто закрыты глаза – вот в чём причина! Ларчик открылся просто, а глаза открываются ещё проще.

Ян попытался разлепить веки, но они не послушались мысленной команды. После нескольких безуспешных попыток Влодарек с нарастающим удивлением осознал, что внутри него действует какая-то очень сложная программа, которая в ответ на отчаянные потуги звездобоя открыть глаза терпеливо объясняет повисшему в безвременье, как в невесомости, человечку:

– Ещё не время, сынок!

Почему в «невесомости»?!

Ян вдруг ощутил необыкновенную лёгкость. Невесомость? И вправду невесомость. Но не космическая, нет. Он передёрнул ногами (ножками!) – и увидел себя как бы со стороны. Действительно человечек!

Влодарек был плодом, зародышем, эмбрионом, плавающим в околоплодной воде, в амниотической жидкости! Отсюда и блаженное состояние невесомости. Ян бесцельно сучил кривыми ножками – точь-в- точь недавний младенец, которого он не решился грубо удалить из чрева. Отказавшись совершись аборт, он не проявил себя героем – просто эелементарно струсил. Испугался. И теперь сам оказался в ипостаси эмбриона. Виртль наверняка не разнюнится, не дрогнет, не промахнётся! Влодарек уже убедился, что всё пережитое в хрономатче откладывается в памяти, и мысленно усмехнулся: скоро он станет единственным разумным существом во Вселенной, способным в деталях описать, что это такое – принять мучительную смерть от кюретки врача-гинеколога! Пыточная кобылка Томмазо Кампанеллы, «железная дева» и мясницкий топор палача могут отдыхать!

Тут Влодарек с изумлением обнаружил, что он в околоплодном пузыре не один. Вот так кромешная ночь сюрпризов!

Ян повторно, теперь уже со вполне конкретной целью, посучил ножками, помахал ручками. И наткнулся на живое тело. Догадка подтвердилась: Ян делил плодный пузырь с кем-то ещё. Однояйцевый близнец! Влодарек ощущал себя сформировавшимся мальчиком, а какой пол имеет второй эмбрион? Ох, Вуайер, ну и подлец же вы!..

Ян понял вдруг, что никакого аборта не будет. Там, снаружи, переговаривались люди в белых халатах. Пользуясь способностью младенца к эмпатии, Влодарек уловил за пределами биологической темницы радостное возбуждение, тот особый душевный подъем, который охватывает людей, ожидающих скорого появления на свет нового человека. Хлопотавшие вокруг роженицы медики готовились принять роды.

Ян повнимательнее прислушался к своим ощущениям. В самом деле, он был не каким-то там недоразвившимся двенадцатинедельным эмбрионом, а полностью созревшим для выхода в свет девятимесячным мальчиком. Совсем скоро должны отвориться чудесные «звёздные врата» и вывести Влодарека на полный приключений и опасностей многотрудный путь внеутробного существования. Околоплодные воды уже начали отходить, время «Ч» близко!

Вот только кто пойдёт первым? Если соседний эмбрион – девочка, Ян без колебаний уступит ей право первородства. Пусть она с присущей женщинам нетерпеливостью поспешает на свет, а он ещё немного помучается в опостылевшей за девять месяцев утробе… неизвестно, кто и где больше помучается!

А если делящий с ним околоплодный пузырь эмбрион – мальчик?

И тут Влодарек почувствовал на своей шее ладошку близнеца. Прикосновение было не ободряющим, не ощупывающим, не просящим о помощи и поддержке. Мальчик коснулся Влодарека с другой целью. Ян почувствовал смутную тревогу и на полную мощность включил младенческую способность к эмпатии.