Касэлона. Особенный рейс (СИ) - Гриб Елена Григорьевна Страница 11

Громкие голоса, донесшиеся с верхних ярусов, насторожили Леви. Посекундно останавливаясь, она преодолела лестничный пролет и запоздало сообразила, что если сбросить туфли, идти будет легче.

Сквозь открытую дверь было хорошо видно происходившее на кухне. Владелец «Касэлоны» до хрипоты спорил с Толстяком Ником — известным на Ониксе-6 криминальным воротилой среднего звена.

Колени задрожали, навязчивая песня вновь заполонила сознание, и сообразить, о чем они толкуют, Леви не могла, как ни старалась. Нервы, эх… Она захотела глотнуть чего-нибудь покрепче, чтобы успокоиться и унять мандраж.

Примерно в тот миг, когда ее взгляд наткнулся на бутылки с безалкогольным пивом, стоявшие за прозрачной дверью холодильника, Райс быстрым ударом отправил Никала в нокаут.

«Сейчас появится оружие!» — возопили инстинкты офицера Стар.

Полиция не раз сталкивалась с Толстяком Ником. Он всегда выкручивался. Сдавал подельников, заключал выгодные сделки… Ходили слухи, что помог засадить самого Джедилэя Сина, за что получил «индульгенцию» на пару лет своей подпольной деятельности от самого министра внутренних дел.

А еще Никала подозревали в двух убийствах, но, поскольку по жертвам давно плакал электрический стул, а Ник был ценным информатором, полиция копала не слишком глубоко.

Леви сжала туфлю и бросилась вперед, спеша защитить дурака Райса от мести бандита. То есть бросилась к цели она лишь в своем воображении — узкое платье позволяло перемещаться короткими шажками, а уж о том, чтобы нормально замахнуться, не шло и речи.

Но Никал и не думал устраивать кровавую бойню. Напротив, он прикинулся тряпкой, принялся громко страдать, походя назвал Райса другом… Его противник тоже не жаждал продолжения драки — устыдился, начал хлопотать вокруг поверженного тела.

Леви в прошлом году принимала жалобу от неисправимого буяна, который уверял, что Толстяк Ник выбил ему половину зубов одним ударом. А что же происходило здесь? Ненавистная мелодия в голове обрывала все мысли, но то, что Никал просил владельца «Касэлоны» об одолжении, казалось очевидным.

«Кто ты, Александр Райс? Тоже знаковая фигура в криминальном мире?» — размышляла Леви, спускаясь в кают-компанию. На пассажирском ярусе ее едва не заметили — кто-то услышал шум и потопал проверить, что творится этажом выше.

«Это мой шанс», — подумала она, выглядывая за дверь и убеждаясь, что свидетелей нет и не предвидится.

Райс — не обычный перевозчик. С ним держит ухо востро сам Толстяк Ник, а это много значит для тех, кто в курсе подпольной жизни Оникса.

Нельзя упускать такую возможность. Раз уж «Касэлона» под покровительством Никала Лютика, с планеты она поднимется без проблем и, вероятнее всего, без проверок. А если неприятности возникнут потом, такой человек, как Райс, поможет их решить.

Главное — заручиться его поддержкой. К сожалению, сейчас он не был настроен на разговор. Но и Леви не собиралась отступать.

— Извините, капитан… Мне действительно очень нужно покинуть Оникс, — пробормотала она. — Знаю, использовать вас низко и подло, но у меня нет выбора. Честно.

В кармашке чемодана, как обычно, лежала «заглушка» — прибор, создававший помехи для камер видеонаблюдения. Старая привычка… Увы, от неприятностей с законом она не уберегла.

Индикатор батареи показывал, что устройство почти разряжено, и это подстегнуло Леви действовать быстрее.

— Три минуты. — Она нажала кнопку. — Извините, капитан, — повторила горько. — Извините…

И принялась раздеваться.

Сэм отковырнул от стенки морозилки большой кусок льда, положил в пластиковый пакет и хрястнул о стол, превратив в крошку.

— На! — Швырнул сверток душераздирающе стонавшему в углу кухни Никалу. — А теперь забирай свою кэй-мерзость и убирайся к чертям собачьим.

Торговец закатил глаза и осторожно коснулся распухшей челюсти.

— О-ох! — Его колени подкосились, и он сполз по стеночке на пол. — Умираю… — Толстые ноги раскинулись, заняв половину и без того тесного помещения. — Хана мне…

— Я выбил тебе зуб, а не проломил череп.

В ответ на это безжалостное замечание голова Никала упала на грудь, веки опустились, двойной подбородок колыхнулся и застыл неподвижно на мятой рубашке болотного цвета.

Райсу стало совестно. В самом деле, зачем было распускать руки? Послал бы негодяя трехэтажным матом, спустил бы с трапа пинками, да и хватило бы с него.

— Эй! — Сэм потрепал хозяина барахолки за плечо. — Ты живой? Учти: за твои похороны я платить не собираюсь. Хочешь в утилизатор?

Никакой реакции, разве что с уголка губ торговца вытекла капля крови и скатилась по подбородку, упав на старый потрепанный галстук.

— Дружище, ау! — Ярость резко отступила, и Райс уже остро жалел о своей несдержанности. — Открывай глазки и поедем в медцентр. Так и быть, зубной имплант я тебе оплачу.

— И психотерапевта, — донеслось шепелявое.

— И психо… Ах ты, старый лис! Что за фокусы?

Опухшие, красные от недосыпа веки Никала распахнулись, в глазах заблестели самые настоящие слезы. Не от боли — обезболивающее Сэм вкатил ему сразу же после инцидента. Скорее, от обиды, и горькие слова торговца это подтверждали.

— Фокусы? — Грубый голос дрожал от разочарования. — Дружище?.. У тебя язык поворачивается обращаться ко мне, будто ничего не случилось? Я спас тебя! Предложил идеальное решение твоей проблемы. Показал, как убить одним выстрелом двух зайцев. А что взамен? Хук в морду и плевок в душу?

— Никал… — предупреждающе начал Райс.

— Что — Никал? Я уже сорок лет Никал! И ни разу никто не был мной недоволен! Я учитываю все! Экономику, политику, психологию, биологию, технику — все! А ты? Свинья неблагодарная! Я ради него…

Из-за крика торговец закашлялся, и это спасло его остальные зубы.

— Давай замолчим оба и больше никогда не вернемся к этому разговору, — прошипел владелец «Касэлоны», рывком приподнимая Никала и толкая его на высокий вращающийся стул.

— Прекрасно. Оставайся на Ониксе. Поселишься рядом со мной, будем вместе подрабатывать на общественных началах. А, может, войдешь в долю с барахолкой? Там, на вывеске, есть место для еще одного имени.

— Заткнись, — пробормотал Райс, забирая у собеседника лед и прикладывая его к собственной горемычной голове. — И запомни: на моем корабле никогда не будет мертвяков. Запомнил? Чудесно. Едем в медцентр?

— Да пошел ты…

— Еще лучше. Раз уж ты исцелился, до свидания.

— Я считал тебя нормальным! Глянь сюда! — Никал вытащил из внутреннего кармана полосатого пиджака затертый бумажник и ткнул под нос Сэму фотографию конопатой девчушки лет семи-восьми. — Вероника. Помнишь ее?

Райс кивнул, не понимая, с чего Никал вдруг заговорил о собственных детях.

— Ей было пять, когда ее сбил какой-то урод на байке. Полный паралич, год истинного ада… Мы продали все, что имело хоть какую-то ценность, и свозили ее на Аврору. Импланты, процессор… Примитивный, конечно, не чета тем, что вживляют киборгам. Но моя девочка может снова ходить! И что, ты считаешь ее мертвяком?!

— Ник…

— Ее снимки с биосканера почти не отличаются от снимков киборга! Представь себе, это не мешает мне ее любить!

— Никал…

— Я тебя с семьей знакомил! Значит, ты играл с Вероникой и сдерживал тошноту? Мразь!

— Ник!

— Что здесь происходит, Райс?

Сэм разжал кулаки и медленно повернулся к приоткрывшейся двери.

— Я просил не вмешиваться! — прорычал, набычившись.

Аристэй и Мира, топтавшиеся на пороге, смотрели с откровенным неодобрением. За их спинами виднелся человек в форме инспектора космопорта, и выражение его квадратной физиономии Райсу очень не понравилось. Незнакомец будто родился с неприязнью к владельцам кораблей. Или же он имел что-то конкретно против «Касэлоны»?

— Что вам, инспектор? — Сэм изо всех сил старался не показывать раздражения.

— Вы подали заявление на отлет. Проверка экипажа.

— Я не…