14.300 - Дмитрий Александров Страница 11

Мальчик умел плавать: дедушка научил его. Раздобыл где-то оранжевый спасательный жилет и возил на озеро, к старой церкви. Сначала Денис плавал в жилете, затем пенопластовых брусков становилось всё меньше, меньше, и наконец дедушка сказал: «Жилет тебе сегодня совсем не помогал – ты плыл сам!» Но куда плыть, если вокруг пустота, туман? Денис обернулся и посмотрел на стол с радиостанцией. Вода пока была ниже колен, но если она продолжит подниматься, всё затопит… Сердце мальчика сжалось. Денис посмотрел наверх, на потолок, раздумывая, нельзя ли забраться туда, под самый конёк, нельзя ли затащить туда приборы.

Радиостанция всё ещё работала. Денис выключил её, вынул коричневый штекер с белым многожильным проводом из розетки. Он нагнулся за табуреткой, которую собрался поставить на стол, чтобы лезть к потолку, и обнаружил, что воды внизу нет, а есть лишь туман, плотным слоем стелющийся у его ног.

Снаружи в глухой туманной пелене загудел бас корабельного тифона. Он всё длился и длился, и Денис снова подошёл к окну. Слева, над тем местом, где должен был стоять дом дяди Володи, туман как будто посветлел, хотя оставался всё таким же непроницаемым; справа угадывалось в нём какое-то движение, тёмный силуэт, растущий, надвигающийся прямо на Дениса. Это было что-то громадное, сравнимое со многоэтажным домом. Корабль!

Стальной нос корабля показался из серой мглы. Что-то скрежетало, шелестело, шумело, вокруг будто перешёптывались невидимые существа. Дом едва заметно подрагивал, с потолка сыпался мусор; на оконную раму упала сухая муха, но мальчик не обратил на неё внимания. Сверху послышался знакомый голос:

– Денис! Денис, где ты?

Денис посмотрел вверх и увидел высунувшуюся по пояс из-за фальшборта фигуру мальчика со светлыми, чуть вьющимися волосами.

– Лука?!

Лука перегнулся через планширь:

– Да! Подожди, я сейчас!

Фигура скрылась за грязно-белым металлом. Корабль медленно опускался, одновременно приближаясь сантиметр за сантиметром к окну. Земли не было видно, поэтому Денису начало казаться (а может, так оно и было на самом деле), что это сам дом постепенно поднимается всё выше и выше. При мысли о такой возможности мальчик машинально схватился за раму. Сверху опять раздалось лошадиное ржание.

Лука снова появился над краем фальшборта. В руках его была чёрная коробка, из которой дугой торчали переплетённые провода. Он был совсем близко. Неужели этот мальчик в тельняшке, выглядящий таким спокойным, решительным, как будто взрослым, и есть юнга, с которым Денис разговаривал на частоте один-четыре-точка-три?

– Давай руку, – Лука протянул свою; его серо-голубые глаза, широко открытые, с чуть опущенными уголками, выражали усталость и надежду, а голос звучал совсем не так уверенно, как во время связи по радио. «Ему тоже страшно!» – понял вдруг Денис.

– Я не могу!

– Почему?

– А как же мама? Костя? Дядя Боря?

Лука опустил руку. Мышцы его болели от нагрузки, которая выпала на долю юнги в предыдущие дни, но Денис этого не знал, а Лука старался не показывать.

– Ты хочешь остаться здесь?

– Я не знаю, – в глазах Дениса блеснули капельки слёз. – Так нельзя делать. Это только в книжках бывает, что куда-то убегают.

Лука обернулся. За ним высились мощные углы грузовых мачт. В тумане они казались огромными безрукими великанами: тела́-салинги7, тонкие ноги, стеньги-рога́8. Внизу притаился толстый брашпиль9, справа дремало чудовище запасного якоря. Корабль, выплывший из сказочного тумана, оказался не сказочным, а самым настоящим кораблём. Вблизи он давил, пугал размерами; странные предметы, чужие, незнакомые, спящие на палубе среди пластов тумана, вызывали внутри холодок тревоги.

– А как же я? Что тогда делать мне? – Лука снова посмотрел на Дениса. Пахло машинным маслом, точь-в-точь как от велосипеда, когда они с дедушкой перебирали его. Запах был знакомым, приятным.

– Я здесь один. Что мне делать?

Денис вздрогнул:

– Один?! Ты один на корабле?

– Да. Тут никого нет, только я и птицы. Иногда прилетают птицы.

– Разве так бывает?

– Так получилось.

Минуту они молчали. Денису вдруг захотелось посмотреть радиостанцию, с которой работал Лука. Наверняка это очень хороший, большой передатчик.

– Ладно, – неуверенно ответил Денис. – Только заберём дедушкины приборы. Хорошо?

Глава 9. Участок номер восемнадцать

У открытой нараспашку калитки стояла лимонная с синим автомашина – милицейские «Жигули». Над капотом склонились дядя Боря и участковый инспектор. Милиционер придерживал руками карту:

– Где, вы говорите, обычно рыбачат?

– Вот эти карьеры. Здесь кстати проходу нет: затоплено всё; от сих до сих – вода.

Участковый, хмуря брови, некоторое время разглядывал карту, затем сложил её нужным квадратом наружу, сел в машину, снял трубку рации и несколько минут что-то говорил в конус микрофона. Из сада к ним вышел Журавлёв, сорокалетний майор, начальник уголовного розыска. Он постучал в окно, привлекая внимание инспектора.

– Что там?

– Группу формируют, будут через час. ГАИ проинформировали, описание разослано.

– Час… Медленно. Подомовой обход надо. Давайте с водителем, сейчас отправлю. Особое внимание на первую реакцию. И осматривайте участок, хотя бы немного.

– Есть.

Майор посмотрел на председателя:

– Борис Петрович, пройдёмте в дом.

За столом листал записную книжку следователь, рядом с ним стоял водитель-сержант. Напротив, у холодильника, на стуле, который всегда занимал Денис, сидел дядя Володя. Он постоянно переводил глаза то на одного, то на другого, словно ждал чего-то или хотел задать вопрос.

Журавлёв шепнул сержанту указание, и тот выскочил наружу. Рядом с дверью, под полкой, шурша, съехала на пол стопка газет, упал кусок оргалита и обнажился алюминиевый бок канистры. Майор резко повернулся, присел, качнул её. Затем открутил крышку, переставляя пальцы так, чтобы держаться всегда за одни и те же грани.

– Между прочим, нарушение правил пожарной безопасности, – он закрутил крышку обратно, поднял газеты. – Что она тут делает? Борис Петрович, у М*** был автомобиль?

– Да, у покойного Михаила Ивановича был «Москвич», оранжевый. Но я слышал, сразу его продали: сами понимаете…

Майор поднялся, положил газеты на стол и посмотрел на дядю Володю:

– Ваша?

– Нет! – тот вытянул шею вперёд и поднял голову. – То есть, да.

– Так да или нет? Гражданин, вы понимаете, что речь идёт о жизни ребёнка? Сделайте усилие – говорите всё, что знаете, всю правду. Это ваш долг, как человека.

Владимир Александрович сглотнул:

– Моя, но я не приносил её сюда, – он перевёл взгляд на следователя. –