Тайны ордена - Анна Герр Страница 11

проводила в нашей семейной библиотеке, затем начала приходить ко мне на полигон. Не смотря на усталость, полученные травмы и боль ты продолжала тренировки, старалась усвоить всё больше и больше, усовершенствовать свои навыки. Тогда-то мы с твоей матушкой осознали, что наша нежная малышка поступит в Академию оборотней и станет одной из лучших её адептов. Твоя тяга к данному ремеслу, годами проявленное упорство и сила духа показали нам, что ты имеешь право на собственный выбор. Мы не стали настаивать на скором браке и продлении рода Имельси. Это тебе не по нраву, а проявленная сила стала доказательством права твоего выбора. Ты стала свободной, получила разрешение на обучение в данной Академии и отсрочку на брак. Ты даже в праве выбора своей профессии и службы.

Папа сделал глубокий вдох и замолчал. А я не сдержалась. По моим щекам потекли слёзы, и я обняла отца, крепко прижавшись к твёрдому телу сильного воина.

— Папа, — хрипло выдавила я, но слова благодарности потонули под непрошенными слезами. Спазм стальным хватом сжал горло. Я так благодарна отцу. Безумно благодарна всей моей семье за то, что они подарили мне эту свободу, шанс на такую жизнь. Ведь по закону вполне достаточно было обучиться магии и совладанию со своим зверем девушке, для того, чтобы она смогла жить спокойной жизнью, не нарушая закон. Для таких семей как моя это обычная практика и даже больше — более предпочтительная. Следовать старым традициям достойно, а своевольные юные девы далеко не у всех в почёте, там куда больше играет роль вес рода и порой благородство отдельных индивидуумов.

— Но, милая моя доченька, я никогда и представить не мог, что на твою долю выпадут такие испытания, — тяжёлый вздох. — Тёмный орден, жертвенный алтарь и твои способности.

— Папа, что с ними? Я не понимаю, что именно со мной происходит, а лекари ничего толком не объясняют, — я умолчала о посещениях меня Вольграном и наших размышления, его подслушанных разговоров, частичек найденной информации. Этого было слишком мало, чтобы сделать хоть какие-либо твёрдые выводы или провести анализ изменений в нас. Слишком мало, как и приходов Вольграна.

Нас старались рассоединить всё это время. Меня больше держали в лечебнице, его после обследований и лечения на испытаниях. И это всё после всех допросов Роксена и ещё нескольких служителей закона. Конечно же, всегда рядом с нами присутствовали либо куратор, либо ректор. Куратор был первым, кто узнал от нас подробности ещё в тот самый день, когда нас с Волем спасли. Аррон не отходил от нас ни на шаг — следил, проверял, поддерживал и помогал. Мне — с моим здоровьем, точнее с непонятным эффектом после произошедшего, и Волю — с его уживанием огня и льда. Вольграну пришлось не легко. Он и так был более вспыльчив, чем обычные маги льда. Его характер тяжёл, а овладение огнём сделало его настолько подверженным воспылению злостью, что порой становилось страшно многим. Поэтому куратор и некоторые учителя не давали Бронсу передышки. А вот мой случай стал непонятен всем и это не говоря уже о том, что владение сразу двумя стихиями, тем более такими, как огонь и лёд, невозможно. Я была слаба, сил не было почти ни на что. Внутри то всё горело огненным пламенем, то замерзало стылым, безжалостным льдом.

Вот и получалось, что тряслись над нами обоими, только в разных направлениях.

— Подснежник мой, не бойся. Ты со всем справишься. Мы справимся! — папа прижал меня сильнее к себе, затем выпустил из своих тёплых родительских объятий. — Над этим бьются лучшие мастера. Ты же понимаешь, что такое, как у тебя и младшего Бронса… не совсем понятно для всех нас. Уживание двух противопоставленных сил в одном теле и с одним зверем крайне сложная процедура. Тебе нужно вместить в себе и холодную ярость льда и пламя огня. Но не одной тебе с этим уживаться и учиться управлять, брать контроль. Твоей сове тоже придётся это сделать. Она снежная…

Отец немного нахмурился, раздумывая над следующими словами, затем внимательно посмотрел на меня. Он задержал взгляд на моих глазах, пытаясь высмотреть что-то более глубокое, и спустя минуту продолжил:

— Твоя сова родилась снежной, как и все совы, а теперь у неё две стихии — родной лёд и чужое, непонятное пламя. Нужно время и терпение. Дай ей это и сама наберись сил, моя девочка. Тебе многое предстоит. Необходимо в первую очередь обучиться, правильно овладеть огнём. Затем совместить стихии.

Я следила за выражением лица папы, за его словами и голосом, даже за тембром. Что-то не давало покоя, шершаво скребя подозрениями.

— Ты мне что-то хочешь ещё сказать? — спросила вопросительно, но в голосе прослеживалась нотка утверждения.

Отец встал с моей кровати и прошёлся до окна, а затем обратно. Вновь сел, сжимая кулаки. Недобрый знак, скорее даже ужасающий. Главе рода Имельси совершенно не нравилось то, что он хотел мне сказать. Нет, даже больше, его это злило. Настолько сильно злило, что он готов был порвать сейчас любого, кто посмеет войти к нам.

— Тёмный орден был прав, — резко, зло и с ненавистью проговорил отец. — Грань истончается. Наши учёные подтвердили. Аррон и Роксен лично сопровождали группу магов.

— А-а-а-х… — с неимоверным ужасом я воззрилась на родителя. Так получается Самуиль не лгал Вольграну. Он… они были правы. Ткань мироздания истончается, и вскоре откроется портал, выплёскивая самых жутких, отвратительных и страшных тварей чужого мира. Воль рассказал мне всё в самый первый день. Он был настолько ошеломлён произошедшим, что только когда закончил рассказ, пожалел, что не сделал это хотя бы на следующий день, дав мне отдохнуть от пережитого ужаса.

— Аранэя, посмотри на меня, — призвал отец и крепко взял меня за плечи. — Я вообще этого не должен тебе говорить, но ты должна знать. Здесь не всё так, как выглядит на первый взгляд. Я очень сомневаюсь, что Империи не знали об истончении грани. Никто из всех Империй?

Отец надломил бровь, а я задала встречный вопрос:

— Папа, ты хочешь сказать, что когда орден сообщил об этом, то Империи солгали о сохранности нашего мира? — в очередном ужасе прошептала, закрывая рот рукой. Я посмотрела в сторону, чтобы в очередной раз удостовериться в том, что полог тишины