Илья Соколов - Живородящий Страница 12

– Значит, главный режиссёр – именно ваша профессия?

– Условно, но несомненно.

– Скольких убили на сцене?

– Я их считаю через одного. Смотря, какая постановка… Это ведь не настоящие убийства, вы должны понимать.

– Естественно, ещё бы, уж конечно… Вы любите читать картины сумасшедших?

– Иногда. И только под дождём. Так лучше видно.

– Трудно считать себя режиссёром в таком заведении?

– Уже нет. Труднее быть им здесь.

– Кто может оказаться серийным убийцей, кроме или вместо вас?

– Какой-нибудь мужик из ресторана диетической пищи… Тонкая женщина, смакующая безалкогольные напитки возле спирт-ларька… Нестойкий подросток, получивший гениальную формулу причинения смерти всем подряд… Инопланетное существо, которое хочет наказать нас.

– Допустим. А кто не любит критиков? Вы?

– Их даже они сами не очень-то любят, детектив.

– Я так и думал… Хотите есть?

– Гораздо с бо́льшим удовольствием я выпил бы вон ту бутылку коньяка. Она и так пуста на четверть…

– Мне сложно запретить вам эти мысли. Я понял, что пора позвать кого-то из-за двери. А с вами мы пока закончим.

Диалог-допрос Максима Красивого:

– Сколько на ваших часах было убийственных взглядов?

– Я никогда не смотрел на свои часы, детектив.

– Вам бы понравилось быть серийным убийцей в лихом сериале по выходным?

– Мне бы тогда очень захотелось торговать пончиками в котельной. Неплохое хобби, как мне кажется…

– Да вы эстет. А что по поводу коллег? Кого-нибудь слегка подозреваете?

– Я слишком хорошо знаю их слабую тупость. Никто из них не способен на такие свершения преступлений. Даже я сам.

– Отлично, Максим. Вас раздражают старики в красных куртках?

– Только по четвергам и чётным числам.

– Тогда мне всё ясно. Закончим эту беседу. Пригласите следующего несознающегося.

Диалог-допрос Любы Севередовой:

– Вы красивы? Или просто сексуальны?

– Сейчас я всего лишь обворожительна. Я в образе, не забывайте.

– Я вижу, да… Так когда вам впервые захотелось убить?

– Мне совершенно этого не нужно. Я слишком хороша для нашинковки трупного мяса.

– Вы влюблены в кого-то из труппы, кстати?

– Очень личный вопрос для такого милого мужчины.

– Я ещё и милый сыщик, дорогуша.

– Тогда отвечу вам примерно в таком ключе: в меня влюблена вся мужская часть «Психотеатра». А вообще-то, возможно, и женская тоже…

– Я рад за вас, доволен собой, немного голоден, но пока не устал от общения с вами… Сколько раз за ночь вы видите сновидения, а сколько – испытываете сны?

– Пока не стала принимать «антидрим» – видела разные сны, но всегда бесплатные.

– Вы идеально чудесны… И последний вопрос. Вы натуральная блондинка, которая красится в белый, если темно?

– Абсолютно верно, детектив. При этом я – не серийный маньяк, а всего-навсего – красивая нейро-актриса.

– Похоже на то… Жаль, но позовите кого-нибудь из коридора, пожалуйста.

– Например, повара с подводного вертолёта?

Диалог-допрос Котяры:

– Сразу хочу вам сознаться. Я не вернул библиотечную книжку про говорящих пираний в третьем классе чужой школы. Вы теперь меня арестуете? Или сразу застрелите?

– Нет, конечно. Хотя, есть идея казнить вас на электрическом диване из костей шутливых грешников.

– Это стало бы для меня интересной честью. Вам обязательно спрашивать о моей прямоходящей житухе?

– Пока я старший сыщик – разумеется… Вы закрываете на замок юмора свои комплексы неуверенности?

– Кто-то должен так поступать, когда скелеты валятся из всех шкафов. По настоящей реальности я крайне самоуверен и до неприличия нарцисс. Или думаете, что это снова шутка?

– Я думаю, что вы бы легко сумели делать впечатления для вдумчивых статуэток. Скажите правду – притворяетесь, будто серийный убийца не вы, а кто-то более другой?

– Мне было бы не приятно поступать подобным образом. Мышление не позволяет.

– Вы обожаете жёлтые футболки?

– Несомненно. Гораздо сильнее, чем не жёлтые.

– Понятно… Можете идти и веселить своих коллег, но позовите одного из них сюда. Без всяких шуток.

Диалог-допрос Пуфика:

– Переживаете?

– С чего вы взяли, детектив? Мне просто холодно и жарко.

– Боитесь, что я стану обвинять вас во всех нераскрытых преступлениях за этот год?

– Именно. Но заявляю искренне, я никого ни разу не убил.

– Даже в мыслях?

– А в них – тем более!

– Весьма похвально, чтобы быть правдой… Много пьёте по ночам?

– Обычно выпиваю днём и вечером. Не всегда во время работы. И не часто в одиночку.

– Мечтаете о любви и популярности среди людей будущего?

– Рассчитываю на скромный процент планетарной памяти, если смогу совершить что-нибудь неординарное, необычное, чёткое…

– То есть – поубивать во сне сотню-другую человеков?

– Вовсе нет, детектив! Чтобы войти в мировую историю, я бы хотел стать знаменитейшим актёром виртуального кино, сниматься с очень красивыми партнёршами, высоко скакать на батуте, пить только алко-кефир без мяты…

– А ещё тренировать будущих чемпионов по мутациям мозга… Мне понятен ваш распорядок жизни. Теперь можете идти и позвать сюда одного из следующих, если они ещё не разбежались.

Диалог-допрос Катеньки Единицы:

– Вы сегодня вечером ничем эротичным не заняты?

– Возможно, что нет. А вам бы хотелось меня развлечь чем-то?

– Я с удовольствием развлеку вас вопросом про смерть, убийства во снах и выбор шампанского для приватных встреч. Так кто же из участников представления является убийцей, тем самым Смерчем? Наверное, вы?

– О, да, конечно. Это именно я убиваю всех подряд, когда делать нечего. Или если совсем скучно смотреть на своё отражение в зеркале над шёлковой кроватью посреди разгара любовной веселухи… Детектив, вы считаете меня душевноотсталой идиоткой?

– Я просто проверял вашу непогрешимость. Продолжим разговор. Вы любите буфеты после весны при цветах?

– Ещё бы! В них я чувствую свободу настоящей укротительницы сердец. Вы засмущались, глядя на меня?

– Я слишком многое видел, чтобы вот так засмущаться. Мне приятно иметь вас в качестве подозреваемой, это правда, да. Но где происходило пятое по счёту убийство? Вы не знаете? Или не желаете знать?

– Действительно, не знаю и помнить не хочу. Мне больше интересен завтрашний день премьеры и безудержный разгул среди тропических чудес. Чем вы сами собираетесь оправдать блестяще-затяжную поимку маньяка-кошмарщика?

– Отличнейший вопрос, красотка… Я думаю, что меня наградят деньгами. И вышлют в жаркий отпуск. А после всех заслуженных развлечений я куплю сухопутную яхту, билет в ваш нейро-театр, своенравную гитару-стул и пива… Вот такая оправдательная программа… С вами у нас пока всё. Будьте роскошны позвать последнего для беседы.

Диалог-допрос Ильи Лиссова:

– Значит, вы, по меньшей мере, лучший актёр этого храма вирт-кино? Собой гордитесь, верно?

– Но не до такой степени, чтоб убивать беззащитных спящих. Я самый обычный парень, которого иногда узнают на улицах…

– Ясно. А вот эта изумляющая журналистка из «Телескопа мозга» вам кем приходится? Однофамилицей? Или тайной сестрой?

– Вы, вероятно, удивитесь, но она со мной даже не знакома. Я сам видел её только на фотографиях в Сети. Вот и всё.

– Ладно. Вернёмся к делу о серийных убийствах… Вы верите в другие измерения, как в окна оживающей смерти?

– Скорее да, чем нет. Всегда приятно думать, будто смерть подсознательно жива. Удивлены моим ответом, детектив?

– Практически шокирован… А как часто вам необходима зарплатная премия, чтобы выбросить мусор?

– Довольно-таки никогда. Стараюсь тратить премии на более развлекательные поступки. Ска́жите, что я – безответственный человек в костюме летучей мыши-супергероя?

– Если честно, то я так не считаю. Однако, вы производите довольно сильное впечатление. Угостите меня автографом для моего помощника из службы обзора?

– Похоже, это был самый главный вопрос в нашей постижимой беседе… Секунду… Вот, возьмите.

– «С пожеланием жизни, от подозреваемого по делу Смерча, основного актёра труппы «Психотеатра», Ильи Лиссова»… У вас интересная подпись. И весьма странный почерк.

– Спасибо. Здесь я ещё не слишком старался.

– Тогда – благодарю. Был рад знакомству с вами и вашими коллегами по творческой работе. Можете вернуться к репетиции.

– С безумной радостью. До свидания, детектив.

Клим Гидра покинул «Психотеатр». Здание снаружи словно смеялось над ним. Новая версия, что маньяк – один из участников нейро-труппы, треснула от напряга и развалилась на диване усталых кусочков смертельной мозаики.

Старший сыщик туманно-мрачно закурил лилово-жёлтую из пачки «Взрыва», муторно пошёл куда-то по улице. Он уже сравнил свои ощущения с таблицей показателей детектора словесной правды (карманная мини-модель для подобных допросов), который был то ли сломан, то ли объявил робо-забастовку.