Ритуал. Эпизод первый (СИ) - Останин Виталий Сергеевич Страница 12

С другой стороны, сперва многочисленные запросы в различные службы, затем вал информации, которую никто не постарается сделать для нас удобоваримой.

— Вообще-то я не обязан у тебя разрешения спрашивать, — сообщил мне гном, когда я поднял вопрос о законности его действий. — Это дело Секции, а значит, решения должна принимать Шар’Амалайя. В ее отсутствие — я.

Я хотел было возразить, но гном вдруг сделал глубокий вдох, а когда набрал полную грудь воздуха, выдал:

— Согласно уложению номер 14 Особой Сенатской Комиссии Российской Империи от 20 ноября 2001 года, любой агент Серебряной Секции, действующий в рамках проведения расследования, вправе рассчитывать на всемерную помощь органов власти всех уровней.

Отдышался и довольно крякнул.

— Вот! А что есть установка руноскрипта, написанного штатным сотрудником Серебряной Секции, как не использование этой самой всемерной помощи?

— Ты не гном, — произнес я, не скрывая искреннего на этот раз восхищения. — Ты орк какой-то! Как закон-то под свою аферу подводишь!

— Да я только этот и знаю, — отмахнулся гном. — Выучил, когда сюда… перевели.

— За что, кстати?

Я почувствовал, что Ноб готов рассказать об обстоятельствах, приведших его на службу в нашу провинцию. Но, как выяснилось, слишком рано решил «подсекать». Гном не ответил, только зыркнул на меня мрачно, и потянулся к обручу нейроинтерфейса, с помощью которого копался в руноскрипте.

— За дело, — буркнул он спустя минуту. — Знаешь, Антон, ты бы сходил погулял, что ли? Толку от тебя сейчас нет никакого, а меня от работы отвлекаешь. Часика через пол приходи, все уже готово будет. Вместе пройдемся по результатам.

И опустил на глаза непрозрачную пластину.

Стараясь не показывать эмоций, я вышел из мастерской и побрел к выходу из здания. Внутри бурлило раздражение, выплескивая на поверхность лопающиеся пузыри, из которых вылетали слова: «ловко он меня», «как мальчишку», «надо было с эльфкой ехать, хоть какой-то толк бы был». Нет, я понимал, что ни Ноб, ни тем более Амалайя не пытались убрать меня с дороги, все-таки я был полезен расследованию.

Я не то чтобы обиделся на гнома или психовал, просто нерастраченная энергия, которая должна была пойти на расследование, искала выхода, а я решительно не понимал, куда могу ее применить прямо сейчас. Все направления уже отрабатываются, а мои несогласованные с остальными участниками группы действия и правда сейчас только помешать могут…

Хлопнув себя по лбу, я остановился на лестнице между первым и вторым этажом. Выматерился в свой адрес. И пошел обратно. Но не в тупичок Секции, а в свой кабинет. Какой смысл «гулять», как выразился Ноб, если можно заняться делом.

— Василич, — бросил я в пустоту, усевшись за стол.

Так вышло, что Младшие расы куда охотнее сотрудничают с людьми, а не со своими старшими родичами. Не любят их, если уж совсем прямо говорить. Горя и крови от них хапнули немало. Как, впрочем, и люди, только мы живем меньше и память у нас, соответственно, короче.

Порученец был прописан в моем кабинете — одно из условий его контракта с управлением полиции Екатеринодара. Это был якорь — домовым он критично нужен: без привязки к материальным объектам они могут потерять связь с реальностью до полного развоплощения. Ну а я отсюда мог его позвать и где бы он не находился, мгновенно получал отклик. В теории дернуть я его мог и из Секции, только, как уже было сказано, Младшие со Старшими не особенно ладили.

За спиной почти сразу раздалось деликатное покашливание. Я не стал оборачиваться, дождался, пока метаморф выйдет к столу.

— Антон Владимирович? Хорошо, что вы сюда пришли, в комнатах Секции я без вашего вызова как-то опасался появляться.

Выглядел он как обычно: мрачный костюм гробовщика, аккуратно уложенная прическа, густая, но вполне опрятная бороденка, словно бы наклеенная поверх сморщенного личика-картофелины.

— Есть что мне сообщить?

— Никак нет. Просто в рамках, так сказать, получения инструкций.

— Ясно, орел ты мой канцелярский. Есть у меня к тебе дело, как раз по профилю.

— Слушаю.

— Нужно выяснить у твоего племени, а также всей родни, до которой дотянуться сможешь, не приезжал ли в город подозрительный орк, гном или эльф.

— Чем подозрительный?

Никаких лишних вопросов — строго по делу все. И вид такой деловитый донельзя. Из внутреннего кармана пиджака появился перекидной блокнот и свинцовый карандаш. Я с трудом сдержал улыбку — маленький потешный похоронный агент. Почему, интересно, он именно этого образа придерживается, ведь может создать любой? Ведь на самом деле ни костюма, ни блокнота, ни карандаша не было. Весь этот образ не более чем пропитанная магией плоть метаморфа.

— Недавно приехавших по делу или без такового. Типа, родственника больного навестить или еще чего. Поселившихся отдельно от общины. Не общающихся с соплеменниками. Покупающих магические ингредиенты.

— Принято. Это наш убийца?

— С высокой степенью вероятности.

— Что-то еще?

— Как только узнаешь что-то, что посчитаешь важным, без промедлений найди меня, где бы я ни был.

— Сделаем.

— И еще одно, Василич…

Тот вскинул брови, почувствовав изменение тона. Я и в самом деле хотел попросить его о том, что за рамки служебных обязанностей немного выходило. Точнее, с ордером я мог просто приказать, но его не было, и получать его я не собирался — на каком, собственно, основании?

— Ты мог бы… хм-м… понаблюдать за семьей убитого? Знаю, коллеги из Секции с ней уже говорили, но они такие сыщики, что могли и упустить что-то. А оснований для того, чтобы идти к вдове второй раз у меня нет.

Взгляд домового метнулся в сторону, затем снова вернулся ко мне.

— Почему? — только и спросил он.

— Слушай, я не верю, что он случайный человек. Что-то должно быть! Если убийце просто нужен был разумный для ритуала, не проще ли было взять обычного бродягу или одинокого человека? А он выбрал — я уверен, что именно выбрал — Георгия Линькова. Почему? Звезды так сошлись? Избранным он был каким-то?

— Я понял. Сделаем. Шепну «соседям».

И все. Ни слова больше. Я только что попросил его пойти на превышение служебных полномочий, на слежку за гражданским без официального разрешения, и он согласился. Всего год мы с ним работаем. Все-таки человека и его домового связывает несколько более прочные узы, чем должностные инструкции предписывают. Что бы там в кадровом департаменте про это не думали.

После того, как порученец ушел, я решил, что сейчас и правда можно прогуляться. Пусть бы это и выглядело, как несвоевременный променад посреди рабочего дня — плевать. Как говорится, а судьи кто? Правильно — судьи в другой части города находятся. Кто может запретить следователю, если у него нет никаких дел, выйти на улицу и поразмять ноги, а заодно и голову проветрить? Зачастую именно во время таких вот прогулок и появляются в ней озарения, которые потом выводят на след.

В этот раз, правда, ничего похожего не произошло. Я старательно гнал из головы все мысли, чтобы не мешать подсознанию сделать свою работу — разложить по полочкам все имеющиеся факты, и выдать на-гора целеуказание на то, что в горячке пропустил или пометил, как неважное. Но — безрезультатно.

Я смотрел, как жаркий ветер треплет клен у входа в управу, а перед глазами стоял дрожащий лепесток пламени в чаше свечи из черного воска. Пытался раствориться в шуме города, но воображение заменяло его предсмертным хрипом жертвы, лежащей в «сильме». Заставил себя даже придумать какой-нибудь подарок для Лары — у нас же годовщина, так ее и разэтак! — но вместо этого начал представлять, как мог выглядеть ритуальный нож, которым перехватили горло Георгию Линькову.

Странное это дело. С одной стороны, древний магический обряд, с другой же, единственные подозреваемые — люди, у которых просто не может быть способностей для его проведения. Жертва — муниципальный служащий. Случайно схваченный на улице человек, во что я не верю, или подобранный по каким-то неведомым мне признакам? Почему убийца не прибрал за собой? Достаточно было стереть знаки на земле, убрать свечи и ритуальное убийство превращается в банальный криминал. Который при полном отсутствии мотивов становится висяком.