Тунгусский след - Никита Велиханов Страница 12

Первый отвечает, что все уже починили, работают.

Второй напоминает, что была ещё одна проблема.

Первый говорит, что так и есть, и ему нужен совет.

(Поощрительное понукание второго собеседника молодой человек оставляет без перевода: и так все ясно из интонаций.)

В округе завелись чужие псы.

Что за псы, недоумевает второй.

Первый, слышите, как отчетливо сказал: вокруг наших баранов вертятся два чужих пса. Они объясняют свое присутствие какой-то чепухой — ну, тут явно не о собаках речь — ищут то ли камни, то ли тарелки. А псы подозрительные, судя по всему, из Москвы. Очень подозрительные псы, настойчиво повторяет он. Первый просит совета у второго или разрешения. Спрашивает, может ли он сам что-то предпринять.

Второй интересуется, может ли некий Сыркун — я этого слова не знаю, кличка, наверное, — аккуратно выяснить, кто они такие на самом деле.

Первый жалуется, что потому как раз и сомневается. Говорит, Вы же знаете, как работает Сыркун. Он осторожно работать не умеет. Если надо, первый, конечно, скажет ему, просто хотел посоветоваться.

Второй говорит: пожалуй, ты прав. Я наведу здесь справки, попробую сам все выяснить, а ты пока ничего не предпринимай. Я тебе сам позже позвоню.

Первый благодарит и просит прощения за беспокойство.

Второй отвечает, что все в порядке, молодец, что сообщил.

Первый желает второму благословения аллаха во всех его делах.

Второй говорит: "Пусть аллах благословит нас всех".

Переводчик замолкает, продолжая по инерции прислушиваться. Военный протягивает руку и выключает; магнитофон:

— Это все, спасибо. Очень хорошо. Я Вас оставлю тут, напишите стенограмму перевода, ладно? Сколько Вам нужно времени? За полчаса управитесь?

— Конечно. Они ведь уложились в три минуты, — улыбается молодой человек.

***

— Потапыч, что ты думаешь об этом метеорите?

Старик пожал плечами.

- — Я не думаю о нем. Зацем? Это давно было. Дело прошлое, с тех пор уже новая тайга выросла. Земля раны залецила, и мне об этом думать не надо.

Они сидели в чуме на шкурах за чашкой чая, настоянного на таёжных травах. Неподалеку от них копошилась любимица старика: пятилетняя Танчеук.

— А ты что-нибудь знаешь о нем? Что это было, по-твоему?

— Камень с неба упал. Так в книгах написано.

— И это все, что ты знаешь? —упорствовал Борисов. — Никаких легенд не сохранилось об этом происшествии? Ничего старики не рассказывали? Событие- то какое, народ должен был запомнить, а ты вроде бы как хранитель памяти народной. А?

Михайла Потапович смущенно поправил очки, усмехнулся, словно в ответ на какие-то свои собственные мысли. Похоже было, что майор затронул какую-то тему, которая вызывает у самого шамана сомнения. Но ему, кажется, было что сказать.

— Да какая там легенда... Так, скорее сказка. Несерьёзно это все. Ты уценый целовек, смеяться будешь.

— Да какой я учёный, —в тон старику ответил майор. —Давай, выкладывай.

— Амака, расскажи сказку, —поддержала Борисова малышка, подвигаясь поближе к дедушке.

Михайла Потапович с улыбкой посмотрел в её сторону, помолчал, вспоминая, а затем, обращаясь преимущественно к Танчеук, рассказал историю, которую можно было бы назвать

СКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ–КАМНЕ, ПРИШЕДШЕМ С НЕБА

Велика тайга, а Земля больше тайги. Очень велика Земля, но небо больше Земли. Много места на небе, и там живут существа размером гораздо больше человека, больше медведя, больше самого большого земного зверя. Раньше об этом не знали. Узнали только тогда, когда спустился с неба в тайгу Человек-Камень.

Он спустился на ту Землю, где жили люди Иллель, в тех местах, куда никогда не заходили даже самые смелые из народа Люча, появившиеся в тайге с той стороны, где заходит солнце. Только люди Иллель вначале знали о появлении Человека-Камня.

Они жили в тайге столько, сколько живет сама тайга. Так было всегда. Была тайга. В ней жили белка Карамон, лисица Хуллаки и птица Кукша. Жил и народ Иллель, охотился, пас оленей и шил одежды из шкур. Много зверя в тайге: лисица и горностай, соболь и росомаха, белка и колонок, всем хватит. И когда с запада пришли люди Люча и стали охотиться и торговать, хватало и им.

Но вот однажды появился в этих местах Человек–Камень, огромный и тяжелый, как гора. Никто не видел, откуда он пришел, никто не видел его дом. Только один мудрый человек по имени Сын Тайги знал все, и так было всегда. Потому что Сын Тайги жил здесь столько, сколько живет сама тайга и сколько живут здесь белка Карамон, лисица Хуллаки и люди Иллель. И Сын Тайги знал все. Он видел, что Человек-Камень приплыл в невидимой лодке прямо с неба. Он видел, что Человек-Камень построил себе невидимый дом в жерле старой погасшей огненной горы. Тайно поселился в тайге огромный и могучий Человек-Камень. Никто не видел его жилище, только мудрый Сын Тайги смог его разглядеть.

Велик был Человек-Камень, ростом с самую высокую сосну, тяжелый, как гора, неуязвимый и сильный, как богатырь Селентур. Ноги у него были, как дома, глаза и ноздри, как пещеры. Но кроме того, был он хитрый и лживый, как змей Кулин. Не хотел он раньше времени говорить людям Иллель, для чего он спустился с неба.

Гостеприимно встретили Человека-Камня люди Иллель. Не знали они, что он таит недобрые замыслы. Много пушного зверя в тайге, много лосей и медведей, мехов и мяса хватит на всех.

Но не нужны были Человеку-Камню шкуры зверей, чтобы согреться, потому что он был холоден, как снег, и телом, и сердцем. Не нужны были ему ни ягоды, ни мясо, потому что он никогда не ел человеческую пищу. А нужны ему были камни, блестящие и прозрачные, как вода в таежном ручье, но сверкающие на солнце всеми цветами радуги. Они были нужны ему, как оленю нужна соль, в них он находил силу и становился все могущественней.

Человек-Камень позвал к себе людей Иллель и попросил найти ему такие камни в земле. А когда люди Иллель нашли такие камни, он стал сильнее и задумал захватить всю Землю, уничтожить тайгу, вырыть из нее все прозрачные камешки и стать непобедимым. Самым могущественным на Земле и на небе хотел стать Человек-Камень. Без этого он не мог радоваться сиянию звезд, и давила на его холодное сердце лютая тоска. Он был так могуч, что даже тоска была его оружием. Когда он печалился, люди на несколько верст вокруг падали