Красное и серое - Элина Литера Страница 12

В тот день, пока я занималась Застаном, вошел посетитель.

— О, простите, я не вовремя? — спросил он.

— Не обращай внимания, — махнул рукой на меня Застан. — Заходи. Ты узнал, что я велел?

— Да, господин Застан, завтра все будет готово, — визитер глянул на меня с опаской, будто то, что они обсуждали, не предназначалось для чужих ушей.

Застан же меня ничуть не стеснялся. Лекари были для него вроде горничных, а на прислугу он привык не обращать внимания.

— Согласился ли компаньон выкупить мою долю?

— С радостью. Я принес бумаги, как только вы подпишете, сделка будет заключена.

— Чудесно, чудесно, — Депт принялся просматривать и подписывать бумаги. — Дом, где живет эта курица с сопляками, будешь сдавать. Второй, что на бульваре Хризантем, передам в собственность Зинон. Пусть красотка почувствует себя спокойно. К тому же, представь, как она выразит благодарность… — Застан противно зачмокал губами.

Когда господина Застана доставили в лечебницу, его сопровождала жена, приятная, хоть и уставшая женщина тридцати с небольшим лет. Из разговоров я поняла, что у них трое детей, и младший был совсем крохой. Я удивилась — неужели Застан говорил о них?

— Эй, лекарка, — позвал меня Застан. — Сколько будет стоить бумага, что я умер?

— Что? — не поняла я.

— Бумага, которую вы даете, когда у вас пациент копыта откинет. Сколько?

— Хм. Господин Застан, вы идете на поправку, и послезавтра, а может быть, завтра доктор Эйрел может разрешить вам отправиться домой. Конечно, вам придется принимать снадобья и соблюдать определенный режим, но мы не отпустили бы домой умирающего, поверьте.

— Видал я в заднице нечистых этот дом! Мне нужна бумага, что я умер. Поняла?

— Но… мы не можем…

— Не хочешь заработать монет, сами справимся. И чтоб молчала. В столице бывает опасно, знаешь ли.

Гость Застана прочистил горло:

— Кхм. Может, все-таки выделите госпоже Застан вдовью долю?

— Нечисти под хвост! Пусть едет к родным, они живут в какой-то заднице у гор. Ладно, дам ей двадцать золотых, чтоб доехали. Остальное отпиши на имя… какие документы мне делаешь? Вот на то имя и отпиши. Когда будет готово завещание?

— Завтра утром принесу вам на подпись и захвачу свидетелей.

Застан удовлетворенно кивнул и обернулся ко мне:

— А ты хорошо подумай. Десять золотых дам за бумагу о смерти.

Визитер ушел, я быстро закончила процедуру и тоже вышла. То, что я услышала, было невероятным по подлости планом. Застан собирался объявить себя мертвым, оставить жену и детей ни с чем, завещать своей новой личности имущество и уехать с любовницей? Найти разговору иного объяснения я не смогла.

Мое ночное дежурство должно было состояться через два дня. Но я зашла к доктору Эйрелу и принялась умолять его отпустить меня в тот вечер на празднество у подруги. Ожидаемо доктор предложил поменяться с кем-нибудь. Сам он должен был дежурить этой ночью, и я убедила его, что нескольких вечерних часов мне хватит, чтоб отдохнуть и вернуться к полуночи вместо него.

Я потратила эти часы не только на отдых. Переодевшись в невзрачные одежды я покрыла голову париком, который остался с маскарада, и поехала в бедняцкий квартал. Отыскав семью с пятью детьми я заплатила женщине три золотых и объяснила, что делать. Затем я зашла в модную лавку и приобрела одну вещь, которая последние годы популярна у столичных красоток.

За полчаса до полуночи я была на месте, сменила городскую одежду на робу лекаря и приняла дела.

Робы лекарей шьют из светлых материалов, часто из белых. Нас, лекарей, сравнивают с Пречистыми, спустившимися на землю. Это и правда недалеко от истины, если вспомнить, что пречистые могут не только подлатать нить жизни, но и безжалостно ее оборвать.

Боюсь разочаровать вас в лекарской братии, но должна сказать: каждый маглекарь умеет несколькими способами убить человека так, что с первого взгляда смерть спишут на естественные причины, и только специальные исследования могут открыть истину, если их провести вовремя. Иногда я задумываюсь, сколько человек отправили к Пречистым мои коллеги ради своих целей. Разумется, все не так просто. Следы любого лекарское воздействия, будь то лечение царапины или прочистка сердечных сосудов, некоторое хорошо видны обученным магам. Чем сильнее воздействие, тем дольше его можно распознать и при определенной сноровке сравнить эти следы и вычислить самого маглекаря. Но даже когда следы магии исчезли, остаются физические свидетельства. Если человек убит путем открытия внутреннего кровотечения, то рана внутри будет чистая, будто сделанная острым ножом, и это верный знак, что смерть не случилась сама собой. Пережатые вены, перегретые мозги — все это достаточно очевидно. Но при умении, старании и доле везения можно обернуть дар жизни в сторону смерти и не оставить никаких доказательств.

Думаю, мэтру Джилену это известно, для остальных я хочу пояснить: то, что называют лекарским даром — сочетание нескольких разнообразных умений воздействовать на живой организм. В деле восстановления жизненных сил и заживления ран я довольно средний маг, хорошо обученный с неплохими способностями, но и только. Умение прочищать сосуды у меня и вовсе очень слабое. Я часто пользуюсь немагическими способами, как лекари, лишенные дара. Но я сильный диагност. В столичной лечебнице нет никого сильнее меня, даже лорд Эйрел предпочитает сверять свои результаты со мной в сложных случаях. Я хорошо вижу человеческий организм, и что с ним происходит.

Чаще всего мы даем больным сонное зелье на основе каприфолисы, но иногда перемежаем ламиасой, чтобы организм не привыкал. Во время ночных проверок я заметила, что после ламиасы сердце у Застана бьется чуть медленнее. Кроме меня этого не видел никто. Я не сочла это настолько важным, чтоб заносить в бумаги.

Разумеется, я бы не дала ему смертельной дозы, это было бы слишком заметно даже на следующий день. Я сделала иначе.

В полночь, когда я заступила на дежурство и обошла больных, господин Застан пребывал в бодром расположении духа и набросился на меня с бранью за отказ подписать бумагу. Я пообещала подумать.