Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие (СИ) - Булаев Вадим Страница 12

Руки домового напряглись, демонстрируя под свитерком очень приличную мускулатуру. Заскрипело, тихонько звякнуло, в разные стороны отлетели обрывки некогда целой железяки.

Серёга уважительно цокнул языком. Цепь выглядела довольно крепкой.

— Выдохлось. Давно. Думал, я на привязи сижу?

Что-то похожее инспектор и подозревал, заметив тогда, при первом осмотре следы заклятий на старых звеньях.

— Удивил.

— Меня таким пустяком не удержать, — серьёзно пояснил домовой, и в глаза бросилось новое отличие от привычного образа.

Он говорил правильно, по-современному. Без всех этих «энто», «ну дык» и прочей старины, так популярной среди домашней нечисти.

— Почему не ушёл?

— Для чего? От вас прятаться? — хмыкнул маленький собеседник. — Я не мальчик, чтобы бегать. Да, я знаю, кто вы. И ты, и твой товарищ, что на углу стоит и мне висок взглядом сверлит. Видеть — не вижу, но это мой дом. Моя крепость. Кто бы я был, если бы позволял всем желающим шляться без моего ведома... Зойку спасли? — сменил он тему.

— Спасли. Её родня соль до сих пор выгребает. Но жить будет. Во всяком случае, пока. Расстроился?

— Нет, — низенький мужчина пожал плечами. — Я свой долг выполнил. Обещание сдержал.

В ходе этой, спокойной болтовни, инспектор с любопытством следил за поведением подозреваемого. Не дёргается, не перетаптывается, однако собран, внимателен, явно контролирует окружающее пространство. Антон, по-прежнему присутствовавший в своей незримой ипостаси, думал так же, и появляться не спешил.

Такие спокойные всегда полны сюрпризов, особенно неприятных.

— Как собираетесь меня казнить? — буднично поинтересовался вызывающий невольное уважение недомерок. — С предварительным допросом или...

За его спиной материализовался Швец, в доли секунды успев зажечь на ладони Печать и звучно, наотмашь приложить ею по затылку маленького мужчины. Тот даже охнуть не успел, рухнул, как подкошенный. Сила удара и сила служебной метки сработали парно. Одна по законам физики, вторая... по совершенно иным законам.

— Ты глянь, — досадливо сплюнул призрачный инспектор. — Засёк он меня. Взгляд ему не нравится... Демонстрацию возможностей устроил, мелочь в обмороке. А я, может, ночи напролёт тренировался таких вот грамотеев подлавливать... Тьфу, умник!

— Карманы пробей, — посоветовал Серёга, с одобрением расценивший поступок напарника.

Оба служили не первый день и в благородство не игрались. Каждому доводилось встречаться с такими вот неспешными, спокойными гражданами, вытворявшими порой такое, что потом «сова, натянутая на глобус» покажется ясельной забавой.

— У меня, когда ещё живым в розыске трудился, — начал Антон, выворачивая кармашки на одежде бессознательного домового, — случай был. Пришли к старому жулику в коммуналку, просто так, проверить, как живёт, чем дышит, а у него гость. Худенький, улыбчивый, в гамашах с майкой, вся шкура в наколках воровских. Сидят, выпивают... Спросили паспорт с пропиской — отвечает, дома забыл. Вежливый... — на прогнившие доски крыльца лёг аккуратно сложенный целлофановый пакет с красно-бурыми следами. — Понимаем, что дядю надо проверить по учётам. У него на плечах эполеты набиты.

— Отрицалово? — поддержал друга Сергей.

— Ага. И прочие блатные знаки. Такие персонажи всегда на виду у милиции. А этого кренделя мы не знаем... Ну, мой товарищ, Женька, велит собираться. Тот руки вперёд протягивает, для браслетов. Понимающе так... Женька подошёл, вроде и по науке, а гость ему в живот четыре удара заточкой и в окно, босиком. Откуда достал, где хранил — до сих пор не представляю. Фокусник... Женька выжил, но приятного мало. Потом установили — из лагеря злодей сбежал, где по верхней планке за двойное убийство тянул. Потому всегда лучше в рыло, особенно когда в разговор начинают затягивать. Надёжней. Мы этого коротыша с единорогами, вообще-то, в мокрухе подозреваем. Терять такому нечего.

У Иванова подобных историй в загашнике не имелось, однако похожих повествований он наслушался достаточно, чтобы в них верить и понимать — все правила безопасности пишутся кровью.

— Я Карповичу звоню.

— Одобряю, — рассматривая пакет на свету, бросил напарник. — Соль с кровью. С доказухой порядок. Полный.

— Свяжи покрепче, — посоветовал инспектор. — Он цепи рвёт.

— Уже. Стяжками зафиксировал. Пластиковыми. Как одноразовые наручники — полезнейшая вещь. Рекомендую.

Глава 5 Хохлатки, лонжероны и неудалённые закрылки

Неизвестно, от чего инспекторы отвлекли шефа, а только появился он в чрезвычайно приподнятом настроении, даже изволил не ругаться за произведённое силовое задержание.

Выслушав краткий доклад и двумя пальцами, с отвращением, осмотрев изъятый у домового пакет, Фрол Карпович по-хозяйски прошёлся по поросшему сорной травой двору, постоял у сарая, милостиво поприветствовав полную женщину, вздумавшую перевести мимо Гашковского подворья стадо коз на новый выпас.

Заинтересовавшись посетителями пустого дома, местная жительница хотела остановиться и рассмотреть получше незнакомую троицу, но козам вдруг стало скучно идти смирно, и они резво затрусили вперёд, заставив хозяйку припустить следом, охая и поругиваясь на несмышлёных тварей.

Зрелище начальству понравилось, выразившись во вздохе полной грудью да пространно-задушевным, с расстановкой:

— Деревня...

К лежащему у крыльца домовому боярин подошёл в последнюю очередь. Не нагибаясь, изучил лицо, носком сапога дотронулся до маленького тела, словно желая убедиться в его материальности.

Иванов придирчиво проследил: не бил, не пинал, только дотрагивался. Без унизительного умысла или превосходства победителя.

— Волоките в дом, — распорядился шеф, первым входя в пустое жилище и разрешая подчинённым занести домового самостоятельно.

Подчинённые приказание выполнили.

Для проведения допроса начальник почему-то выбрал коридор, не пожелав идти в комнаты. Лично принёс расшатанный стул с отломанной спинкой, уселся.

— Путы снимите! Не сбежит.

Со снятием сантехнических хомутов вышла заминка. У инспекторов не оказалось при себе ножа или чего другого, подходящего для перекусывания крепкого пластика. На помощь пришла смекалка. Швец, подобрав с пола длинную тряпку, бывшую некогда рукавом от пиджака, обернул ей кусок стекла из ближайшего разбитого окна, и кривясь от малосовместимости этих трёх предметов, перерезал стягивающие ремешки на запястьях.

Ноги трогать не стал.

— Сам снимет, — объявил он, выбрасывая режуще-колющее приспособление подальше.

Прищурившись, многомудрый шеф вознамерился приструнить распоясавшегося Швеца, однако сдержался, оценив закрытость помещения, тесноту для манёвра и близость Серёги, имевшего вполне естественные плоть и кровь, легко уязвимые для умелого удара.

— Сойдёт. В сознательность приведите.

Печать на ладони Антона вспыхнула, прижалась к чужому темени. Домовой открыл глаза, бегло осмотрелся. Сидящий на стуле боярин вызвал у лежащего некое подобие ухмылки.

— Здравствуйте, Фрол Карпович.

— Ты меня знаешь? — холодный взгляд из-под седоватых, кустистых бровей немигающе изучал подозреваемого.

— Мы встречались. В девятнадцатом году. Под Царицыном.

Серёга, сперва не понявший, какое отношение имеет 2019 к давно переименованному в Волгоград городу, всё же догадался отмотать назад ещё сотню лет и теперь тихо изумлялся упоминанию событий прошлого века вот так, походя.

— Врёшь, — прозвучало утвердительно. — Там — верно, довелось отметиться. Но тебя я не помню.

— Я вас видел. Вы меня — нет. В те дни хозяина дома, которому я служил, врангелевцы шлёпнули по оговору. У них падёж лошадей начался, искали виновного. Заподозрили в колдовстве знахаря, Охольского. Вы параллельно разбирались.

— Охольский? — переспросил боярин, оглаживая бороду в задумчивости. — Потомственный травник? Жаль мужика... Великим талантом владел. Институт медицинский вольнослушателем посещал до революций, лекарем с дипломом мечтал стать... Всех на ноги поднимал, что скотину, что человека. Только связался не с теми. Лошадушек твой хозяин взаправду травил.