Карта Мага - Кэтрин Кей Страница 12

Она ушла по дикому побережью подальше, чтобы ни на кого не наткнуться, села на один из валунов и стала просто смотреть на океан, подставляя лицо солёным брызгам. Крыса на всякий случай предпочла держаться за спиной хозяйки.

Они просидели на валуне достаточно долго, наблюдая, как солнце клонится к закату, окрашивая небо кроваво-алым, растекаясь по водной глади радужными переливами. Да, такого в Колмаре не увидишь. Алекса задумалась: почему некоторые места буквально созданы для ярких красок, а другие выглядят сдержанными, приглушенными?

Уходить не хотелось, и всё же девушка пожалела уставшую Радугу, так и не смирившуюся с появлением в своей жизни опасной большой воды, и отправилась обратно.

В саду, на который уже опускались сумерки, слышались плавные гитарные переливы, а красивый мужской голос то выводил что-то мелодичное, непонятное, то, словно исступлённо, повторял и повторял какие-то слова, похожие на рокот барабанов или заклинание, а потом вдруг снова растекался патокой.

Алекса тихо подошла поближе. Неподалёку от пруда, в котором все лотосы уже сомкнулись и не напоминали о былом великолепии, собралась большая группа. В основном девушки, как отметила Алекса. Они обступили сидящего на бортике парня с гитарой. Конечно, он оказался настоящим красавцем – с тёмными густыми волосами, смугловатой кожей, плавными чертами лица и дерзкой линией пухлого рта. Фигуру разглядеть было нельзя, Алекса видела только белую футболку и какие-то светлые лёгкие брюки, но можно было поспорить, что телосложение у него вполне под стать лицу и наверняка с пресловутыми кубиками. Типичный смазливый гитарист, привыкший к бронебойности своей харизмы, которую стоило бы приравнять к оружию крупного калибра. Впрочем, его жертвы вовсе не выглядели несчастными. Они так заворожённо пялились на певца, что, наблюдая за ними, можно было получить гораздо больше удовольствия, чем смотреть прямиком на него.

Задерживаться здесь Алекса не собиралась. Она направилась к входу в общежитие и едва не столкнулась с не заметной в сумерках девчонкой, над плечом которой вдруг, как фонари, вспыхнули два жёлтых огня. Алекса даже не сразу поняла, что это сова. Сова была очень большая и красивая.

– Ой, извини, пожалуйста! – торопливо заговорила девушка. Она была в тёмном и совершенно непримечательная, по крайней мере, так казалось в сумерках. – Я очень неловкая.

– Да? – Можно было молча пройти мимо, но в девушке ощущалось что-то располагающее. Она казалась таким же изгоем, которым была когда-то сама Алекса. До тех пор, конечно, пока не поняла, что она не изгой, а королева отдельной планеты, доступ на которую другим просто-напросто закрыт.

– Ты новенькая? – Девушке, очевидно, хотелось с кем-то поговорить. – Я слышала о твоём приезде. Ой, а я Теона, а это Галадриэль, – представила она сову, которой совершенно не шло утончённое эльфийское имя. Сова моргнула и тихо угукнула. – Я знаю, что у тебя крыса. Не бойся, Галадриэль воспитанная, не станет её пугать.

Радуга возмущенно взъерошилась на плече хозяйки, всем своим видом демонстрируя, что она-то ничего не боится и если кто-то здесь и способен пугать, то это она сама.

– Ну привет, – соизволила ответить Алекса. – Я Алекса, это Радуга.

Тем временем музыка в саду оборвалась. Послышался весёлый шум, аплодисменты, а потом снова гитарные переборы.

– Это Габриэл, – тихо проговорила Теона, хотя Алекса ни о чем её не спрашивала и даже не собиралась этого делать. – Он здорово поёт, правда?

– Ну, как тебе сказать… Лично у меня всё слипается, – сказала Алекса и под взглядом явно недоумённо вытаращившейся на неё Теоны продолжила: – Вроде и ничего, но так сладко, что подташнивает. Ну, представь это как сладкий коктейль. Один вроде можно выпить, но от третьего всё слипается и хочется запить эту сладкую гадость горьким пивом и солёной рыбой.

– Думаешь? – Теона явно не разделяла этого мнения, но всё же не хотела спорить.

– Думаю. Иногда это очень полезно, – отрезала Алекса, но, посмотрев на привычно скукожившуюся Теону, неожиданно для себя гораздо мягче добавила: – Рада познакомиться. Ещё увидимся.

– Да. Пока! – отозвалась воодушевлённая девушка.

Такие изгнанники есть в каждой школе. Они могут быть очень несчастными и жалкими, если принимают свою судьбу и соглашаются с отведённым им местом. К счастью, Алекса была совсем не из таких.

Подходя к комнате, она настороженно прислушивалась, не доносятся ли оттуда звуки шумной вечеринки, но всё было так тихо, что, толкая дверь, Алекса думала, что внутри никого нет.

Рокси лежала на кровати, прижимая к себе кошку, и обе настороженно, словно готовясь к прыжку, смотрели на дверь.

– А вот и я. – Алекса широко улыбнулась. – Нет, не надейтесь, не сбежала. Просто ходили гулять. Да, можем сразу кое-что обговорить. Раз никто из нас не может переехать, у нас тут два пути. Либо вести постоянную изматывающую войну, либо договориться о вооружённом перемирии.

– Типичная Двойка Мечей, читающаяся как безнадёжное положение или вооружённое перемирие, – хихикнула Барби. Она, кстати, переоделась, и теперь на ней была розовая пижама в виде топика и шортиков, причём топик украшала аппликация в виде умывающейся кошечки. Алекса скорее бы застрелилась, чем надела что-то такое. – Ну что же, мы согласны.

Алекса холодно кивнула, а Радуга с недоверием уставилась на Белоснежку. В длительность и надёжность этого перемирия она явно не верила.

А подойдя к своей кровати, Алекса обнаружила на покрывале сюрприз: карту таро. На ней был изображён человек в низко опущенном чёрном капюшоне, из-под которого сверкали жёлтые глаза. На раскрытой ладони его мерцал огонь, причём рука была изображена так странно, что казалась частью диковинного светильника. Аркан IX – Отшельник.

– Ну и что это должно означать? – повернулась Алекса к соседке.

– Что именно? – Та приподнялась, всматриваясь. – А, Отшельник. Обычно он символизирует то, что нужно что-то обдумать, могут раскрыться какие-то неприятные факты, возможно, что-то, связанное с прошлым. А ещё, конечно, одиночество. Я бы не сказала, что очень позитивная карта, но и не самая плохая.

– Я сама представляю значение этой карты. Я спрашиваю, что ты хотела сказать, когда её сюда положила.

– Ничего. – Рокси демонстративно пожала плечами и, вернувшись на подушку, принялась гладить мурлычущую кошку. – Я ничего не хотела сказать, поскольку ничего тебе не клала.

– Тогда кто?

– Ну, сделать это мог любой, кто был в нашей комнате. Зачем – нужно спрашивать у этого человека. Я не занимаюсь подобными вещами… как и не выбрасываю чужие кресла, – добавила соседка после недолгой паузы.

Отчего-то Алекса ей верила. Не похоже, чтобы карту подбросила действительно Рокси. Она медленно перевернула глянцевый прямоугольник. Узор на обороте был точно таким же, как у первой карты, лежащей на маминой