Дэн Симмонс - Флэшбэк Страница 12

А и в самом деле — какая разница?

Хаджи, АБ,[18] реконкиста, флэшбанды, анархистский синдикат, латинское ополчение, англоополчение, Черные мусульмане, картели Нуэво-Мексико, местные картели, «Поссе комитатус»,[19] уклонисты от призыва, обиженные ветераны, лазутчики Нового Халифата… какая разница? Если даже ты знаешь, что за террористы взорвали «Мышеловку», это не поможет избежать встречи с другим террористом, у которого есть пистолет, самодельное взрывное устройство или грузовик с удобрениями, снабженный взрывателем.

Но Ника все же охватила досада. Телефон Сато получал информацию быстрее, чем телефон Ника, не вполне легально (по старому знакомству) подключенный к тактической сети полиции.

Он замедлил ход, проезжая по эстакаде Шестерки над I-25. На севере все еще поднимался в небо черный дым — за громадой волнистого, словно облитого черным маслом овала Центра временного содержания ДВБ «Майл-хай»,[20] к западу от замотанных в антитеррористическую защиту обрубков того, что осталось от небоскребов в центре Денвера, за махинами парка аттракционов «Шесть флагов»[21] и стадиона «Курс-филд».[22] Вертолеты ДВБ тарахтели и крутились вокруг дыма, как хищники, а хищники помельче — вертолеты новостных служб — кружили гораздо дальше. Им пока что не разрешали приблизиться и передать картинку нетерпеливым зрителям.

Проехав над I-25, Ник повернул направо, на бульвар Спир. Обернувшись, он спросил у Сато:

— Значит, если я не найду убийцу, — чего не смогли сделать вы пять лет назад, занимаясь этим полтора года, когда воспоминания и улики были свежи, — то вы вспорете себе брюхо?

Шеф службы безопасности ничего не ответил.

1.03

Черри-Крик

10 сентября, пятница

Мерин катился вверх по последнему пандусу на третий, последний этаж парковки при кондоминиуме «Черри-Крик-молла». Машина остановилась, не доехав тридцати футов до зарядной станции. Ник там ее и оставил, зная, что Мак или кто-нибудь из ребят дотолкает мерина до места. На зарядку в Японской зеленой зоне ушло меньше сорока минут. Здесь, в молле, оборудование было старым и даже на частичную зарядку потребовалось бы часов двенадцать, но неважно.

Сато прошел через два контрольно-пропускных пункта, предъявив свою НИКК: тонкая карточка была черной, а не зеленой, какую обычно носили дипломаты или заезжие иностранцы. Никаких проблем не возникло. Но Ник знал, что впереди еще последний КПП, где проверяли на наличие оружия. Если Сато полагал, что дипломатический статус позволит ему пронести оружие внутрь кондоминиума «Черри-Крик-молл», то его ждало серьезное разочарование. Сама американская президентша не смогла бы пронести в комплекс оружие, спрятанное в лифчике.

Они находились в тамбуре безопасности. За проверочной стойкой стоял Ганни Г., старший эксперт по оружию и глава службы безопасности молла. Возможно, ему позвонил кто-то из ребят на предыдущих пунктах. Ганни Г., бывший морской пехотинец, человек неопределенного возраста — но явно за шестьдесят, — сохранял хорошую форму и мог быть опасен. Старые шрамы словно скрепляли его загорелое квадратное лицо под коротко стриженными волосами.

Ник передал свой «глок» девятого калибра и замер в ожидании.

В бывшем торговом молле, в отличие от зеленой зоны, не было аппаратуры МРС или многоуровневой системы безопасности, но рентгеновская установка и древний детектор взрывчатки и пороха сделали свое дело. Ник видел изображения себя самого и Сато на экране перед Ганни, слева от стойки. У Сато были с собой здоровенная пушка в подплечной кобуре слева, небольшой пистолет в поясной кобуре у левого бедра, крохотный полуавтоматический пистолет на ремешке, крепившийся к правой голени, и жуткого вида нож на поясе у правого бедра.

Прежде чем Ганни Г. успел прорычать свои требования, Сато сказал:

— Прослушайте это, пожалуйста.

Просрушайте. Пожаруйста.

Японец протянул свою НИКК. Когда Ганни Г. просканировал ее, Сато включил наушник и электронные очки, чтобы обеспечить доступ к зашифрованной в них информации. Выражение лица бывшего морского пехотинца не изменилось, но, возвращая карточку, он проворчал: «Проходите, мистер Сато», без всяких попыток разоружить его.

Челюсть Ника буквально отвисла от удивления. Он знал это выражение, но никогда не видел, чтобы челюсть у кого-то отвисала на самом деле. И тем более никогда не испытывал этого сам.

Внутренние двери открылись, турникет повернулся. Сато отошел в сторону, сделав своей громадной рукой приглашающий жест: «После вас».

Ник направился в свой бокс. В этом районе города, видимо, в который уже раз упало напряжение. И хотя генераторы питали системы безопасности дверей, зарядные участки парковочной зоны, камеры наблюдения, двери боксов, наружные самонаводящиеся автоматы и другое основное оборудование, освещение выше полуэтажа второго уровня отсутствовало, а некогда изящные прозрачные панели, уложенные по всей длине потолка, покрылись таким слоем пыли и грязи, что внутрь проникал лишь слабый и болезненный желтоватый свет. Большинство вентиляторов в местах общего пользования были также отключены, а поскольку при падении напряжения все открывали двери боксов, воздух был насыщен запахами нескольких тысяч людей, грязного белья, пищи и мусора.

Ник остановился у перил, в двадцати футах над остатками фонтана, который когда-то пускал вверх струю перед универмагом «Сакс — Пятая авеню». В этом пространстве все еще размещались несколько дорогих боксов без окон, хотя теперь оно выглядело не очень привлекательно: у стальных дверей валялись драные мешки с мусором — гора высотой с человека. Ник посмотрел вниз, туда, где прежде висела скульптура, изображавшая диких гусей.

Большой трапециевидный фонтан, отделанный мрамором, давно уже бездействовал. Чаша его заполнилась землей, и обитатели местных боксов пробовали выращивать там овощи. Но с высокого потолка все еще свисали несколько стальных кабелей, и сохранился один бронзовый гусь. Ник помнил, что, когда он заглядывал сюда в детстве и юности, гусей было несколько. Они летели цепочкой, снижаясь, чтобы сесть на воду. У самого первого ноги были напряжены и раздвинуты: казалось, он поднимает брызги там, где перепончатые лапы касаются поверхности воды. Сколько же было гусей? Ник не мог вспомнить. Шесть? Восемь? Больше?

Чтобы вспомнить, нужно было прибегнуть к флэшбэку, а Ник не собирался расходовать его на такие пустяки. Единственный оставшийся гусь парил футах в десяти над импровизированным огородом. Широкие бронзовые крылья были раскинуты, ноги начинали расходиться, точно жесткие перепончатые шасси.