Игорь Подколзин - Год черной собаки. Фантастический роман Страница 12

— Врешь! Негодяй! — Уваров бросился на Ветлугина. — Ты подстроил! Я тебя задушу!

Ветлугин в испуге отшатнулся, заслоняясь ладонями. Истошно вскрикнул. В комнату вбежал здоровенный детина. Скрутил Уварова и прижал к кровати. Ветлугин отряхнул костюм и зловеще усмехнулся, оскалив зубы. Процедил:

— Все, мистер Уваров, несостоявшийся муж и компаньон. За оскорбление того, кто собирался тебя спасти, ты поплатишься, неблагодарный цыпленок. Когда-то твой отец вытурил меня из дому. Оскорбили, видите ли, его моральные принципы. За деяния папочки ответ держать тебе. Долго я ждал этой минуты. До-олго. За каждым твоим шагом следил. Все выведал и вычислил. Ты преуспевал. Теперь хватит, давай-ка делиться твоей фортуной по-братски. Понял? На размышление пять минут. Или станешь беспрекословно, не рыпаясь, выполнять, что прикажу, или тотчас отправлю известные тебе картиночки твоей девке и ее отцу. Решай, радость моя.

— Мне нечего решать. Я даже не желаю разговаривать с вами. А Маше объясню, и она поймет…

— Объясню! Поймет! — перебил Ветлугин и передразнил. — Да тебя туда и на порог не пустят, наивный кутенок. Можешь быть уверен, я приму меры. Советую не выпендриваться, а передо мной извиниться. Прощу, не злопамятный. Тем более дальнейшие аферы начнем прокручивать вместе, будешь моим напарником. С твоей нареченной и тестем я утрясу — комар носа не подточит, не впервой. Ты устроишься в его фирму и станешь поставлять мне кое-какую информацию. Уж я знаю, куда ее сплавить, само собой не за так. За подобное выкладывают солидные деньжата. Сейчас это называют промышленным шпионажем, а по мне весьма доходным бизнесом. И мы с тобой…

— Никаких дел у меня с вами быть не может. Так и знайте! — Уваров вытянул шею и плюнул в его самодовольно ухмыляющуюся физиономию.

— Ах так, — прошипел Ветлугин и вытерся платком. — Ничего-о. Об этом пожалеешь. Кре-епко пожалеешь. Мы тебя обломаем как миленького, небо с овчинку покажется. На карачках приползешь, мокасины мне лобызать будешь.

Где-то внизу, под окнами, надрывно и тревожно провыла сирена полицейского автомобиля…

— Негодяй отправил Машеньке кассеты и подписал как письмо от меня. Ничего не подозревая, она включила видеомагнитофон… Маша была слабенькой и тем более болела. Она умерла от сердечного приступа… Так я лишился любимого человека, средств к существованию и цели в жизни… Где у вас туалет? Мне нужно умыться.

— Направо. В конце коридора. Вас проводить? — Фрэнк заботливо поддержал его под локоть.

— Не стоит. Найду. — Он вышел.

Несколько минут над столом висело гнетущее молчание. Затем раздался голос доктора:

— В клинику его доставили ночью, в мое дежурство. Вскрыл вены на обеих руках. Еле удалось спасти. Теперь отрабатывает за лечение. А подонок Ветлугин скрылся. Видно, почувствовал — если попадется ему на глаза, несдобровать.

— Давайте соберемся завтра, — предложил Грег. — Сегодня разговора не получится. Бедный парень, я ему искренне сочувствую. Утром отправлюсь к старому знакомому, поговорю относительно денег, попрошу в долг. Будет и реальная основа для дальнейших планов.

4. ВИЗИТ К ГАНГСТЕРУ

В подсиненном небе хлопьями мыльной пены плавали облачка. Верхние этажи пунцово поблескивали отраженным в стеклах окон солнцем. Непродолжительный дождик прибил пыль. Над мокрым асфальтом поднимался легкий парок. Он смягчал запах бензиновой гари, от нее еще не першило в горле и не зудело в носу. В мутных ручейках вдоль тротуара кружились клочки бумаги, окурки, кожура апельсинов. Пахло прелыми фруктами и дымом. Взвизгивали жалюзи витрин, хлопали двери, перекликались с хозяйками разносчики молока и газет.

В небольшом сквере среди чахлых деревьев стоял аккуратненький оранжевый автофургон. Из репродуктора на его крыше осипший голос призывал вступать в армию спасения. От чего собирались спасать — разобрать было невозможно: поблизости почти с такого же микроавтобуса неслись призывы, требующие запретить атомное оружие.

В широкой подворотне приткнулись передними колесами, будто принюхивались друг к другу, три блестящих никелем и красной эмалью мотоцикла. Владельцы их, одинаковые, как близнецы, прыщавые худосочные подростки, одетые в черные куртки из искусственной кожи, белые шлемы и перчатки с крагами, неистово жестикулируя, выясняли отношения. На багажниках машин притихли с безразличным видом круглолицые пустоглазые девчонки. На спинах нейлоновых курточек трафаретная надпись: «Собственность «огненных дьяволов». Рабская безысходность малолеток вызывала острую жалость.

Грег окликнул такси, уселся рядом с шофером — грузноватым человеком в форменной фуражке — и назвал адрес. Водитель скривился, в упомянутый район ездили неохотно, но кивнул и плавно тронул автомобиль. Покачиваясь на мягком сиденье, Фрэнк задумался.

Сколько воды утекло с той поры, когда они с Кребсом, свято веря в нужность и благородство своего дела, служили в полиции. Ему вдруг до мельчайших подробностей вспомнилось прошлое. Надежды, огорчения и первые успехи. Да-а-а. Это забыть трудно. Взять хотя бы ликвидацию банды Майка Черепа — специалисты считали операцию шедевром сыскной службы. Поздравляли. Недолгим был триумф. Грег опрометчиво, по мнению Кребса, выступил в прессе и заявил: Майк — орудие в руках крупных финансовых воротил, они-то и есть виновники и вдохновители преступления. Очень мягкий, почти символический приговор гангстерам, зато суровое наказание ослушникам его названому отцу и ему. Понижение в должности первого и увольнение из Полиции второго.

Вот тогда-то, после суда, к Фрэнку подошел брат главаря и с благодарностью вручил серебряный доллар с тремя черточками. Это было что-то наподобие пароля или векселя, по которому «Семья» обязуется трижды оказать помощь владельцу монеты. Грег рассмеялся, поняв смысл столь архаичного ритуала, не придал ему значения и подумал: никогда не прибегнет к услугам бандитов. Но судьба и обстоятельства распорядились иначе, и он уже третий раз едет к Майку за содействием. Парадокс. Стоящий вроде бы на страже закона направляется за вспомоществованием к его злостному нарушителю. Но что поделаешь, как говорят французы — такова жизнь…

Грег попросил остановить машину за два квартала от «логова» Майка Черепа. Впрочем, «логовом» он окрестил его еще до того, как побывал там, ибо представлял обыкновенным бандитским разухабистым притоном. Теперь же мысленно изменил название, решив: обиталищу гангстера больше соответствует штаб-квартира, резиденция, а то и офис.

Стрелки часов показывали десять утра.