Эдуард Фит - Миссия вторжения Страница 12

— Ирина Николаевна, Савельев не подписал акт приемки последней партии «красной ртути». Но мы точно выдержали весь технологический процесс. Может вы с ним поговорите? Надо получить его подпись, а то не видать нам квартальной премии.

— Новикова с любопытством взглянула на собеседника.

— Евгений Викторович, а почему Савельев не подписал акт?

— Он сказал, что продукция изготовлена с нарушениями технологии.

— Хорошо. Я поговорю с ним. Потом перезвоню вам.

Проводив начальника цеха, Ирина взялась за описание новой технологии производства «красной ртути». С новым военпредом у Новиковой сложились очень хорошие отношения. Савельева отличали дружелюбие, сдержанность и искренность. Кроме того, она чувствовала, что нравится ему. Новикова позвонила ему.

— Савельев слушает.

— Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Это Новикова.

— Рад вас слышать, Ирина Николаевна.

— Вы забраковали партию «красной ртути», Владимир Сергеевич?

— Было дело. Но там ведь серьезные отступления от утвержденной технологии. — Военпред говорил благожелательным тоном, однако в голосе его звучали металлические нотки.

— Я как раз хотела объяснить вам этот случай. У нас в лаборатории разработан более экономичный вариант получения этого продукта. Затраты на производство сокращаются вдвое, а качество улучшается. Новая технология прошла экспертизу, одобрена, а бумага с разрешением на промышленное производство ртути по новой технологии застряла в министерстве. Не хватало подписи одного чиновника. Он только что вернулся из отпуска и подписал эту бумагу. Так что новая технология фактически утверждена. Бумага придет в «Центр» на днях. Мы просто немного опередили события.

— Это меняет дело, — улыбнулся Савельев. — Тогда мои возражения снимаются. Если вас не затруднит, Ирина Николаевна, приходите ко мне, захватите необходимые документы и мы потолкуем по этому поводу.

— Соблазнили, Владимир Сергеевич. Через десять минут буду. Захвачу описание нового технологического процесса.

— Жду, Ирина Николаевна.

Не прошло и десяти минут, как Ирина Новикова уже сидела в кабинете военпреда. Савельев в темпе пролистал принесенные ею материалы.

— Теперь все ясно. Действительно, предложена более передовая технология, и акт приемки я подпишу.

«Как быстро он схватывает суть», — подумала Ирина. Ей было хорошо в его присутствии, и она немного расслабилась. Они сидели напротив друг друга за письменным столом у окна, выходящего на просторный двор. Ирина чувствовала себя в безопасности. Редко она встречала таких людей. Особенно среди мужчин. В прошлом, когда она во многом зависела от мужчин, то часто ошибалась в них. Но инстинкт подсказывал: Владимир Сергеевич отличается от большинства представителей сильного пола, и ей не придется жалеть, если она доверится ему. Савельев взглянул на Ирину. Он видел, что ее что-то тревожит. Что-то, в чем она боялась признаться, но не могла утаить от Савельева. Она ерзала на стуле, нервно прикусила верхнюю губу, не решаясь высказаться. Тогда Савельев решил сделать первый шаг сам.

— У вас грустный вид, Ирина. Что случилось? Может быть, требуется моя помощь?

— Новикова усмехнулась:

— Вы тонкий психолог, Владимир Сергеевич. Мне действительно сейчас требуется помощь и совет опытного и доброжелательного человека. На работе говорить об этом не очень удобно. Приходите ко мне в гости завтра вечером после шести. Дом тридцать семь, квартира тридцать четыре по улице Сахарова. Сможете?

— Что за вопрос? Обязательно приду.

— Тогда до завтра.

Она вышла, оставив в кабинете Савельева смутный аромат французских духов.

Глава третья

ОПАСНАЯ КОМАНДИРОВКА

Родионов поднялся на седьмой этаж и вошел в душную квартиру. «Ну довольно, хватит нервничать! — раздраженно одернул он себя. — Нужно просто обезопасить семью, спрятав ее в надежном месте. Но одному мне не справиться… Кто может помочь, на кого можно безоговорочно положиться? Ну конечно же, на Дроздова. Мы, правда, давно не виделись, но какое это имеет значение? Дружба есть дружба».

Андрей пошел на кухню, достал из холодильника бутылку ледяного пива и сел на табурет, привалившись спиной к стене. Выпив пива, он протянул руку к телефону, положил его к себе на колени и набрал номер Вадима Дроздова — своего лучшего друга, с которым прошел войну в Афганистане. Дроздов жил в Люберцах.

— Вадим? — спросил Родионов, когда на другом конце сняли трубку.

— Я. Что-нибудь случилось, Андрей?

— Случилось, Вадим. Но это не телефонный разговор. Сможешь приехать ко мне?

— Конечно.

— Тогда приезжай. Жду.

Андрею не хотелось рассказывать Вадиму по телефону о том, что случилось с ним за этот день, начиная с момента, когда его вызвал к себе Казарян. Телефон могли поставить на прослушивание и узнать содержание разговора с Дроздовым не составило бы никакого труда.

Прошло немногим больше часа с тех пор как Родионов позвонил другу. В прихожей раздался звонок, Андрей открыл дверь. На пороге стоял Дроздов.

— Привет, Андрюха. Так что же случилось?

— Пока ничего страшного, но… одним словом, мне может понадобиться твоя помощь. Заходи.

Родионов впустил друга, запер за ним дверь. Вадим отметил, что выглядел Андрей измученным. Они прошли в скромную кухоньку, где аскетизм уравновешивался порядком, чистотой и хорошим вкусом.

Андрей устроился возле полированного соснового стола и жестом пригласил друга сесть напротив. На столе стояли четыре бутылки пива. Родионов налил пиво в высокие бокалы и внимательно посмотрел на Вадима.

— Меня посылают в Париж на международную конференцию.

— Это же здорово! — искренне порадовался за друга Дроздов.

Родионов облизнул с губ пивную пену и уставился в свой бокал.

— Мне нужен телохранитель, которому я могу доверять и который знает французский язык. Ты ведь служил какое-то время во французском иностранном легионе?

— Да. Я же тебе рассказывал.

— Как ты туда попал, Вадим?

— Видишь ли, в девяносто первом году я оказался в большой финансовой яме, меня подставили, причем на очень большую сумму. Выбора у меня не было. Мне на время надо было исчезнуть из виду.

— Сколько платили по контракту?

— Первоначальная ставка чуть больше тысячи долларов в месяц. За ведение боевых действий на территории другого государства расценки повышаются. В разгар войны в Югославии за месяц можно было заработать до шести тысяч долларов. В общем, я расплатился с кредиторами.

— Чем занимаешься сейчас?