Алексей Хапров - Телепат Страница 13

— Да ничего, не стоит благодарности, — ответил я. — Вы где живете?

Таня назвала район, который находился в другом конце города.

— А что же Вас сюда занесло? — удивился я.

— Я здесь в поликлинике работаю участковым терапевтом, — пояснила она. — Вот, как раз с вызова возвращалась, когда эти недоумки налетели.

— Может, давайте я провожу Вас до остановки, — предложил я. — Уже темно. А то вдруг на Вас налетят какие-нибудь другие недоумки. Здесь их много.

Таня не возражала, и мы вместе пошли по улице.

Я почувствовал, что от этой девушки исходит какая-то положительная аура. Мне было приятно идти рядом с ней. Она обладала каким-то особенным очарованием. В ней чувствовалась одухотворенность, вдумчивость, а вместе с этим смелость и решительность. Не каждая девушка отважится вступить в бой с грабителем, от которого можно ожидать чего угодно. Таня была не лишена привлекательности. У нее были ясные карие глаза, миловидное лицо с тонкими, правильными чертами, которое окружал ореол каштановых волос. Я был не против продолжить наше знакомство, но не знал, как ей это предложить. Я уже отмечал, что меня всегда смущали такие моменты, как знакомство с женщинами. Я при этом всегда чувствовал себя как-то неуютно, не знал, что говорить, что делать. В общем, элементарно стеснялся. Кроме этого, мне не хотелось быть навязчивым. Я реально оценивал свою скромную персону, понимая, что по своей внешности я далеко не Ален Делон, а мои финансовые возможности далеки от возможностей Билла Гейтса. Таня же была достаточно красивой девушкой, поэтому не было ничего удивительного в том, если она не сочтет меня своей парой. Но, к своему изумлению, я почувствовал, что ее от меня не отталкивает. Мало того, в своих мыслях она даже надеялась, что я, может быть, приглашу ее посидеть в кафе. Ну, коли так, то была — не была! Я набрался духу и произнес.

— Что-то я проголодался. Может, зайдем, немного перекусим?

Таня с радостью согласилась, и остаток вечера мы провели в респектабельном кафе, попавшемся нам по пути. Сидя вместе за столиком, мы познакомились поближе. Ей было 27 лет, и она была не замужем, что, не скрою, меня обрадовало.

Таня оказалась достаточно эрудированной девушкой. Она увлекалась литературой, любила театр, была неравнодушна к живописи. И ей было очень приятно, что во мне она встретила интересного собеседника со схожими вкусами. Нет, я конечно не был подкован в этих вопросах так же, как она. Но я мог читать ее мысли, поэтому мне не составило большого труда поддерживать с ней беседу на интересующие ее темы. Мы расстались в двенадцатом часу ночи, обменявшись телефонами и договорившись на днях обязательно созвониться. Я проводил Таню до остановки, посадил в маршрутное такси, и как на крыльях полетел домой.

У двери квартиры меня встретил Маркиз. Он посмотрел на меня осуждающим взглядом. Совсем ты, мол, хозяин испортился, прочел я в его глазах. То тебя неделю нет, то аж за полночь возвращаешься. Низвел меня до участи бездомного кота.

— Извини, дружок, — сказал я ему, отрезая для него на кухне солидный кусок ливерной колбасы, в которой он души не чаял. — Тут сейчас такие дела творятся. Не до тебя.

Заснуть ночью я не смог. Слишком много возбуждений довелось мне пережить в этот день. В попытках отойти ко сну я проворочался на кровати до самого утра.

На следующее утро я с ужасом разглядывал себя в зеркало. Боже мой! На кого я стал похож? Как я мог себя так запустить? Неряха из нерях! Аноха из анох! На голове — непроходимые джунгли, сваленные в кучу. Одет черт знает во что. Серые потрепанные брюки, блеклый свитер, дешевые ботинки, которые, к тому же, не чистились обувным кремом уже несколько лет. Самое настоящее чучело! Удивительно, как накануне Таня смогла меня вообще воспринять. Нужно срочно заняться собственной внешностью. Я залез в «кубышку», находившуюся у меня между страницами одной из книг, отсчитал несколько купюр, и твердо решил после работы заскочить в магазины обуви, одежды, а также в парикмахерскую. Позавтракав, побрившись, и тщательно начистив ботинки обувным кремом, я отправился на работу, предварительно выгнав на улицу кота Маркиза. Маркиз, памятуя о моем вчерашнем загуле, выходить из дома категорически не хотел, и старательно прятался от меня под шифоньером. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы вытащить его оттуда и выставить за дверь.

На заводе в тот день царил полный шурум-бурум. Сначала мне пришлось пережить сцену увольнения Клавдии Трофимовны. Вернувшись от Татьяны Петровны, которая сообщила ей, что с завтрашнего дня она на заслуженном отдыхе, Клавдия Трофимовна была вне себя. Слезы и сопли разлетались во все стороны. Она метала на наши головы гром и молнии, побежала к Генеральному Директору, и поняла безвозвратность ситуации только тогда, когда Петр Филиппович отказался ее принять, сославшись на занятость. После этого Клавдия Трофимовна вернулась в отдел, собрала свои вещи, и молча, с достоинством, удалилась, ни с кем при этом не попрощавшись.

Затем на завод нагрянули проверяющие из инспекции по труду. Это были два жуликоватого вида субъекта. Звали их Иван Степанович и Тимофей Спиридонович. Оба были невысокого роста, плешивые, с острыми колючими глазками и ищущими взглядами, которые отчетливо свидетельствовали о том, что оклады в инспекции по труду — маленькие.

Едва появившись на заводе, Иван Степанович и Тимофей Спиридонович, невзирая на приглашение нашего начальника по технике безопасности Виталия Андреевича отобедать, сразу потребовали аудиенции со мной. Аудиенция должна была состояться в «красном уголке» профкома, куда Виталий Андреевич привел меня лично.

— Илья Сергеевич, Вы уж не подведите, — нашептывал он мне по пути. — Мы Ваши пожелания выполнили. Выполните и Вы наши. Хорошо?

— Хорошо, хорошо, — успокаивал я не на шутку взволнованного «техбеза». — Не беспокойтесь, все будет нормально.

Когда я зашел в «красный уголок», Иван Степанович и Тимофей Спиридонович тут же окружили меня своим вниманием и заботой. Они очень пристально меня рассматривали, и еще более пристально интересовались состоянием моего здоровья. Они буквально забросали меня вопросами, не болит ли у меня хоть что-нибудь, и были очень огорчены, когда раз десять подряд я произнес слово «нет». В действительности же им на мое здоровье было, конечно, наплевать. Оно интересовало их только с одной целью: прикинуть, какую сумму «отступных» нарисовать Генеральному Директору, чтобы смягчить акт проверки. Сумма, понятное дело, находилась в прямо пропорциональной зависимости от степени тяжести полученных мною увечий. Когда они выяснили, что никаких увечий у меня нет, и придумывать я их не собираюсь, их лица заметно погрустнели. У них осталась только одна надежда — уличить завод в злостном несоблюдении правил техники безопасности.