Сакс Ромер - Президент Фу Манчи Страница 13

Вдруг одна из цветных занавесей в противоположной стене отодвинулась в сторону — и в храме семиглазой богини появилась Лола Дюма.

ГЛАВА X

ДЖЕЙМС РИШЕ

Марк Хэпберн сидел за столом у телефона, принимая звонки, делая заметки в блокноте и в случае надобности отдавая приказы.

За столом у окна Найланд Смит работал с какими-то бумагами, в процессе изучения которых ему приходилось часто обращаться к одной из двух больших карт, прикрепленных рядом на стене. Хэпберн уже выкурил бессчетное количество сигарет. Густая завеса дыма почти скрывала Найланда Смита.

Несмотря на поздний час, молчаливый Фей возился на кухне.

Раздался звонок в дверь.

Смит повернулся в кресле. Хэпберн встал.

Фей прошел через гостиную к прихожей.

— Помни об инструкциях, — отрывисто предупредил Смит.

Но на бесстрастном лице Фея не отразилось ровным счетом ничего. Он вытянул вперед руку с небольшим пистолетом.

— Хорошо, сэр. — И открыл дверь.

На пороге стоял служащий отеля «Регал-Атениэн» в форме и еще один человек.

— Все в порядке, — сказал служащий. — Это посыльный Западного Союза…

Дверь закрылась, и Фей вернулся на кухню. Найланд Смит прочел письмо, доставленное посыльным. Он прочел его очень внимательно во второй и затем в третий раз, потом протянул Хэпберну.

— Что скажете?

Марк Хэпберн взял листок бумаги и прочитал:

Уивер-фарм,

Уинстон, штат Коннектикут

Уважаемый сэр Дэниз!

Случилось событие столь странное, что я решила немедленно известить Вас о нем (к сожалению, мой телефон опять испорчен). Сегодня рано вечером ко мне зашел человек, назвавшийся Джулианом Сэнки. Маленький, смуглый, с иссиня-черными волосами, он обладает манерами аргентинского жиголо. Приятный бархатный голос. Перво-наперво он взял с меня обещание никому, кроме Вас, не рассказывать о его визите. Затем мистер Сэнки сообщил, что располагает информацией, которая поможет нам определить местонахождение Орвина.

Я пообещала. Тогда он сообщил мне, что против своей воли является членом организации, поставившей целью сделать Харвея Брэгга диктатором. Затем мистер Сэнки сказал, что знаком с внутренней структурой организации и — на определенных условиях — готов передать всю информацию в наши руки. Согласно его словам, Орвин находится в данный момент под арестом в Нью-Йорке. Если Вы сможете обеспечить его (Сэнки) безопасность, последний укажет вам точный адрес Орвина.

У меня есть адрес, по которому нужно писать. Вероятно, дело не терпит отлагательств. Я буду в Нью-Йорке завтра и, если можно, зайду к Вам в четыре часа.

Как Вы полагаете, что нам делать?

Искренне Ваша Сара Лэкин.

Марк Хэпберн положил письмо на стол и спокойно заметил:

— Описание Сэнки подходит к Джеймсу Рише больше, чем к кому-либо из известных мне людей.

Найланд Смит торжествующе улыбнулся.

— Рад слышать это от вас. Вы приказали арестовать Рише. Он исчез и теперь хочет спасти свою шкуру.

— Возможно.

— Если это действительно Рише, то он станет ценной картой в нашей игре. Хэпберн, я прихожу в бешенство при мысли, что упустил этого парня сегодня вечером. Кроме того, к великому моему сожалению, наша милая корреспондентка не написала адреса, по которому можно связаться с этим «Джулианом Сэнки». Что-нибудь еще в письме привлекло ваше внимание?

— Да, — медленно проговорил Хэпберн. — На нем нет даты. Но моя собственная сестра редко датирует письма. Во-вторых, телефон.

— Телефон — это самое важное.

Марк Хэпберн встретил пристальный взгляд Найланда Смита.

— Мне не нравится испорченный телефон. Я знаю великого интригана, который играет против нас!.. И я сомневаюсь, что упомянутая в письме информация когда-нибудь попадет в наши руки…

Человек в желтом одеянии с широкими, очень длинными рукавами сидел за полированным столом в маленькой комнате. Судя по приглушенному шуму транспорта, проникавшему через три приоткрытых окна, комната располагалась где-то очень высоко над бессонным городом.

Вдоль двух стен стояли книжные стеллажи, лакированный стол размещался в углу, образованном стеллажами, и на нем, помимо аккуратных стопок папок с документами, лежали странного вида инструменты и приспособления.

На столе стоял фарфоровый кувшин с длинной резной трубкой, погруженной в него.

В жарко натопленной комнате чувствовался специфический аромат курений. Человек в желтом одеянии сидел, откинувшись на спинку резного мягкого кресла. Массивный череп его прикрывала черная шапочка, похожая на берет. Бесстрастное лицо сидящего напоминало одно из древних скульптурных изображений Будды-Гаутамы, вырезанное из слоновой кости художником, который не верил в доктрину Учителя. Некоторое время глаза человека оставались закрытыми, потом внезапно открылись. Они горели зеленым огнем, словно прозрачные кристаллы нефрита.

Человек в желтом надел очки и пристально вгляделся в квадратный освещенный экран, который находился перед ним на столе в числе прочих предметов непонятного назначения… На экране появилось живое изображение подземного зала, неусыпно охраняемого семиглазой богиней. Джеймс Рише разговаривал с Лолой Дюма.

Великий исследователь человеческих душ смотрел на экран холодным жестоким взглядом. Он изучал подчиненного, который до поры до времени добросовестно исполнял свою работу, но затем отступил от инструкций и навестил кузину Орвина Прескотта. Возможные последствия этого поступка уже были предусмотрены. И сейчас решалась судьба недисциплинированного работника.

Молодой человек и девушка стояли рядом в глубине зала, но голоса их звучали так отчетливо, словно они находились в комнате, где сидел китаец в желтом.

— Лола, все карты у меня на руках! — Рише обнял девушку за плечи и притянул к себе. — Не притворяйся. Мы вместе в этой игре.

Он потянулся к ее губам, но Лола Дюма отстранилась грациозным движением гибкого тела.

— Ты сошел с ума! Если однажды я приятно провела время с тобой, это еще не значит, что я сошла с ума тоже… — Она вывернулась из объятий и подняла к нему лицо с горящими черными глазами. — Я могу поразвлечься порой, но за работой я забываю о развлечениях. Ты глубоко заблуждаешься, дорогой, если думаешь, что можешь контролировать ситуацию.

— Но, говорю тебе, я взял игру в свои руки! — Молодой человек сжал кулаки, и голос его зазвучал напряженно и страстно. — Слово за тобой! Почему во главе всего должен стоять какой-то пришелец, иностранец, если мы с тобой…