Диагноз Дракона (СИ) - Роман Русецкий Страница 14

— Проходите, пожалуйста, — Лидия Александровна открыла дверь с аппликациями, — Обувь и пальто оставьте на вешалках.

За дверью оказалась гостиная, по убранству напоминающая прихожую. Слева была мебельная стенка, тоже плохо собранная, а вдоль правой стены располагался диван, покрытый узорчатым чехлом. Окно напротив входа закрывали тяжёлые шторы, а освещалась комната люстрой, ещё более массивной, чем в прихожей, с двумя рабочими лампочками из пяти. Бумажные цветы также покрывали стены и мебель вокруг двери, но они постепенно пропадали ближе к окну. А над диваном тоже висели иконы, и их было ещё больше, чем в прихожей, двадцать или тридцать. Посреди комнаты стоял массивный и с виду старый деревянный стол, а вокруг него — шесть стульев, за один из которых Лидия Александровна и предложила Лере сесть. Сама она опустилась напротив, Анна же расположилась на диване.

— И так, — начала Лидия Александровна, можно узнать, что именно вас интересует, и какую роль в этом деле вы всё-таки играете?

— В центре психического здоровья находится человек, называющий себя вашим сыном, и я занимаюсь его случаем…

— Мне говорили об этом. Но феноменом того человека занимается психиатр-мужчина… как же его зовут…

— Владимир Захарович, — догадалась Лера по слову "феномен", — Я его помощница.

— Да, Владимир Захарович, точно. Он не говорил о вас, но раз вы от него, я могу ответить на ваши вопросы, хотя не понимаю, в чём тут смысл. Александр погиб в аварии два года назад.

— Вы уверены в этом? По моим данным отпечатки пальцев пациента совпадают с отпечатками вашего сына.

На лице Лидии Александровны отразилось изумление.

— Нас с Аней приглашали на опознание трупа. Это был он…

— И на похоронах вы видели его тело?

Женщина смутилась. Заметив это, в разговор вступила Анна:

— Мы не были на похоронах.

— Можно поинтересоваться, почему?

— Потому что он был домашним тираном. Он неоднократно наносил нам телесные повреждения.

— Это долго продолжалось?

— Почти с самой свадьбы.

— А вы помните примерно, сколько раз это было?

— А какое это имеет значение? — спросила Лидия Александровна.

— Это важно для понимания его психического состояния.

Лера чувствовала, что эти женщины не очень хотят рассказывать секреты их семьи, и не видят веских причин для этого. Их надо было замотивировтаь.

— Понимаете, в чём тут дело. Есть версия, что Александр жив. Его отпечатки совпадают с отпечатками сумасшедшего, которого мы подозреваем в шизофрении. Но если мы ошибаемся, он может быть опасен. Нам важно знать, мог ли он инсценировать свою смерть, убив кого-то вместо себя, и бежать. Он может попытаться отомстить. Важно поставить правильный диагноз, чтобы оградить его от общества.

— Ну, у тела было много порезов от стекла на лице, — Неуверенно произнесла мать, сохраняя аристократическое выражение. "Купилась", — подумала Лера.

— Кроме того, психическое отклонение может оказаться наследственным. Я слышала детский плач. Александр — отец?

— Да, — ответила Анна, но её взгляд уткнулся в пол, а руки и ноги скрестились. Она лгала.

— В таком случае, понимание психического состояния Александра важно для рекомендаций в воспитании его сына, чтобы не допустить развития болезни и у него. На самом деле ситуация очень запутанная. Мы были очень удивлены, когда отпечатки совпали, и поэтому было решено мне поговорить с вами.

Лера сама удивлялась своему вранью. Она следила за языком своего тела, и скорее всего её ложь смог бы распознать только очень хороший профессионал, но ей уже становилось страшновато от возможных последствий. Впрочем, цель была достигнута.

— Я не знаю, мог бы он убить, или нет, — произнесла Лидия Александровна, — он очень жестокий человек. Он без причины кидался на нас, и в такие моменты был сам не свой, как будто его подменили. Он угрожал, что разобьёт нам лица, замахивался, тягал за волосы, мог схватить и бросить…

Лере вспомнился бешеный взгляд Александра.

— А что провоцировало его на это?

— Ничего не провоцировало. Он вдруг внезапно срывался, врывался к нам на кухню и начинал угрожать, что лбами столкнёт, а потом лез драться…

— Но как у вас в семье в целом были отношения?

— Обычные, как во всех семьях.

— А можно спросить, какие отношения сейчас между вами с Анной Филипповной? Вы общаетесь?

— Да, мы живём вместе. У нас тоже обычные отношения, как во всех семьях.

Если то, что Лера подслушала под дверью, было "обычными отношениями", то становилось понятно, что провоцировало Александра. Впрочем, если правдой были и те зверства, которые описывала мать, то это его не оправдывало. Домашнему насилию вообще нет оправдания. Тем более что ссоры бывают во всех семьях, и если подслушанный скандал был единичным случаем, то поведение Александра было похоже на психопатию, что бы там ни говорили тесты.

— А как вы думаете, откуда могла взяться эта жестокость?

— От бабушки. Она портила его с детства, и добилась своего.

— От его бабушки? По линии его отца?

— Нет, по моей. Она была ужасной женщиной. Всегда лезла в чужие дела, всеми командовала, всё время скандалила, а его держала под стеклянным колпаком. Бэстила, настраивала против меня и покупала бес… вредные игрушки.