Виктор Гончаров - Долина смерти (Искатели детрюита) Страница 14

…Председатель бесповоротно дремал, видимо, затратив на свою речь последние остатки жизненной энергии, отпущенной ему на день. Сидорин снова возвысил голос — и на этот раз для обуздания оратора.

Никак нельзя было ожидать от робкого мохнатого старичка того, что он предложил. А он предложил — ни мало ни много — взорвать, во-первых, Москву, во-вторых, Питер… в-третьих, четвертых, пятых, шестых и так далее… Взорвать все города, «в которых, как всему миру известно, сконцентрированы большевики — семя антихристово и нечистое».

— После этого, — говорил старичок, шамкая беззубым ртом, словно жуя неочищенную вату, и по мохнатой щеке пуская слезу умиления, — после этого народится новый Иоанн Калита — а может, он уже есть, — который займется мудрым и кропотливым собиранием и возрождением государства Российского под знаменем двуглавого орла и ски-пет ром самодержавия…

— Мой тринитроэкстерминатор, — закончил он без всякого уже пафоса, — будучи закопан в центре большого города в количестве 0,03 и будучи подвергнут действию радиоволн, хотя бы с расстояния 5 000 верст, взрывает со страшной силой и до основания разрушает все… Можно заложить его в десятках крупнейших городов и произвести взрыв во всех местах одновременно при помощи одной электрической волны, самому находясь в это время на приличном и вполне безопасном расстоянии. Вот так-то, сударь вы мой!

Сидорину изложенный проект сильно пришелся по душе, и, видя, что мирный старичок приноравливается опуститься на стул, чтобы снова, может быть, окаменеть, он встряхнул его энергичным окриком:

— Позвольте, милостивый государь! Вы не привели никаких доказательств в возможности практического осуществления вашего проекта…

— Он уже осуществлен, — отвечал старичок, и, к изумлению секретаря и Сидорина — единственных лиц из всего собрания, не поддавшихся дремоте, извлек из объемистого кармана, вместе с десятком вещей хозяйственного обихода, как-то: с коробкой спичек, с плевательницей, носовым платком сомнительной чистоты, ножницами, плоскогубцами и тому подобным, — небольшой аппаратик, похожий на миниатюрный радиоприемник с четырехугольной проволочной антенной. Вещицы хозяйственного обихода опустились обратно в карман, остался один аппаратик.

— Я забыл, что взял его с собой, — виновато прошамкал старичок, — могу продемонстрировать вам его действие…

— Но… это не опасно? — усомнился Сидорин.

— Нисколько, — успокоил старичок, — здесь такая ничтожная доза, что произойдет только незначительная вспышка с легким треском — именно, с легким треском… У меня в запасе имеется еще некоторая небольшая доза, и… это все. Если вы, сударик мой, не пожалеете денег, то можно будет добыть в короткий срок необходимое вам количество тринитроэкстерминатора…

Старичок возился теперь с аппаратиком, свинчивая и развинчивая какие-то части его. Затем из второго кармана им была извлечена куча новых вещиц, из которых пару 3-х дюймовых гвоздей, связку бечевы, стеариновую свечку, сломанный перочинный ножичек, огрызок сахара и два окурка сигары он отправил обратно, при этом слегка зардев — не то от смущения, не то от гордости, — а деревянную плат-формочку с двухвершковой мачтой-антенной и катушку Румкорфа с прерывателем оставил.

— Теперь, сударик мой, — сказал он, обращаясь к Си-дорину, — возьмите вы этот взрыватель и отнесите его в самый отдаленный уголок зала… вон поставьте на окошечко, чтобы видно было… а я катушечку соединю проводом вот через этот ваш штепселечек.

Сидорин исполнил просьбу после некоторого внутреннего колебания:

— Черт его знает, этого мохнатика! Взорвет еще…

«Катушечка» Румкорфа долго не хотела работать, и старичок, обзывая ее ласковыми именами, пускал в ход плоскогубцы, ножницы, гвоздики. Сидорин с минуты на минуту все больше и больше терял терпение и, желая хоть как-нибудь использовать пропадающее время, спросил грубовато:

— Где добывается ваш экстравагинатор?

— Сударик мой, — возразил старец, — не экстравагина-тор, а экстерминатор, не забудьте: тринитро впереди… А добывается он на Кавказе, в той местности, где некогда находилась древняя Колхида и куда отважные герои-аргонавты ездили, одержимые золотой горячкой… Вам известно, сударик мой, что добывание золота, по рассказам этих аргонавтов, было связано с опасностью. Золото будто бы охранял страшный дракон, наносивший смельчакам ранения и укусы?.. Этот дракон и есть мой экстерминаторчик, встречающийся на Кавказе вместе с золотом, и он любит кусаться… ой, как любит кусаться!.. Ведь по химическим своим свойствам он близок к радию и в таблице Менделеева рядышком стоит, занимая 87-ой порядковый нумеро-чек… Радий же, известно ли вам, сударик вы мой, вызывает на теле человека и животных язвы и, кроме того, действует на нервную систему, обуславливая появление параличей…

..Казалось, от нетерпения Сидорина не осталось и следа: он жадно вслушивался в невнятную речь старца, боясь прервать его…

— … И мой экстерминаторчик обладает такими же свойствами, только более интенсивно выраженными, будучи не изолированными свинцовой или эбонитовой оболочкой… Да, сударик мой! — Колхида, Колхида, а которое местечко — я вам скажу, когда мы с вами заключим договор-чик… Ну, вот и готово.

Последнее его восклицание относилось к упрямой катушке, переставшей, наконец, капризничать.

— Станьте, сударик мой, так, чтобы вам видно было действие аппаратика. Я сию минуточку пошлю волну — будет треск и легкая вспышка, и больше ничего, потому что заряд незначителен…

Старичок лукаво прищурился, потрогал какой-то рычажок в прерывателе — и — в следующую секунду — багряное облако черного дыма появилось над взрывателем, раздался грохот, будто потолок обрушился, а присутствующие — спящие и бодрствующие — распластались на полу в самых причудливых позах, засыпанные известковым щебнем, стульями, картинами со стен и стеклами… Рама окна, у которого стоял аппаратик, сорвалась и с высоты шестого этажа рявкнула на мостовую.

— Довольно сильно! — успел молвить старичок и упал замертво.

Первым вскочил на ноги Сидорин — оглушенный и контуженный, он оказался первым и последним, так как все остальные остались недвижимыми, за исключением живучего секретаря, в агонии дрыгавшего ногами. Единственная лампочка в потолке освещала картину страшного разрушения, но Сидорину не было времени подсчитать убытки и должным образом оценить положение, так как в зал внесся на всех парах запыхавшийся гориллообразный Аммонит Трицератопс, на бегу фистульно крича:

— Дом оцеплен чекистами! Дом оцеплен чекистами! Они уже идут сюда!..