Ольга Кай - Элитный психолог Страница 14

Метель не позволяла как следует осмотреться. Невозможно было даже открыть глаза. Она шла, щурясь, поглядывая из-под ладони без особого интереса. Силуэт близких холмов терялся в метели. И она их больше не видела. Все вокруг было белым и совершенно одинаковым.

Погони, скорее всего, нет. Вряд ли кто-нибудь рискнул бы идти за ней в такую вьюгу.

Она уже ругала себя за этот несвоевременный побег. Отправиться черт знает куда на снегоходе, ко всему прочему еще и поломанном! Да еще и в такую погоду…

Она не помнила, сколько уже прошла с того момента, как угнанный снегоход беспомощно замер посреди бесконечного снежного полотна. Память ее вообще серьезно подвела. Она все еще чувствовала тот ужас, когда проснувшись в белой комнате вдруг осознала, что не помнит кто она.

Кстати, самое время подумать немного, пока ноги идут сами, механически делая шаг за шагом. Оставалась надежда, что она не была той самой Марией, которая так искусно и изощренно, пользуясь славой элитного психолога, "программировала" людей на смерть. Может, тот смешной парень в очках не ошибся, назвав ее Аленой? Что ж, время покажет.

Вьюга становилась сильнее. Она чувствовала, что начинает слабеть. Подтянула шарф так, чтобы все лицо до глаз было закрыто. Идти не было больше сил. Знать бы, что упорство может ей помочь, но она заблудилась, она не видела ничего, кроме снега, не знала, далеко ли до ближайшего населенного пункта. Но оставалась надежда, оставалось упрямство. Оставалась жажда жизни. И поэтому она шла, не замечая, что все ниже пригибается к земле, что шаги становятся мельче. И лишь когда потеряла равновесие и упала в снег, поняла, что встать уже не сможет.

И встала. Поднялась на ноги, выпрямилась.

И скоро опять упала лицом в снег.

Глава 11

Собачья упряжка везла сани сквозь метель. Видимость была плохая. Но собаки отлично знали дорогу, которой бежали уже не в первый раз. Человек на санях был одет, как одеваются все местные. Холод был ему не страшен.

Владимир лишь недавно научился управлять собачьей упряжкой, но это далось ему на удивление легко. Собаки слушались. И даже не отвлеклись, когда пересекли полосу почти занесенных следов.

Но Владимир обратил на них внимание. Возникла неясная тревога. Человек мог пройти здесь совсем недавно и заблудиться в метели. Владимир развернул упряжку и поехал вдоль следа.

Эта снежная равнина и поселок, укрытый холмами от сильных ветров и вьюг, стали для Владимира домом совсем недавно — всего пол года назад. И он, как ни странно, быстро прижился среди этих суровых сильных людей, занятых в основном охотой, которая приносила не только пищу, но и достаточный для пропитания заработок.

Метель затрудняла поиски. Но Владимир и не думал сдаваться. Он не понимал, почему ему так необходимо найти этого человека. Судя по следам, скорее всего местный. Обут в такие же сапоги, как и все здешние мужчины. А значит он и сам найдет дорогу, но…

Наконец Владимир понял, что не зря отправился на поиски. Следы замело окончательно, но собаки учуяли человека и подвезли сани к уже почти скрытому снегом бугорку.

Владимир соскочил с саней и подошел ближе. Уткнувшись лицом в снег, лежал человек. Скорее мальчишка или молодой парень невысокого роста. Одетый в обыкновенную для здешних мест одежду. Только как-то неумело, будто чужую вещь примерял. Владимир перевернул свою находку. Лицо до самых глаз скрыто шарфом. Веки сомкнуты. Владимир убрал шарф.

В тот же миг он понял, почему его так волновала судьба заблудившегося человека.

Алёна.

Как попало закутанная в чужую, не по размеру большую одежду. Она дышала. Когда Владимир поднял свою находку на руки и понес к саням, она даже открыла глаза. Посмотрела безразличным взглядом и снова впала в забытье.

— Добрый день, Алена Викторовна.

— Владимир! — она почти шипела.

Довольный, что смог напугать эту пигалицу, возомнившую себя настоящей училкой, Владимир Волков стоял, прислонившись к стенке. В руках — букет цветов.

— Как успехи моего Андрюшки?

— Володя… — она сделала серьезное лицо. — У Андрея все хорошо. Учится прилежно. Ведет себя… так, в меру. У вас замечательный племянник.

— Весь в меня! — гордо ответил Владимир.

— Это точно.

Алёна улыбнулась, вспомнив носящегося торпедой мальчишку, сына Володькиной сестры. Нет, сходство есть, определенно. Особенно, учитывая, как Андрюшка ведет себя на уроках. А его шуточки… Даже ей, строгой училке, иногда становится настолько смешно, что приходится выходить из класса, чтобы не смутить ребятню своим громким хохотом.

— Что ж, Алена Викторовна, — Владимир сделал трогательное лицо, — примите это скромный букет в знак вечной благодарности за ваш непосильный труд на благо новых поколений…

— Володя, прекрати! — она уже почти смеялась. Нет, хорошо, что он встретил ее не сразу после школы. Если Володя опять ее рассмешит, придется долго приходить в себя, пока со щек сойдет яркий малиновый румянец.

— Ты мне тут не мешай! — строго шикнул на нее Володя, прокашлялся, — труд, на благо всего человечества…

Не выдержала, рассмеялась. Володя теперь тоже смеялся. И, наконец, вручил ей букет. Довольно скромный — ароматная ветка розовой лилии вкупе с мелкими цветочками для фона. Алёна приняла и осторожно понюхала цветок.

— Спасибо!

— Не за что. С восьмым марта! Ты ж теперь училка. Кстати, у тебя дома, наверное, сейчас этих цветов — девать некуда.

— Не волнуйся, — улыбнулась "училка". — Твой букет я поставлю в вазу на свой письменный стол. Так что у него будет самое уважаемое место. Пойдем?

Он привычно поднялся за ней по лестнице до квартиры. Зашел внутрь, скинул куртку и, не обуваясь, протопал в комнату.

Там было действительно море цветов. Но на столе — ни одного букета. Все на полу, в банках. Но не небрежно, а как-то любовно расставленные по углам комнаты. И все же его скромный букет Алёна действительно водрузила на стол. Затем распахнула окно и обернулась.

— Пойдем на кухню. Чай будешь?

Он кивнул — от чая в этом доме Владимир никогда не отказывался.

Владимир опустил свою ношу на широкую кровать, укрытую пестрыми одеялами. Как только голова Алены коснулась подушки, она открыла глаза. Моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. И тут же на ее лице отразился почти панический страх. Она дернулась и с тихим вскриком попыталась вскочить, отползти, вырваться. Владимир сначала удивился такому поведению, а потом решил, что у нее просто бред, вызванный сильным жаром. Ему не пришлось долго успокаивать девушку — в следующую минуту она потеряла сознание, безвольно обмякнув в его руках.