Эдуард Фит - Миссия вторжения Страница 14

— Без вопросов. — Дроздов внимательно посмотрел на друга и задал вопрос, мучивший его с тех пор, как он согласился участвовать в опасной операции: — Андрей, а ты уверен, что тебя не уберут после сдачи груза по назначению?..

— Совсем не уверен. — Родионов поднял голову. — Эта мысль не дает мне покоя. Я думаю, что со временем ситуация станет яснее. Главное, что мы должны с тобой сделать — это быть предельно осторожными с братья ми Саркисян. Ни они, ни наш директор не внушают мне никакого доверия…

Яркий луч фонарика скользнул по зарослям малинника, усыпанного спелыми темными ягодами, выхватил из темноты белые стволы берез и чернеющие между ними лиственницы, высветил поляну, на которой друзья решили заночевать. Через полчаса они сидели под лиственницами, где Родионов остановил машину, у костра, возле его живого пламени, и Дроздов, перебрасываясь с другом ничего не значащими фразами, опять почувствовал тревогу, которая скрывалась за внешним спокойствием Андрея. Собственно, в том, что Вадим согласился поехать с ним в качестве телохранителя, не было ничего особенно странного. Хотя до этого несколько лет Вадим вел совсем иную жизнь. После окончания войны в Афганистане и демобилизации, он вернулся в Москву, занялся коммерцией, прогорел, завербовался во французский иностранный легион, расплатился с долгами, снова открыл свой бизнес. У него появилась иномарка, квартира в Люберцах, а также счет в банке на кругленькую сумму. Работал Дроздов почти без выходных. Выходил на работу ровно в девять утра и нередко освобождался после полуночи. Он привык к этой работе, к своему достатку, но… Не бросать же своего друга и командира в таких обстоятельствах.

Хотя война давно окончилась, Вадим по многолетней привычке все еще считал Андрея своим командиром. Когда покончили с ужином, Родионов подбросил сухих веток и сучьев в костер, посмотрел на друга.

— Вадим, завтра — тяжелый день: надо пройти таможенный досмотр. Будем спать по очереди. Оружие держи наготове, как в Афгане. Здесь не менее опасно. — Андрей взглянул на часы. — Скоро полночь, пора спать.

— Слушаюсь, командир. Кто дежурит первый?

— Я. Мне что-то не спится. Мысли разные одолевают. Спи пока ты, Вадим. Разбужу, когда надо. Место для сна я уже приготовил в машине.

Долго уговаривать Дроздова не пришлось. Заснул он мигом.

А Родионов закурил и посмотрел на небо. Немигающие звезды над головой, безучастные к судьбам и страданиям людей, равнодушные к войнам и смерти, светили ровно и неизменно. Прочертив эффектную дугу, во тьме мелькнул и погас метеорит. Огонь костра отбрасывал в ночь причудливые тени. Костер горел медленным, ровным пламенем, в раскаленной его сердцевине плясали духи огня. В четыре часа Родионов разбудил Вадима, а сам занял его место в машине. Костер догорел. Наступило тихое летнее утро. Мелкая роса высыпала на листьях и траве, заблестела серебром на паутинках. Веяло душистой свежестью. В лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали ранние птицы. Дроздова стало клонить ко сну и он решил искупаться в речке, до которой было метров триста вниз по склону. Андрея он решил не будить. «Никого кругом нет. Место тихое. Искупаюсь и мигом вернусь», — подумал он. Захватив полотенце, Вадим спустился к реке. Холодная вода вначале обожгла тело, но уже через минуту он спокойно плавал и плескался, наслаждаясь прекрасным видом и бодрящей водой…

Утром они мчались по автостраде на запад, Родионов молчал, следя за черной лентой дороги, освещенной солнцем.

Вадим откинулся на спинку сиденья, закурил сигарету, предложил закурить Андрею, но тот отказался.

— Может быть, мы еще раз получим у смерти отсрочку, — философски заметил Вадим, всматриваясь в сосредоточенное лицо друга.

Родионов помолчал, потом, не отрывая глаз от дороги, серьезно ответил:

— Не у смерти, Вадим, а у Бога. Его надо благодарить за жизнь.

— Ты веришь в Бога? — удивленно спросил Дроздов.

— Как все разумные люди.

Ответ друга поразил Вадима. Научный мир, в который Дроздов заглянул одним только глазком, был насквозь материалистичен, и Вадим принял условия этой игры. Ему было понятно, что сознание человека есть функция головного мозга, и, подобно другим частям его организма, оно подчиняется причинно-следственным законам, а законы эти — те же, что управляют движением звезд и атомов. Он ликовал при мысли, что Вселенная — не что иное, как огромная машина, и все происходящее в ней предопределено каким-то предшествующим событием, так что никакого выбора быть не может.

Дроздов взглянул на друга с нескрываемым удивлением.

— А без Бога разве жизнь не может быть разумной? Наполненной смыслом? Разве не может атеист жить разумно и счастливо?

— Нет! — мягко ответил Родионов. — Неверие в Бога — это безумие, а безумный человек не может быть счастлив. Атеизм приводит людей к деградации. Чем больше в обществе неверующих, тем больше в нем преступников, наркоманов, маньяков и сумасшедших. Такова жизнь в России сегодня, жизнь людей, отвернувшихся от Бога.

Дроздов поразился, как мало он знал о своем друге. А ведь Андрей прав. Умеет он убеждать! А все потому, что сам глубоко прочувствовал то, о чем говорит. И Вадим понял, что Андрей не случайно затеял это разговор.

Глава четвертая

НЕУДАЧНОЕ ПОХИЩЕНИЕ

Агент ЦРУ Кейн, работавший под прикрытием журналиста американской газеты, получил задание установить связь с криминальной группировкой Волкова. Осведомителем Кейна, близким к московской криминальной среде, был великовозрастный студент факультета журналистики по кличке Костик, обычно целые дни проводивший у стойки бара в забегаловке «Пингвин».

Примерно в полдень Кейн подошел к «Пингвину», надеясь разыскать Костика. Он еще не завтракал, поэтому и решил перекусить. Наряду со спиртными напитками в «Пингвине» подавали гамбургеры с соусом, бутерброды и крепкий кофе. Убедившись, что слежки за ним нет, Кейн открыл застекленную дверь и очутился в низком, похожем на пещеру зале, завешанном плакатами и абстрактными картинами без рамок. В помещении царил полумрак, идеальное освещение для того, чтобы незаметно передать из рук в руки пакетик наркотика. Кроме нескольких полусонных посетителей, равнодушной ко всему официантки и бармена за стойкой, в баре никого не было. Убедившись, что никто не обратил на него ни малейшего внимания, Кейн направился к свободному столику в углу. Русским языком он владел прекрасно, и не боялся осрамиться при общении с обслугой. Бармен, судя по виду, бывший боксер, подошел к Кейну.

— Что будем заказывать? Сегодня на улице холодно.