Людмила Стрельникова - Тайна племени Бату Страница 14

Когда они спустились к профессору, Лев Борисович сидел задумчиво перед аппаратом, подперев подбородок рукой. Увидев гостя, он погладил металлический футляр ладонью и похвалил в который раз:

– Неплохо, молодой человек, очень даже неплохо.

– Вы действительно не поняли сразу, что перед вами копия человека, а не оригинал? – спросил Андрей, для которого важны были впечатления наблюдателя.

– Да. Изображение очень точно воссоздаёт внешность человека. Так что вы достигли определенных успехов.

– У вашей дочери тоже интересная работа. Красота восхищает, – похвалил изобретатель.

– Вот именно, пока только красота. Но возможности энергии неисчерпаемы. Если же говорить пока только об эстетической стороне, то можно сказать, что, осваивая энергию, человек осваивает и новые формы красоты. – Профессор, очевидно, по привычке решил прочитать лекцию, настроившись на долгую речь. Андрею пришлось молча слушать.

– Красота, сотворённая из энергии необычна, – продолжал Лев Борисович. – Человек освоил устойчивые формы прекрасного из твердого материала: он создал необыкновенные памятники архитектуры, картины, скульптуры, и этим доказал, что способен из твёрдой материи творить чудо. А красоту из огня, то есть энергии, начал осваивать недавно. Электрический свет, иллюминация, фейерверки – это только начало того, что может открыть нам энергия. Но такая красота была бы непонятна древнему человеку и вызвала бы в нём только страх и суеверие. То есть до нее необходимо дорасти в своём развитии. А поэтому уверен, что существуют еще другие формы красоты, которые нам пока не известны и современному человеку до них тоже нужно доразвиться. Или, например, есть ещё один вид красоты. Она существует в движении. Это музыка, энергия, и сюда же можно отнести движение твёрдых и живых тел. Останови движение – и вся красота исчезнет. Так что, постигая движение, мы открываем для себя новые формы прекрасного. Я говорю о формах, потому что красоту, рожденную энергией, нельзя сравнить с красотой картин, скульптур и прочего известного нам искусства – красоты застывшей. Существует ещё красота времени, пространства, души… Да-а, – протянул он задумчиво, – о многом мы пока не имеем представления. Моя дочь на первых порах занялась эстетической стороной. У нас все лампы – бестоковые. Огнеса, покажи.

Девушка взглянула на лампу, та вспыхнула розоватым светом, освещая комнату не менее ярко, чем пятиламповая люстра под потолком.

– Благодаря её опытам у нас большая экономия электроэнергии, – похвалился профессор. – Но, извините, задерживаю вас. Спасибо за помощь – и бывайте у нас почаще. Творческие люди мне интересны.

Радостный и оживленный, Андрей вернулся домой.

Рядом с Ноной сидел смиренно Георгий. Сестра сосредоточенно что-то писала. Поклонник терпеливо ждал, когда она обратит на него внимание и скажет пару ласковых слов вроде: «Не надоело вам торчать у моего стола?» или «У вас спина от долгого сидения не онемела? А то прогулялись бы до своего дома, поразмялись бы».

Но и этих «ласковых» слов дождаться не пришлось, так как в комнату, как вихрь, ворвался Андрей и нарушил их идиллию. Схватив друга за руку, он потащил его во двор.

– Пошли, покажу свое усовершенствование.

– Ты так быстро сделал? Не может быть, – сопротивлялся Георгий. – Зря меня с места сорвал, я его только нагрел. Думаешь – так просто занять стул возле твоей сестры? Уверен – она туда уже кота посадила, чтоб я его не занимал.

– Ничего, кота – под стул, чего с ним церемониться! – весело посоветовал Андрей, увлекая друга по наружной лестнице вверх на крышу дома.

– Ты куда меня тащишь? – спохватился Георгий.

– На чердак.

– Что там интересного? – сопротивлялся селекционер.

– Увидишь.

Они взобрались под шиферную кровлю дома и остановились у кирпичной трубы. Андрей включил фонарь. Из темноты выплыли связки лука и чеснока, висевшие между стропилами. На полу лежали старые вещи, вроде поломанного велосипеда, дырявого корыта, радиоприёмника.

– Что я тут не видел? У меня самого такой же чердак, – недовольно проворчал Георгий.

– Посмотрим, кто здесь был вчера часов в десять вечера. Я слышал отчаянные вопли, – пояснил изобретатель, и включил аппарат.

Внутри чердака поплыли изображения. Сначала пролетела летучая мышь. Затем в крошечном чердачном окошке обрисовалась морда черного кота. Сверкнув желтыми глазами, темная нематериальная тень животного проскользнула внутрь. Кот устроился в углу и стал наблюдать за летучей мышью, висящей вниз головой на стропильной балке. Глаза его жадно впились в одну точку.

Вслед за тем в слуховое окно проскользнула вторая тень серого кота. Увидев, что чердак уже занят, серый угрожающе зашипел и выгнул спину. Звуков не было слышно, но по мимике животных угадывались те основные звуки, которые издавались обоими. Чёрный тоже принял оборонительную позу. После нескольких угрожающих воплей противники набросились друг на друга – и закипела схватка.

Друзья просмотрели ее до конца чисто из спортивных интересов. Победил Серый. Черный бежал. А победитель с прокушенным ухом проковылял в угол чердака.

– Стоп кадр, – попросил остановить изображение Георгий.

Фигура серого кота замерла. Он подошел к нему и осмотрел со всех сторон.

– Досталось здорово. Хорошо видно. Можно пересчитать все повреждения.

Андрей нажал другую кнопку – изображение начало расти. Сначала кот стал величиной с собаку, затем с телёнка, потом с лошадь.

– Ого! – удивился Георгий.

Изображение росло и росло, и вот уже кот занял весь чердак, а они очутились внутри животного.

Андрей щёлкнул выключателем, рост прекратился.

– Еще одно усовершенствование, – пояснил он. – Увеличение изображения до любых размеров. Можешь осмотреть его внутренние органы.

Георгий свободно прошелся сквозь кишечник, лёгкие, осмотрел сердце и заключил:

– Для медиков прекраснейший аппарат. Любой орган – как на ладони, исследование безвредно и безболезненно.

– Кроме увеличения изображения и фиксации на нужном месте, я сделал еще одно усовершенствование – перемещение изображения в пространстве. Пока ночь, продемонстрирую это.

Изображение кота поплыло в сторону, стало просачиваться сквозь стены наружу. Оба высунулись в слуховое окно. Кот просочился наружу из чердака сквозь деревянную стену и поплыл в чёрном небе серым силуэтом. Если кто-то из редких прохожих и видел его в этот момент на небе, то принял за облако, удивительно напоминающее по форме кота.

Но изобретатель не дал изображению удалиться от чердака на значительное расстояние и ввести в заблуждение жителей города. Аппарат щёлкнул, и все пропало.