Люди ночи - Джон Майло Форд Страница 15

Рафаэль сложил ладони.

– Верно, доктор Полоньи. – Он поднял глаза. – Стрингер, будьте добры, хронологию.

Стрингер открыл прозрачную папку и глянул на нее через очки:

– Десятого августа Аллан Беренсон возвращается из Англии, где, как мы можем быть уверены на стандартном уровне проверки, встречался с куратором из КГБ. Кроме того, он получил у Эдварда Четвинда копию Скинской рукописи. Двенадцатого августа Беренсон фотографирует манускрипт и отправляет пленку в Англию на адрес, который оказался закладкой. Изъятие закладки не зафиксировано.

Картерет тихонько загудел себе под нос.

Стрингер продолжал:

– Четырнадцатого августа подрядчик Белой группы проникает в квартиру Беренсона и фотографирует рукопись. Двадцатого августа обнаружены документы Монтроза, доктор Хансард устанавливает их подлинность, находку передают в ЦРУ. Двадцать четвертого августа доктора Беренсона ликвидируют условно чистым способом, двадцать пятого его экономка находит тело, двадцать шестого протоколы по запросу передают в Белую группу.

Рафаэль сказал:

– Очень хорошо. Доктор Эпплвуд, ваши заключения по рукописи.

– Стрингер, будьте добры, слайды, – попросил Роберт Эпплвуд.

Стрингер вставил пластмассовую коробочку со слайдами в углубление стола, что-то нажал. На стенном экране появился затрепанный бумажный лист, исписанный мелким почерком.

Эпплвуд сказал:

– Рукопись нашли полгода назад при ремонте Скин-хауза в Линкольншире. Рабочие пробили стену в то, что, по-видимому, было тайным убежищем священника[26]. Там нашли несколько католических книг и документов, а также, в деревянной шкатулке, рукопись стихотворной пьесы в елизаветинском стиле, озаглавленной «Трагедия убийцы» и подписанной «Кристофер Марло». Почерк очень близок к тому, что считается собственноручными записями Марло. Следующий, пожалуйста. Это двадцать первая страница Скинской рукописи, сфотографированная нашим подрядчиком четырнадцатого августа. Следующий рядом, пожалуйста.

Сбоку от первого кадра появился второй. На нем тоже была страница из манускрипта, очевидно та же. Некоторые места в тексте были обведены красным.

– Двадцать первая страница манускрипта, найденного в квартире доктора Беренсона после его смерти, – продолжал Эпплвуд. – Текст сходен, и почерк, и даже мятость бумаги. Однако отличается все. Следующий.

На экране появились рядом увеличенные детали манускрипта.

Гулд сказала:

– Да, вижу. В правом подстрочные элементы гораздо четче.

– Следующий, – попросил Эпплвуд.

На слайде были две колонки машинописного текста – сравнение слов и фраз из двух манускриптов.

– В текст внесены двести двадцать три изменения. По большей части они пустяковые и всего лишь создают альтернативную версию пьесы. Разумеется, известные пьесы Марло, включая «Доктора Фауста», существуют в разных вариантах. Однако некоторые изменения – это анахронизмы и ошибки словоупотребления, частью мелкие, частью нет. Наиболее яркий случай – последний акт, описание придворной маски[27], во время которой должны убить короля. Стрингер, пожалуйста, следующий… Разумеется, это может быть невероятное совпадение, но я не вижу способа прочесть это иначе, чем довольно изысканный елизаветинский белый стих о бигмаке, картошке фри и шоколадном коктейле.

Линда Гулд сказала:

– И какие выводы?

– Выводы, – ответил Эпплвуд, – заключаются в том, что рукопись, найденная в квартире Беренсона после его смерти, не та же, что была у него двумя неделями раньше. Если бы манускрипт выкрали и оставили вместо него подделку, даже плохую подделку, это можно было бы понять. Однако подделка исключительно хороша; тот, кто ее изготовил, должен был иметь в своем распоряжении оригинал. Изменения внесены сознательно. Вопрос, кто это сделал и зачем?

– И когда, – добавила Гулд.

– Нет, думаю, с этим все ясно, – ответила Полоньи. – Рукопись подменили после убийства. Шкатулка была открыта; Аллан изучал манускрипт незадолго до смерти. Он бы заметил изменения.

Картерет сказал:

– Допустим, он знал о подмене? Приложил к ней руку?

– Тогда он не изучал бы рукопись.

Гулд сказала:

– Сделано ли сравнение этого экземпляра с другими?

– Других экземпляров нет, – сказал Эпплвуд. – Во всяком случае, в этой стране. Все, кто занимается текстом, очень озабочены, чтобы вокруг них не случилось такой же газетной свистопляски, как вокруг дневников Гитлера – особенно если манускрипт тоже окажется подделкой.

– Однако у Беренсона экземпляр был, – заметил Картерет. – А он даже не историк.

Полоньи сказала:

– Джо, вы не хуже меня знаете, что Аллану оказывали услуги, порой исключительные.

Гулд сказала:

– Так вы считаете, пьеса может что-нибудь дать.

Эпплвуд пожал плечами и глянул на Рафаэля.

Рафаэль сказал:

– Мы практически уверены, что доктор Беренсон руководил сетью агентов. Увы, у спецслужб нет никаких ниточек, чтобы на этих агентов выйти. Нам остается, как всегда в таких случаях… – он вроде бы улыбнулся, но, возможно, так показалось из-за освещения, – исследовать все доступные возможности.

Гулд сказала:

– Хансард будет заниматься пьесой, которой, на минуточку, четыреста лет.

– И которую Аллан счел нужным отправить своему агенту по секретному каналу, – ответила Полоньи.

– Ладно, – проговорила Гулд. – Это хоть что-то. И у нас точно нет ничего другого. Полагаю, гонорар будет огромный?

Картерет рассмеялся. Стрингер поднял страдальческий взгляд. Рафаэль сказал только:

– Есть еще соображения по поводу данной операции?

– Просто разбудите меня, когда все закончится, – ответил Картерет, вставая. – Прошу у всех прощения, но у меня лекция…

– Разумеется, – сказал Рафаэль. – Следующая официальная встреча через две недели.

Картерет вышел. Эпплвуд и Гулд попрощались со всеми и ушли вместе, продолжая прерванный разговор о криптографии. Стрингер встал, кивнул доктору Полоньи и тоже вышел. Дверь за ним закрылась со слабым шипением.

Доктор Полоньи достала еще сигарету и прикурила от зажигалки «Зиппо» с эмблемой воздушно-десантных сил Иностранного легиона. Рафаэль сидел абсолютно неподвижно. Она затянулась, выпустила дым и сказала:

– Вы решили поручить это… упражнение Николасу до или после того, как он сообщил о своем решении уйти?

– Вы согласитесь, что лучше его никто не справится.

– Лучше его никто не справится, как вы прекрасно знаете. А теперь ответьте на мой вопрос.

– Разве вы сейчас на него не ответили?

Полоньи мгновение молчала, потом спросила:

– Вы уверены, что он не уйдет, да? Вы рассчитываете его использовать, пока он не…

– Доктор Хансард добровольно подал прошение об отставке и так же добровольно взялся за Скинскую рукопись.

– Он чувствует себя виноватым, считает себя ответственным, – сказала Полоньи. – Он гениально отыскивает исторические причины и следствия; думаете ли вы, что он не увидит их здесь?

Рафаэль кивнул:

– Продолжайте.

– Мы могли бы сообщить ему правду. Что Аллан был под подозрением уже два месяца и за ним наблюдали. Можно было бы даже рассказать о Семиакте. Уверена, его бы это зачаровало.

– Уменьшило бы это его чувство вины? Вопрос не риторический, доктор Полоньи. Я не против того, чтобы открыть доктору Хансарду больше – если это улучшит его душевное состояние. И, разумеется, вы знаете, какой гриф секретности у Семиакта. Мы не вправе раскрывать Хансарду сведения такого уровня.

– С каких пор вас смущает уровень допуска? – Полоньи