Зло той же меры - Михаил Григорьевич Теверовский Страница 15

третий… Почти все чёрные или тёмно-синие, реже грязно-серые. Про́клятый город живых мертвецов… Моё и без того весь день паршивое настроение ухудшилось ещё сильнее, я достал из кармана наушники и, листнув плейлист, включил что-то с весёлой картинкой альбома – но музыка едва доходила до моего поникшего сознания. И тут разом включились тусклые городские фонари, в свете которых отчётливо были видны полосы неистово разразившегося ливня.

И вот наконец я стоял перед столь знакомой мне коричневой металлической дверью с выкрашенной в золотой цвет ручкой и старым механическим замком. Мы давно планировали с Лизой установить электронный, но цены на них росли, а семейный бюджет каждый месяц находил новые причины для своего уменьшения. Быть может, на эту цель пойдёт часть денег, отложенная на отдых за границей, – вздохнув, подумал я. В любом случае, только теперь я почувствовал себя уютно и комфортно, особенно после прохождения обшарпанного подъезда дома и казавшегося бесконечным подъёма на скрежещущем лифте с оплёванными стенками и разбитым зеркалом. Которое на удивление продержалось довольно долгое время и даже, похоже, способствовало сохранению чистоты в кабине в тот период времени. И мне нравилось в него смотреться по утрам, хоть из зеркала на меня и смотрел не самый приглядный я: заспанный, осунувшийся, с синяками под глазами. Но зато время поездки в лифте пролетало почти не заметно, не то что теперь.

Постаравшись выкинуть из головы все негативные мысли, я выдохнул и, представив своих любимых, вновь наполнил освобождённое в сердце пространство счастьем. Провернул в замке ключ ещё раз… нажал на ручку… И лишь только приоткрыл дверь, как на меня, громко топоча по ламинату маленькими ножками, напрыгнула, обнимая за ноги, Наташка, весело крича во весь голос: «Мама! Папа пришёл, папа дома!» Я присел на колено и крепко обнял дочь, зарывшись лицом в её макушку и смешно трепыхающиеся две косички с розовыми резинками. Вслед за дочерью с кухни вышла меня встречать и Лиза. Одета она была в простое серое, по колено, платье – когда-то выходное, теперь же, выцветшее и потёртое, использовалось в роли домашнего наряда, – с накинутым поверх фартуком. Отпустив дочь, я подошёл к жене и легонько чмокнул её в губы, в лоб и обе щёки, затем спустился к шее…

– Артём! – засмеялась Лиза, игриво отстраняясь, и, подмигнув, добавила: – Ужин почти готов. А остальное потом. И да, ты не забыл разуться?

– Прости, искренне каюсь, – ответил я, стягивая туфли и ставя их на невысокую банкетку для обуви.

– А ты почитаешь мне сегодня сказку? Ту самую… – смотря на меня своими широко распахнутыми, точь-в-точь как у матери серо-зелёными глазами, спросила Наташа.

Как же она была похожа на Лизу – как две капли воды. И глаза, и вьющиеся мягкие русые волосы, и острые черты лица. От меня ей достался лишь слегка большеватый, с горбинкой, нос, тем не менее очень идущий Наташе, в отличие от меня самого.

– Ту самую? Эту какую? – изобразил я недоумение, пока снимал и вешал пиджак в старый деревянный шкаф с зеркалами в створках, встроенный прямо в стену и располагающийся напротив входной двери.

– Про кололя… ой, короля. Короля Артёма.

– Короля Артура, быть может?

– Ой, – Наташа зарделась, – да.

– Хорошо. А пока беги, помоги матери накладывать ужин.

Наташка резво устремилась на кухню, полная готовности помогать, а я же свернул из коридора направо, в нашу родительскую комнату. Вообще при передислокации в Новоградск мне повезло, ведь квартиру выдали сразу двухкомнатную, пусть и с маленькой кухней в шесть квадратных метров и без балкона. Быть может, потому что к распределению я был уже женат на Лизе, и мы считались так называемой молодой семьёй. И в итоге мы прожили наедине три года, используя теперь уже детскую как комнату для развлечений. Эх, было время, когда телевизор стоял там, как и мой любимый настольный хоккей, в который Лиза изредка – из-за моих постоянных побед, – но всё же соглашалась поиграть со мной. У стены тогда была прикручена шведская стенка, на которой висела груша, посередине стоял мягкий, хоть и быстро продавившийся диван… Хорошие были времена, но сегодняшним днём дома я был доволен и счастлив не меньше. За деревянными дверьми со стеклянными непрозрачными вставками по левую руку стоял недавно купленный диван-кровать – к слову, нехило ударивший по пресловутому семейному бюджету, – прямо перед ним – плоский телевизор диагональю в тридцать дюймов. Справа после долгих споров о том, как лучше, был размещён огромный шкаф, в котором мы держали что-то наподобие спортивного инвентаря: доставшиеся от прошлых жильцов лыжи, велосипед, два наших самоката, купленные на первую же зарплату, и различные мячи, гантели и тому подобный хлам, освободивший как раз таки теперь детскую комнату. Рядом с ним ещё один, со стеклянными дверцами, за которыми мы хранили и накапливали бумажные книги, из года в год становившиеся всё более и более дорогими, из-за чего ещё с детства я нередко читал с экрана мобильного телефона. Напротив же дверей было оборудовано небольшое рабочее место – простые офисное кресло и стол, на котором громоздился довольно уже старый компьютер. На стенах красовались нежно-бежевые обои, от которых так и веяло ностальгическим уютом из детства – я был безумно рад, увидев такие в магазине. Ведь точно такие же были в детстве в родительском доме, в комнате папы и мамы…

Переодевшись в домашние штаны и растянутую длинноватую футболку цвета хаки с камуфляжным узором, оставшуюся у меня ещё со времён «заточения» в детском доме, я, нырнув в тапочки, потягиваясь и зевая, поплёлся на кухню, где меня ждали, не приступая к ужину, уже сидевшие за столом мои самые любимые в жизни девочки.

После совместного ужина мы оставили Наташку играться в любимые куклы, выделив ей ровно час перед сном, – мы приучали дочь к близящемуся началу учёбы в школе ложиться не позднее девяти часов вечера. А сами, развалившись в обнимку на диване, включили в своей комнате телевизор, по которому как раз начиналась новостная сводка. Мы его смотрели, несмотря на наличие в интернете новостных порталов и различных социальных сетей, в которых чаще всего можно было найти альтернативные, зачастую даже почти запрещённые оппозиционные мнения. В последние дни мы особенно внимательно следили за новостными выпусками, ведь во время них могли с большой вероятностью показать ставшие уже практически регулярными интервью с Леонтием Керчевым, кандидатом на должность главы полиции Новоградска. Быть может, мой будущий самый главный начальник, ведь до выборов оставалось всего каких-то три дня. Статный, подтянутый, державшийся с всегда расправленными