Спаситель с нашего двора - Олег Касимов Страница 16

Так и вышло. Я совершил скачок в бездну и попал в Палестину. Я был несказанно счастлив. Еще бы – первое удачное перемещение, но и это еще не все. Я обнаружил почти все детали прототипа разбросанными в небольшом квадрате пустыни и нежно засыпанными песчаными бурями. Более полугода ушло на знакомство с местным колоритом, поиск помещения для лаборатории и, собственно, сборку телепорта. Да, мне удалось восстановить аппарат и главное – телепортироваться обратно. Что, не ожидал услышать такое? Да. Мне удалось вернуться.

А вот теперь слушай очень внимательно. Я хочу, чтобы ты как следует уяснил каждое слово. Я телепортировался в советскую лабораторию восьмидесятых, а попал…

Настоящее изменилось, и ты даже представить себе не можешь насколько. Лаборатория была практически та же, но другие люди в других одеждах говорили со мной на другом языке. Я попытался заговорить на русском, затем на греческом. Безрезультатно. Меня не понимали. Арамейский оказался близок их языку, очень похожему на арабский, что позволило мне хоть как-то общаться с ними. Я попал в 1407 год, как мне сообщили. Известие меня обескуражило, мягко говоря. Я просто не в состоянии был хоть как-то себе это объяснить. Сознание зацепилось за знакомое слово: Раби ас-сани. Это же название месяца в мусульманском календаре! Ты вообще знал, что такой календарь имеется? Он даже является официальным в некоторых мусульманских странах.

В исламском календаре летоисчисление ведется с 622 года нашей эры, от Хиджи, даты переселения пророка Мухаммеда из Мекки в Медину. И хотя у этого лунного календаря более мудреная структура, дней в году меньше, и месяцы которые приходятся на лето, через некоторое время перемещаются на зиму, и наоборот – все равно, используя формулу перевода календарей: И=Г-622+{(Г-622)/32} можно рассчитать, что 1407-й исламский соответствует второй половине восьмидесятых годов двадцатого века. То есть фактически я вернулся обратно в тоже место и время, но мир вокруг стал другим. Не было ни Советского Союза, ни русского языка, ни тех людей, которых я знал.

Когда прошел шок нескольких первых минут, я задался вопросом: в чем дело?

Я проанализировал свои действия и обнаружил одну очень важную деталь, которой не придал сначала никакого значения. Когда я впервые попал в Палестину времен начала новой эры, то, конечно же, хотел своими глазами увидеть Иисуса из Назарета. Но за те полгода я так и не нашел ни одного упоминания о Христе. «Не судьба», – подумал я и успокоился. А потом понял: именно отсутствие реального Иисуса из Назарета, человека из плоти и крови, несшего новое учение и ставшего мессией, изменило ход истории. Это же очевидно! Он являлся краеугольным камнем, выводившим человечество на другой виток развития. Мне оставалось или принять новую реальность, или найти, а может, воссоздать эту историческую личность, дабы восстановить ход истории и как следствие – настоящее, знакомое мне и тебе.

Хватило нескольких минут, чтобы все это осознать. На мое счастье, в лаборатории находились ученые, подобные мне. Они смотрели на меня как на Бога, восьмое чудо света. Еще бы. Я появился из аппарата, созданного для приема и ни разу не использованного. И я воспользовался ситуацией, взывая ученых мужей к солидарности и профессиональной этике. Они мне помогли, и отправили обратно. Ну, это только на словах все так просто, а на деле…

Да ладно. Опустим детали. Главное – я снова вернулся в Палестину. Сам я никак не мог стать Христом. Во-первых, слишком стар, а во-вторых, должен же кто-то контролировать процесс со стороны. Я провозгласил себя Иосифом Аримафейским и пошел на службу к Понтию Пилату. Да, пришлось помудрить с письмом в будущее. Мне были нужны два молодых человека, отправленных из моей лаборатории. Детали для сбора телепорта – это так, отвлекающий маневр, возможность контролировать вас на месте. Первый прибывший должен был стать Иисусом, а второй, после окончания операции, – отправиться назад и дезактивировать телепорт.

Ну, теперь понятно?

– Это же ужасно, цинично, и… – я был полностью подавлен.

– Да. Ужасно. Сначала подготавливать, взращивать, а затем отдать человека на заклание… Терзался ли я угрызениями совести? Ответственность за ход истории – превыше дружбы, привязанности или любви. В огромных жерновах истории нет места каким-то условностям морали. Я ненавязчиво подводил Андрея к судьбоносному решению, а принял он его сам, и прошел весь путь до конца.

Теперь все в твоих руках. Я искренне надеюсь, что ты все поймешь, осознаешь и примешь. Андрей выполнил свою миссию, я свою. Дело за тобой. Тебе предстоит разделить и понести меру совсем другой ответственности. Видит Бог, мы сделали все, чтобы сработал первый сценарий. Я почти уверен, дальше тебя ждет простая нормальная долгая жизнь. Но все же, если что-то пойдет не так, тогда ты, так же как и я когда-то, должен встать на защиту будущего. Я передаю в твои руки заботу о нашей с тобой общей истории.

21

Я в последний раз киваю профессору, прощаясь и давая понять: к старту готов. Вжимаю пальцы в деревянные рукоятки аппарата Ланского и, стиснув зубы, готовлюсь к запредельным нагрузкам. Представьте себя помещенным в огромную центрифугу, постепенно набирающую обороты. Становится невозможно дышать, словно огромная волна накрывает все пространство. Время застывает. Тысячи ножей пронзают на самой запредельной скорости, но центрифугу это не останавливает. Непонятно, когда и как она начнет останавливаться. Привыкнуть к такому невозможно. Я вырубаюсь, улетая куда-то в детство…

Мне было тогда лет семь, или восемь. Пол-лета я провел у бабушки в дачном поселке, гуляя с друзьями-ровесниками. Некоторые приехали из города, другие жили в соседней деревне постоянно. Мы бегали дни напролет, купались в озере, загорали.

Нас было четверо. Я, Лешка, старше меня на год, Сережа и Васек, деревенский малый, самый младший из нас. Вообще-то Васька брать не хотели: он все время мешался под ногами, дразнился и убегал. Но он выследил нас и грозился разболтать о нашем тайном месте. Мы мечтали построить свой штаб. Даже начали рыть ров в дальнем конце озера, а потом хотели укрыть его досками, которые таскали тайком от взрослых. Кто-то притащил из дома большую лопату. Ею мы по очереди ковыряли землю для рва. Травяной слой почвы с горем пополам сняли, но дальше яма нам не давалась. Уж больно тяжело было вынимать лопату с землей.

В тот день Сережа начал копать, а мы полезли в озеро. Минут через пять Сергей потребовал его сменить. Мы с Лешей хотели продвинуться дальше