Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков Страница 16

— А разве мы уже знаем, что Андрей Левицкий стал жертвой патриотической деятельности? — максимально спокойно произнес Адашев. — Мы такой информации не имеем.

— Допустим, — кивнула девушка, — однако вы и ваши товарищи никак не прокомментировали его убийство, а тем не менее, согласитесь, Андрей Левицкий был одним из виднейших лидеров патриотического направления в Понти́и.

Адашев напрягся.

— Извините, — сказал он, — кого вы представляете? Девушка поднялась со своего места и загородила Кристине обзор, ей пришлось вытягивать шею, чтобы попытаться увидеть лицо Адашева.

— Ольга Касаткина, — представилась девушка, — газета «Голос Кранцберга». Её голос был мягок и спокоен, но отдавал какими-то нотками нервозности, как будто она пересиливала себя, отвечая Адашеву.

— И что же, уважаемая Ольга, вас конкретно интересует? — спросил Адашев.

— Нас конкретно интересует, — уточнила Ольга, — был ли депутат Левицкий потенциальным членом вашей организации?

Адашев хотел ответить, но сидевший впереди Арсенюк его перебил.

— Безусловно, — сказал он, — Андрей ассоциировал собой все те ценности, о которых мы сегодня говорили. Он олицетворял собой европейский путь развития и европейскую мечту, нам бесконечно жаль этого мальчика.

— А как вы тогда прокомментируете тот факт, что убитый Андрей Левицкий имел конфликт с господином Тополевичем, который является основным спонсором вашего движения?

Этот вопрос точно не должен был входить в повестку. Ситуация становилась напряженной. Лицо Арсенюка покрылось ровной белизной, а вот Адашев, нет, само спокойствие, только в глазах блеснул недобрый огонёк. Кристина попыталась прикинуть, что ей делать в случае, если эту журналистку уведут куда-нибудь в подсобку. Заорать «стоять милиция»? Это было, по меньшей мере, глупо хотя бы потому, что она не имела к милиции отношения.

— Извините, — сказал Адашев, — но у нас опять-таки нет такой информации. Я повторю, хотя говорил это много раз, господин Тополевич не имеет к нашему движению никакого отношения, поэтому, согласитесь, глупо комментировать то, что не в твоей компетенции.

Адашев ответил, а напряжение никуда не делось. Некоторое время мужчина смотрел на журналистку очень нехорошим взглядом. Кристина облизала пересохшие губы, интересно, а что бы Ксюша стала делать в этой ситуации?

— Вас устраивает ответ? — после некоторого молчания спросил Адашев.

— Да, благодарю, — сказала журналистка, садясь на свое место.

Адашев закрыл папку.

— Ну, что ж, — подытожил он, — если больше вопросов нет, тогда встреча закончена.

Вопросы, наверное, были, судя по недовольному гвалту. Кто бы ни была эта девушка, но планы этим ребятам она сегодня явно спутала, а это значит, что Кристине нужно было познакомиться с этой журналисткой.

* * *

Естественно, она её не нашла! Ольга Касаткина быстро смешалась с разношерстной толпой и исчезла. Вполне вероятно, она заранее готовила себе пути отхода. Кристина вздохнула. Из неё никогда не вышел бы оперативный работник.

Проходя по фойе гостиницы, Левонова ещё раз вспоминала ситуацию. В том представлении, которое разыгрывали учредители «Лиги честности», всё укладывалось в чёткий план. Каждый отыграл свою роль. Кто надо, покричал в поддержку, а потом вдруг эта девица со своими вопросами. Откуда вообще она нарыла эту информацию?

Она что-то говорила про газету. Да, газета «Голос Кранцберга», так, кажется. Значит, эта Ольга из Кранцберга. Опять Кранцберг. Школьница была убита таким же ударом, каким был убит Левицкий. Школьница была убита в Кранцберге, а журналистка из тамошней газеты спрашивает по Левицкого и Тополевича. Случайность? Кристина не верила в такие случайности.

— Что, не тебе достались лавры разоблачителя «Лиги»? — раздался голос.

Кристина резко развернулась и громко чертыхнулась. Возле круглой колонны стоял Мациевский, очевидно, всё время, что она была здесь, он сидел на диване.

— Фу, дурак, напугал, — обругала его девушка. На лице Мациевского выступила ухмылка.

— Я рад, — сказал он, — ну, как твое впечатление? Кристина непонимающе посмотрела на него.

— По поводу?

— По поводу журналистки? — спросил Анатоль. — Как думаешь, подстава или как?

Кристина покачала головой.

— Не думаю, — сказала она, — первый вопрос еще куда ни шло, а вот её комментарий… ты знаешь, у меня возникло ощущение, что она как будто специально пришла сюда, ради этого вопроса, ну чтобы, не знаю, подразнить их, что ли.

— Типа, как ты? — спросил Мациевский. Кристина кивнула.

— Да, что-то типа этого, — согласилась она. — Ты знаешь, у них словно было всё по плану, а вот эти вопросы в план не вписываются.

Мациевский задумчиво хмыкнул.

— Не знаю, не знаю, — пробормотал он, — Адашев был спокоен.

— Ты его тоже знаешь? — спросила Кристина с долей легкого удивления.

Мациевский кивнул.

— Ну, в баню мы с ним, естественно, не ходили, — сказал он. — Незадолго до «Торга» мы расследовали дело об убийстве бизнесмена Сосновского. Молодой человек, успешный, жениться собирался и вдруг бамс и труп, но вот что странно — ему тоже перерезали горло, только вот локализацию раны сейчас не вспомню, и Адашев свидетелем проходил по этому делу.

Кристина посмотрела на оперативника остолбеневшим взглядом.

— Что ж ты вчера-то не сказал!? Мациевский фыркнул.

— Да я ж фамилию его тогда не знал, — сказал он, — я только в лицо его видел, когда допрашивали.

Кристина сделала скептическую гримасу.

— А материалы с того дела остались? Мациевский покачал головой.

— Не-а, — вздохнул оперативник, — мы только вникать стали, как пришли чекисты и нас отодвинули от этого дела, а тут как раз «Торг» и материалы дела сгорели в пламени революции. Якобы шпана коктейль Молотова кинула.

Кристина закусила губу.

— Ясно, — пробормотала она, — кто-то заметал следы. Мне бы хотелось подробнее познакомиться с господином Адашевым, а кто его допрашивал?

— Так, начальник тогдашний мой, Раевский.

Как тесен мир, однако, подумала Кристина.

* * *

По великому счастью, этот день никак не напоминал предыдущий, только остатки полицейских лент, которые поспешно убирали две горничные, одетые в форменные передники, свидетельствовали о вчерашнем происшествии. Анастасия хотела выкинуть всё из головы, забыть, как страшный сон, но в её голову постоянно лезли какието тяжелые и страшные мысли. Мысли о нём, о том, кто это сделал с девушкой, о том, кто это делал с девушкой здесь, в её пансионате, возможно, даже забрался сюда, отключив сигнализацию, и убивал её. Возможно, так и было. Возможно даже, что в этой самой комнате, где сама она сейчас стоит. Разумом Анастасия понимала, что это всё чушь, что никто не мог бы отключить сигнализацию, и, наверное, просто так всё совпало, но эти тяжелые мысли гирями давили на неё, заставляя вспоминать то, что однажды она такое уже переживала. Она очень хотела это забыть, а кто-то раскопал, а возможно, и не забыл.

Надо взять себя в руки, сказала себе