Божественная карусель - Олег Михайлович Шепель Страница 16

Молозов выключил телевизор:

– Вряд ли он действительно в это верит.

– Да, пожалуй, – согласился Стрелков. – Скорее всего понимает, что празднует пиррову победу. На ближайших Всемирных выборах Единого Президента ему уже вряд ли удастся добиться переизбрания.

– Да, вряд ли.

Сразу после выступления Шевронский, в сопровождении охраны, вышел из здания и, не обращая внимания на выкрики обступивших суетливых журналистов, направился к эскорту машин, поджидающему его неподалеку. Мимолетного ответа был удостоен только один вопрос:

– Олег Константинович, каковы Ваши планы на сегодняшний день после только что состоявшегося празднично-торжественного выступления?

– Отдыхать, только отдыхать, – Шевронский подошел к открытой перед ним задней дверце одного из автомобилей, молча сел, и эскорт отъехал.

Но и в машине вершителю судеб мира расслабиться не удавалось. Покоя не давал один и тот же вопрос: «Где же Зубров?» За ним возникал второй: «Ужели он служитель зла?» Потом третий: «Впрочем, почему обязательно такая крайность?» Вспоминался давний диалог Шевронского с Зубровым, случившийся много лет назад, который дословно память не сохранила, но четко впечатала в душу суть сказанного тогда Зубровым: «А что есть Истина?.. Это всемогущество, которому подчиняются и Всеблагой – христианский Бог, творящий добро, и Сатана (зло)». Размышления Шевронского после всех этих воспоминаний были примерно следующими:

«Если я когда-то, осознанно или неосознанно, сделал однозначный выбор в сторону добра, то Зубров, судя по всему, относит себя к служителям Истины. Вероятно, свою миссию по отношению ко мне он посчитал исполненной. Ждать, искать и надеяться на Зуброва теперь бессмысленно… Почему я стараюсь служить добру (хотя не всегда это получается)? Да хотя бы потому, что служение злу обернется злом и для служителя. Что посеешь, то и… Мне надо причаститься. Да. Покаяться и причаститься. Но каким образом? Тебе ли, Олег Константинович, не знать, как порой нарушается тайна исповеди! И все-таки это надо сделать. Я буду исповедоваться не пред священником, хотя и в его присутствии, а пред Господом. И причащаться к Господу. Поклоняюсь не лампочке, а свету. Раз уж мама крестила в православной церкви, то и сделаю все по православному обычаю. Однако кто конкретно отпустит мне грехи? Логичней всего выбрать Патриарха Всея Руси. Ни мною, ни моими службами ни в каких порочных поступках он замечен не был. Видимо, действительно достойнейший служитель церкви. Выдать тайны исповеди не должен… Итак, покаюсь и причащусь пред Патриархом Всея Руси. Без присутствия журналистов и своей свиты…».

Уже через 7 дней это покаяние состоялось. Об истинном содержании беседы между Единым Президентом и Патриархом Всея Руси знали только они сами. Никто, даже из ближайшего окружения, не был посвящен в тайну их «переговоров», состоявшихся прямо в православном храме.

– Каюсь, что уже на протяжении многих десятилетий не исповедовался и не причащался, – молитвенно говорил Шевронский Патриарху, стоя пред алтарем. – Не причащался даже после смерти жены, по моей вине ушедшей из жизни, даже после своей попытки к самоубийству, вызванной ее гибелью. Каюсь, что позволял себе прелюбодеяния с женщинами, с которыми не состоял в браке. Каюсь, что прятал от людей тайну омоложения с целью получения власти над ними. Для сохранения этой тайны лишал некоторых свободы. Кого-то по закону, мною же подписанному, а кого-то и беззаконно. Обманывал других ученых, подсовывая им дезинформацию о методах и результатах работы своего Института. Каюсь, что в работе и в жизни для достижения своих амбициозных целей пользовался помощью колдуна и предсказателя…

Шевронский каялся вполне искренне, однако буквально через 10 дней проснулся в постели с другой красоткой. Несмотря на то, что она продолжала сладко посапывать, он, взглянув на часы, включил радио достаточно громко. Сначала играла легкая инструментальная музыка, но затем раздались сигналы точного времени и началась передача последних известий:

– Всемирные новости. Сегодня дан официальный старт Всемирной избирательной кампании по выборам Единого Президента. Все наблюдатели сходятся во мнении, что основным соперником нынешнего президента, Олега Константиновича Шевронского, останется молодой 73-летний талантливый лидер оппозиционного «Движения за обновление» Георгий Георгиевич Зубатый, прошедший курс омоложения в своем собственном частном клиническом центре. Выборы, согласно новым правилам, пройдут в один тур. Победитель определится простым большинством голосов. Георгий Зубатый не замечен в нарушении законов. Омоложение в центре Зубатого осуществляется по его собственному патенту. При этом процесс возвращения молодости представляет собой именно курс лечения, то есть набор процедур и лекарств, а не операцию, запрещенную нормативными актами Президента для других клиник. Эффективность своего курса Георгий Зубатый демонстрирует не только своей собственной моложавостью и энергией. Десятки других здоровяков и почти юных красавиц, которым от роду более 100 лет, весьма профессионально рекламируют новое «Средство Макропулоса». При этом Георгий Георгиевич абсолютно ничего не засекречивает, открыто продает лицензию на право использования своего патента другим клиникам… – Шевронский отключил радио. Издал стон. Чмокнул в щеку уже проснувшуюся красотку:

– Дорогая, извини, меня ждут великие дела. Охрана тебя проводит.

– А когда мы теперь встретимся?

«До чего же все женщины одинаковы», – подумал властитель мира, но вслух сказал:

– Увы, со мной ты можешь связаться только через советника по административным вопросам.

– Но ты-то можешь позвонить прямо мне?

– Ну, разумеется. И я сразу же это сделаю, как только появится свободная минутка.

– Врешь… Но все равно спасибо.

Протяжно поцеловала его в губы, молча оделась и, не оглядываясь, вышла. Шевронский же про себя почти выругался: «Ну вот, опять согрешил». Однако на этот раз времени для раскаиваний не было. Необходимо было срочно собрать всех советников…

Когда к назначенному времени приближенные собрались, Президент без предисловий обратился ко всем:

– Итак, что мы можем противопоставить оппозиции?

– Только заслуги прошлых лет: объединение человечества, уничтожение нищеты, устранение наркомании, но… – Стрелков замялся. Он не играл. Действительно собирался с силами, чтобы выплеснуть тяжелую информацию.

– Договаривай.

– Вскрылись факты изоляции людей, узнававших что-то о «know how» – секретах операций, проводимых в ваших клиниках…

– Они арестованы согласно закону и сидят по судебным приговорам.

– Стало известно, что некоторых изолировали до принятия закона.

– Тех немедленно отпустить.

– Уже. Но, хотя теперь эти «узники» отпущены, голоса многих избирателей утеряны безвозвратно. Подвергается жесточайшей критике сама политика окутывания тайной методов омоложения, высмеиваются законы, запрещающие проводить соответствующие операции в клиниках, не принадлежащих Шевронскому. Да тут еще…

– Договаривай, договаривай.

– Пресс-конференции и откровения… ваших бывших любовниц.

– По-о-онятно… После смерти