Краш-синдром - Недоруб Сергей Страница 16

– Не понял, – помотал я головой. – Ты что такое несешь вообще?

– Версиану поделили на зоны, – повторил Бурелом. – Большинство открыты для всех, но есть некоторые места, которые забиты за определенными классами. Останкино сейчас значится как неформальная база Коренных, там палаточный городок раскинули, пока не решили, как захватить башню на постоянку. А я по классу Гость.

– Я тоже, – заявила Лизка.

– Вот именно, – продолжал Медведь. – Поэтому ей в Останкино никак нельзя. Отправят на перерождение, как только увидят. А когда курьер помирает, его заказ считается проваленным. Сам помирать пока не пробовал, но когда еду разносил – ну, ты в курсе, – меня об этом предупреждали.

– И меня, – вставила Лиза.

Я пытался впихнуть услышанное в свою голову, но никак не получалось.

– Зоны влияния, – повторил я. – Коренные не пускают Гостей в свой городок. Убьют, когда увидят. Я все верно расслышал?

– Снова я вижу, что ты не играл в раннем доступе, – произнес медведь. – Арбестер, Версиану разбили на территории еще тогда. Сейчас игроки просто пользуются самой популярной схемой раздела по бандам. Эти карты в зомбинете висят уже месяца четыре.

– Так мы с вами уже в Останкинском районе, – проговорил я, отказываясь принимать внезапную проблему. – ВДНХ – это его часть. Тот же округ, тот же район. Как может быть, что нас туда не пустят?

– ВДНХ примыкает к проспекту Мира, а это по схеме фракций другая локация, – объяснял Бурелом. – Да, и она типа как общественное достояние. А вот конкретно телебашня – база Коренных. Нечего нам туда ходить – Лизку разберут на винтики на подходе. В лучшем случае развернут домой.

– Да зачем люди всем этим занимаются?! – вырвалось у меня.

– Когда качаешь один уровень экспы за десять дней – приходится искать, чем себя занять, – ответила Лизка. – Даже мне это очевидно. Вижу, ты какой-то свой, сам по себе, так что для тебя это дико.

– Как они вообще узнаю́т, кто к какому классу относится? – продолжал я цепляться за соломинку. – Лиза, ты видишь, какого я класса?

– Нет, – тут же ответила девчонка. – Почему-то мне кажется, что мне не стоит тебя об этом спрашивать.

– Она курьер, – говорил Бурелом. – Она несет пакет с грифом версианской почты. А курьерами работают здесь только Гости. Коренные этим не заморачиваются – классовые ограничения. Иммигрантам почтовые службы тоже недоступны. Зато у Коренных свои профы, в том числе – по выявлению замаскированных разведчиков. Срисовать Лизку они не смогут, но сам пакет увидят. Он на расстоянии детектится.

– Жесть, – выдохнул я, думая над вариантами.

– Есть, конечно, еще выход, – предположил Бурелом. – Ты каким-то образом вызываешь Шанталь и просишь, чтобы она провела Лизку по блату, в порядке исключения. Только уйдет много времени, а ты вроде торопишься.

– Шанталь? – захлопала глазами Лиза. – Вы что, знакомы с Шанталь?! Она мой кумир!

Я отмел предложение Бурелома чересчур нервным взмахом руки, едва не шлепнув медведя по уху. Зараза! Оставалось пятьдесят минут на доставку пакета на три километра. Простейшее задание, в которое рассказ Бурелома не укладывался ну просто никак.

– Мы выполним этот квест, – решил я. – Бурелом, тебе придется остаться. В самом деле, не провоцируй. Ты уже порядком засветился, все знают, что ты не Коренной. Пусть Лизу выдает пакет – главное, что меня ничто не выдает. Меня тут многие уже вообще считают за бота, так что вдвоем пойдем.

– Пойдем или поедем? – уточнила Лиза.

Я задумался. Не могут же Коренные выставить оцепление вокруг нескольких кварталов только для того, чтобы поддерживать социальную игру в царя горы. Хотя ситуация напоминала скорее сказку про трех поросят, решивших, что в раздельных домах они справятся с волком лучше, чем дружной командой. Концовку я помнил хорошо, и она мне не нравилась.

– Поедем на трамвае, – сказал я. – По ходу дела разберемся.

– Лучше монорельс, – посоветовал Бурелом. – Его мониторить сложнее. Он же над землей, там часовых не выставишь. А Коренные на все способны.

– Ты прав, лучше перестраховаться, – согласился я. – Давай, медведь, спасибо за помощь. Если с нами что-то случится…

– Буду держаться подальше, – пообещал Бурелом. – Лизуня?

Девчонка обняла медведя за башку, едва на ней не повиснув.

– Иди, отжигай, – сказала она. – Увидимся вечером.

Мы с Лизой дошли до станции, поднялись по эскалатору и успели как раз на отходящий состав, что было очень даже в тему. Не придется тратить лишние минут десять на ожидание. Уселись в заднюю кабину, в которой, кроме нас, никого не было. Всегда любил этот неторопливый вагончик. Даже жалко, что с каждым годом население использует монорельс все реже. Что поделать – жизнь ускоряется, а состав все так же неторопливо шелестит по рельсу.

Мы уселись друг напротив друга. Лиза все еще удивлялась моему набору разных карт в кошельке, включая проездные. Она явно кипела вопросами, но не задавала ни единого. В конце концов, если Бурелом не доверял ей достаточно, чтобы растрепать про бета-тест и сопутствующие приключения, то мне тем более не стоит раскрывать себя. Наоборот, в глазах такой девчонки скрытность сработает в пользу укрепления авторитета.

– Как прокачка идет? – спросил я.

Лизка усмехнулась, стащила очки, протерла их краем широкой юбки, доходящей до пят.

– Хороший вопрос, – сказала она. – В Москве его не услышишь. А здесь это нормально. Как про здоровье спросить.

– Здоровье в Версиане тоже оценивается в цифрах, – напомнил я. – Только никто их не видит.

– Прокачка идет фигово, – произнесла девчонка. – Но если бы она шла хорошо – ты бы меня не спрашивал, так? – Я печально улыбнулся. Лиза кивнула и спросила: – Я должна тебя бояться?

– Это обратный вопрос, – сказал я. – Из тех, которые можно задать в Москве, но в Версиане они бессмысленны.

– Поняла, – развела руками Лиза. – Мое дело – помалкивать и слушать старших?

– Я не…

– Все в порядке. – Она перевела взгляд за окно, где улицы вели бурную жизнь. – Эта тема много значит в обоих мирах.

Стараясь отвлечься, я посмотрел на вмонтированный в стенку экран, который, похоже, транслировал рекламу вместо стандартного расписания. И только было я задумался, что это за странное поведение информационной системы, как на экране возникло знакомое лицо, заставившее меня вздрогнуть.

Телевизор показывал уже знакомую студию с фоном, на котором обычно выступал Меркуцио. Только сейчас на нем находилась Шанталь.

Я дернулся вперед, поймал скроллер громкости, рывком перевел его на полную мощность, и кабинка монорельса наполнилась певучим голосом, от которого Лизка встрепенулась.

– Всем привет, это я! – радостно прощебетала Шанталь с экрана. – Не ждали? А я вернулась! И вернулась с сюрпризом!

Она посмотрела в сторону, помахала кому-то. В кадр влез довольный Меркуцио.

– Да, друзья, в моей студии в гостях сегодня Шанталь, – сказал он. – И мы анонсируем новость, которая, я уверен, не оставит никого из вас равнодушным!

– Завтра! – торжественно заговорила девушка. – Да, завтра на Новом Арбате состоится неофициальный Версикон!

– Мы приглашаем всех – Коренных, Иммигрантов и Гостей, – продолжал Меркуцио, и картинка, казалось, чуть дернулась. – Мы проведем встречу без спонсоров и назойливой охраны, без жадных до рекламы продюсеров и заготовленных фраз! Здесь, внутри Версианы, на Новом Арбате – завтра!

– Буду всех ждать! – заулыбалась Шанталь и послала в камеру воздушный поцелуй.

Картинка сменилась на виды вечерней Москвы. Неудивительно. Транслировать изнутри Версианы Меркуцио по-прежнему не мог, как и никто на планете. Хотя я надеялся, что ему скорее удастся сделать это, чем затащить к себе в студию Шанталь.

– Ты знаком с ними, – догадалась Лиза. – Ты видел их.

– Только в игре, – выговорил я, не понимая, отчего на душе так хреново. Шанталь выбралась и находится в полном здравии. Но…

– Когда вы играли, с вами что-то произошло. – Лиза не отводила взгляда. – Что?