Ведьмин корень - Ирина Владимировна Скидневская Страница 16

– Друзья для меня… сегодня постарались… Как вам… мой наряд?

Длит осторожно наполнила напёрсток тёмно-зелёной жидкостью из графинчика.

– Барри утверждает, у этого зелья замечательный успокоительный эффект.

– Давайте, мада, – поддержала Летка, – а то ходим без продыху с пяти утра. Осторожненько, не разлейте…

Виктория одним глотком осушила поднесённый напёрсток, и её так сильно потянуло в сон, что Летка едва успела довести её до узкой кровати, на спинке которой висел пушистый плед.

– Вы же не против, господин Даймон, чтобы Виктория поспала у вас часок-другой? – ради приличия спросила Длит; определённо, в случае возражения, Викторию было бы трудно разбудить и поднять на ноги.

– Да, можно? – Украдкой зевая, Летка тщательно укрыла спящую повариху пледом и подоткнула края. – Я бы и сама прилегла, но тут совсем нет места.

– Я и говорю, крепость хорошая, но маленькая, – налегая на педали, сказал Даймон.

– У вас расстроенный вид, – заметила Длит.

– Скорее, удивлённый. На миг почудилось, что мне вот-вот сделают предложение.

– Ей повезёт, – с несвойственным для неё кокетством сказала Лорна, пожирая Даймона глазами.

– Кому?! – рявкнул Даймон.

– Вашей избраннице…

– Кровать ненадёжная, – с сомнением сказала Летка. – Как бы мада не свалилась во сне.

Даймон слез с тренажёра и молча вышел.

– Лорна, почему ты здесь? – спросила Длит.

– Вазза хочет помочь Летке, мада…

– Ничего не перепутала?

– Ой!

– Скажи Ваззе, что Летке нужно отдохнуть. Я отправлю к ней Софию. Пусть приготовят корзинку с бутербродами и термос, неизвестно, какая ночь впереди.

Даймон откуда-то принёс и приставил к кровати основательную деревянную скамью, после этого Лорна с зевающей Леткой ушли, а Длит лукаво взглянула на Даймона.

– Надеюсь, вы нас извините. Виктория сама не своя. Да и Летка тоже.

– Только это я и понял, – проворчал Даймон, обтирая могучий торс влажным полотенцем.

– Они вам не сказали? – улыбнулась Длит.

– Нет. У меня же поначалу перебывало столько народу, я привык, вот и не сразу забеспокоился. Потом подумал, что это… нет, не массовый побег из психушки, интереснее… Роды.

– Нет-нет. В таком возрасте?

– Всякое бывает. Но ведь говорили про ребёнка?

– Удочерение.

– Ф-фу! Гора с плеч. В какой-то момент мелькнула мысль, что повариха получила громадное наследство, она чудит, наплевала на работу и намерена завещать денежки самым любезным из своих подруг – слишком все вокруг суетились. О, вам смешно! А потом новый поворот и новая догадка: поиски жениха?

– Не то, не то и не то! Не отгадаете, даже если переберёте тысячу вариантов.

– Тогда сдаюсь… Берите меня в плен целиком и полностью… – Отшвырнув полотенце, Даймон шагнул к улыбающейся Длит и жадно привлёк к себе. Длит затрепетала, но, сопротивляясь, упёрлась руками Даймону в грудь.

– Дядя Котас! – заверещал под боком незаметно подошедший Гонзарик. – Я нечаянно оторвал крышку вашего чудесного биотуалета! Простите! Обещаю, такое никогда не повторится!

– Это проклятие, а не ребёнок! – взревел Даймон. – Молчать!

– Пойдём, мой хороший, – засмеялась Длит и осторожно, чтобы не выронить графинчик, выскользнула из объятий Даймона. – У дяди Лукаса полно забот: чинить оборудование, присматривать за Викторией… – За руку с Гонзариком они вышли из комнаты, и из коридора донеслось: – Проследите, чтобы у неё не мёрзли ноги!

…Сквозь сон Виктория почувствовала ароматный запах кофе и обнаружила, открыв глаза, что находится в незнакомой комнате, где сквозь окошко под низким потолком льётся золотистый солнечный свет.

– Боже… Где я?

– Доброе утро, Виктория… – Ухмыляющийся Даймон, в чёрных брюках и голубой рубашке с закатанными рукавами, отодвинул от кровати скамью, и Виктория смогла сесть, свесив ноги.

– Ох, господин Даймон… Как я здесь оказалась?

– Неужели не помните? Я вас похитил и заточил в своём подвале. Теперь у меня всегда будет свежая выпечка.

Повариха хихикнула.

– Я так хорошо выспалась… А вы? Мне неловко…

– Ничего, я привык к походным условиям, спал на матах. Кофе будете?

– Спасибо, запах отличный.

– Сахар?

– Да.

– Держите. – Даймон подал ей одноразовый стаканчик с кофе, который он варил на

маленькой плитке в углу, налил себе и уселся на скамью. – Вечером вам прислали бутерброды с кухни, я их съел.

– На здоровье! Спасибо, господин Даймон, вкус у кофе изумительный.

– А у вас опять руки трясутся.

– Колотит, – призналась Виктория смущённо. – Надо бежать.

– Расскажете, что происходит?

– Конечно, – с тяжёлым вздохом ответила Виктория, и через пять минут Даймон знал всё.

– И вы уверены, что ваш брат не имеет отношения к пропавшим детям, – сказал он, подумав.

– Уверена! Почему вы спрашиваете?

– Часто любовь затмевает разум. Справитесь с неприятным сюрпризом, если таковой случится?

– Не случится.

– Подождите. Вашего брата я не знал, и вас не хочу обидеть, но не вспоминается ли вам какая-нибудь странность, которую мысленно вы гнали от себя?

– Я понимаю, о чём вы, за двадцать лет страданий я узнала по этой теме всё. Говорят, люди из окружения психопата или насильника обычно ничего не подозревают, а бывает и по-другому. Женщина замечает, что муж слишком пристально смотрит на короткое платье дочери, или обнаруживает в его портфеле что-то странное вроде верёвки, но преступно ищет удобное оправдание, чтобы не создавать проблем себе, ему, всем, а потом… потом становится слишком поздно. Нет, я первая не пощадила бы его. Мой братишка был светлым человеком. Если и была одна заноза, которая до сих пор меня терзает, то не такого рода… Когда Брав пропал, его невеста ни разу не пришла к нам домой. Иногда я встречала её на улице, но она всегда проходила мимо, опустив глаза. Теперь я понимаю, что нужно было поговорить с ней откровенно, умолять рассказать всё, что знает, а я решила: она сомневается в Браве, и это меня задело. Глупая, ненужная гордость… И обида. Но… сожалеть поздно. Сегодня, надеюсь, всё станет ясно.

– Будьте мужественны.

– Вы знаете, что вы прекрасны?

– Ха-ха, – сказал Даймон, усмехнувшись.

2

День выдался солнечный. Они шли третий час и миновали первый холм. Едва ступая на распухшие ноги, Виктория тащила за собой плетёный короб на колёсиках, под крышку заполненный подарками для Додоны. Чтобы срезать путь, дорогу выбрали вдоль шоссе, но сейчас предстоял подъём на второй холм, и Летка волновалась.

– Давайте, я довезу вашу тяжесть хотя бы вон до того столба, мада?

– Опять! Хочешь мне всё испортить? Ты же знаешь, я всё должна сделать сама… как велела Додона… – Виктория остановилась и глотнула воды из пластиковой бутылки. – Во рту сохнет, и спина болит, а так ничего. Тяжельче было двадцать лет мучиться от неизвестности, так что сегодня, можно сказать, легко. Сегодня я эту ношу скину.

– Но на стуле-то посидеть можно?! –