13 проклятий - Мишель Харрисон Страница 16

– Давай я разрежу твои путы.

Она колебалась.

– Если поведете себя хоть как-то не так, я заставлю вас пожалеть, – пригрозила она.

Мужчина растерялся:

– Например, как?

– Например, попробуете не вернуть ножницы. – Она многозначительно посмотрела на его раненую ногу. – Вам далеко не уйти, если захотите сбежать. Устрою, что рана будет в десять раз хуже.

Она выдержала его удивленный взгляд, надеясь, что ее слова прозвучали весомо. Хотя сердце при этом билось как птица в клетке.

Элдрич хмыкнул.

– Я так не поступлю, – спокойно произнес мужчина, глядя ей прямо в глаза.

Рыжая протянула ему ножницы. Мужчина перерезал паутину на ее запястьях и терпеливо ждал, пока она разотрет ледяные ладони. Хотя затекшие руки еще плохо слушались, Рыжая выхватила ножницы из рук мужчины и спрятала в карман брюк.

– И что теперь? – спросила она Элдрича. – Когда Ведьма снова спустится?

– Кто знает… Может, через пару минут, а может, и часы пройдут.

Хотя прямо об этом никто не сказал, но Рыжая понимала: одолевать Заокраинную Ведьму придется ей. Эта мысль страшила, как ничто. Но других вариантов не было. Элдрич прикован. Рана второго пленника лишает его возможности быстро двигаться. Надеяться предстоит только на себя. И сейчас оставалось только ждать.

– Давайте поговорим. – Рыжая отчаянно пыталась хоть какое-то время не думать о том, что предстоит.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросил Элдрич.

– Может, каждый расскажет о себе? – предложил мужчина. – Вполне подходящая тема для начала разговора. – Он помолчал, ослабляя шнурки ботинка на раненой ноге. – Если хотим действовать сообща, чтобы выбраться, то неплохо бы получше узнать друг друга.

Рыжая кивнула. Сверху доносилось монотонное утробное пение Ведьмы: …Ни богачу, ни бедняку не раскрыть моей искусной подмены…

Рыжая содрогнулась.

– Хорошо, я начну. – Она закрыла глаза, погружаясь в прошлое. – Я здесь из-за моего брата. Его украли в феврале прошлого года. Я хочу его вернуть.

10

Проснувшись в первое утро в детском доме, Роуэн обнаружила, что мистера Боунса уже нет на подушке. Должно быть, одна из близняшек потихоньку забрала его. Спала Роуэн плохо, и сейчас обрывки дурных снов впивались в мозг, словно ядовитые шипы.

Она откинула одеяло и свесила ноги с кровати. На тумбочке стоял будильник. Стрелка только-только приближалась к семи. Роуэн взглянула на Джеймса. Тот не спал, но спокойно лежал в кроватке и, когда сестра наклонилась к нему, заулыбался во весь рот. Схватил ее за здоровую руку, подтянулся, встал, вцепился в бортик кроватки и, притоптывая ножками, начал осматриваться.

– Хочу к маме, – сказал он.

– Знаю, – прошептала Роуэн. – Я тоже.

Погладила его пухлую маленькую ручку и отошла, чтобы распаковать чемодан.

– Хочу к маме! – Тоненький голосок Джеймса звучал уже громче. – Хочу к папе!

– Ш-ш-ш, тише, – сказала Роуэн, обернувшись.

Большие голубые глаза братика в замешательстве следили за ней, пока она раскладывала одежду по ящикам.

К тому времени, как она разложила вещи и добралась до ванной, из крана бежала чуть тепленькая вода, а слив был снова забит волосами, которые вскоре заглотило отвратительное существо из стока. Когда Роуэн умылась и оделась, пришла нянечка из детского отделения и забрала Джеймса. Роуэн запротестовала, но ее заверили, что позже сегодня они с братом увидятся. Пришлось довольствоваться этим.

Хуже всего было за завтраком. Роуэн никогда не любила находиться в центре внимания, а сейчас все смотрели на нее. Одни девочки шептались и показывали на новенькую пальцем. Другие застенчиво улыбались, кто-то пытался утешать, а кто-то просто поглядывал с нескрываемым любопытством. Роуэн не реагировала. Просто уставилась в миску со сладкими хлопьями. В животе урчало, но мысль о еде вызывала тошноту. Она лишь отхлебнула из чашки со щербинкой тепловатый чай. Вскоре по обе стороны от Роуэн уселись две хрупкие фигурки.

– Привет, – весело сказала та, что слева. – Как тебя зовут?

Подняв глаза, Роуэн увидела дружелюбное веснушчатое личико, обрамленное копной коротких темных волос. Это была одна из близняшек, приходивших прошлой ночью.

– Роуэн.

– Я Пенни, – сказала близняшка. – А это моя сестра, Полли. Нам по девять, но Полли на двадцать четыре с половиной минуты старше меня. Мы тут уже два месяца. Мы…

– Перестань трещать, – прервала сестру Полли. – Разве не видишь, она хочет, чтобы ее оставили в покое?

Роуэн повернулась, чтобы посмотреть на вторую близняшку. Лицо такое же дружелюбное, как у сестры, но на нем еще читается сочувствие. Роуэн попыталась улыбнуться, но губы не слушались.

– Она слишком много болтает, – сказала Полли. – Постоянно ей об этом говорю, но все без толку. Если тебе понадобится помощь, просто попроси нас. Мы покажем, что нужно. – Полли повернулась к сестре. – Пойдем, Пенни!

– Подождите. – Роуэн внезапно почувствовала, что не хочет оставаться одна. – Может… может, вы прямо после завтрака тут мне все покажете?

В крыле, куда определили Роуэн, жили и другие девочки, но все имена за день было не запомнить. Она сосредоточилась на тех, с кем, казалось, могла бы ближе общаться.

– Вот Салли, ей девять, как нам, – сказала Полли.

Салли приветливо улыбнулась. Роуэн легонько улыбнулась в ответ, но тут ее внимание привлекла испуганная девочка, которая сидела одна и будто пряталась за своими волосами.

– Кто это? – спросила она.

– О, это Лара, – хором ответили близняшки.

Оказалось, у них есть кое-что общее: Роуэн попала сюда с младшим братом, а Лара – с трехлетней сестрой. Роуэн часто видела их, когда приходила в детское отделение к Джеймсу. Она даже заговаривала с Ларой, но та, как правило, держалась особняком. Роуэн часто раздумывала, какая у Лары история, что привело ее в приют. Почти все дети попали сюда в связи с тяжелыми обстоятельствами в семье. Некоторые, как близняшки, были лишены родительской заботы. Но о Ларе, похоже, никто ничего не знал. И никого это не особо волновало. В общем-то, и внимания на нее никто не обращал – до того дня, когда исчезла ее младшая сестра.

Это случилось ближе к вечеру. Роуэн и Джеймс уже три недели жили в детском доме. Роуэн сидела в общей комнате на полу, держа Джеймса на коленях, и листала свою книгу сказок. В другом углу азартно резались в карты близняшки, а Салли и две другие девочки играли в настольную игру. Отказавшись от попыток уговорить Роуэн к ним присоединиться, они не мешали ей читать. Джеймс радостно что-то лопотал. Он уже меньше плакал по родителям. А Роуэн, когда была одна, плакала по ним только сильнее.

Сломанная левая рука все еще оставалась в гипсе, но заживала хорошо. К сожалению, Роуэн была левшой, а потому делать ей удавалось далеко не все. Даже одеваться было трудно, но Роуэн беспокоило другое: она хотела написать письмо. Важное письмо, каракули тут не годились, а правой рукой хорошо не управиться. Время шло, она постоянно об этом думала, и задача казалась ей все более неподъемной.

Написать надо было тете Роуз, младшей сестре матери. Тетя Роуз с ее обшарпанным домиком, где полно животных… При упоминании ее имени у мамы появлялась беспокойная морщинка на лбу, отец тоже хмурился. Тетя Роуз действительно была с причудами. Но кроме нее родственников у Роуэн и Джеймса не осталось. Поэтому Роуэн и решила, что попросит тетю забрать их с Джеймсом отсюда.

Она листала книгу, вполглаза поглядывая на красивые цветные иллюстрации. Сейчас была открыта страница с «Русалочкой» Ханса Кристиана Андерсена, одной из любимых ее сказок, впрочем, сегодня Роуэн думала только о том, как начать письмо. Если все сделать правильно, письмо может стать билетом из детского дома.

Дверь распахнулась, и в общую комнату ворвалась Лара с пепельно-серым лицом.

– Кто-нибудь видел мою сестру?! – Ее голос звучал непривычно громко и требовательно. – Ну? – Она обвела взглядом комнату. Ничего не понимая, все уставились на нее в ответ. – Кто-нибудь ее видел?!

– Ты о чем? – спросила Полли. – Разве она не с малышами?

– Я только что оттуда. – Лара прерывисто дышала. – Я была там, с ней, потом пошла взять стакан воды. Через две минуты вернулась, а ее уже нет. Мы искали повсюду, но никто не нашел. Не понимаю, как далеко она могла уйти.

В этот момент в комнату вбежали две встревоженные сотрудницы. В одной из них Роуэн узнала нянечку из детского отделения. Другая, уборщица, выглядела весьма странно: всклокоченная каштановая шевелюра, на ногах – шлепанцы, хотя на дворе январь. Она первой обратилась к Ларе:

– Девочка здесь? Ты ее нашла?

Лара покачала головой, и тревога на лице взрослых усилилась.

– Не волнуйся, лапочка, – ласково сказала уборщица. – Далеко ведь