Антон Толстых - Шерлок Холмс: прекрасный новый мир Страница 16

— Это тоже верные слова. Дорогой Ватсон, не надо так сердиться. Лучше взгляните на то, что происходит вокруг.

Я не сразу услышал то, что уже уловил более тонкий слух моего друга. За густыми деревьями слышался топот копыт и солдатских сапог.

— Куда они направляются так поздно? — поразился я.

— На остров Шпрееинзель, — ответил Исаев. — В их цели входит захват Городского дворца. Дело в том, что Штольц знаком с одним из полковников, осуждающим правящий режим. Я получил от Штольца телефонный номер полковника. Вы помните об «общедоступном бале»? Оказывается, туда не пустили военных. Просто кайзер и глава Генштаба заявили, будто все немецкие военные — грубые солдафоны, не обучены вежливому обхождению с дамами, и на балу от них будут одни катастрофические разрушения. Наглость по отношению к подчинённым, не так ли? В итоге военные заявили, что Вильгельм Второй и Альфред фон Шлиффен — «два идиота». Полковник передал мне эту новость, и теперь мы сможем восстановить справедливость.

— А как же армия, квартирующая в других городах?

— Остальная армия узнала о выходке кайзера с помощью телефонной связи и поддержала своих берлинских собратьев.

Мой взгляд упал на Штольца. В этот момент он говорил фройляйн Клозе, что благодаря естественной тонкости талии она красива даже без корсета, но для такого важного момента нужно подстраховаться. Когда та стала затягивать пояс на пальто, я недовольно отвернулся.

В небе произошла вспышка, и со стороны Городского дворца вверх взлетела ракета. Исаев показал на неё пальцем.

— Видите? Теперь мы можем идти в гости к кайзеру.

Мы пошли на восток, пока не добрались до дворца. Остров был заполнен военными, и изнутри дворца слышался шум остальных. Мы вошли вовнутрь и добрались до тронного зала. С его потолка свисала огромная люстра, между двумя дверями возвышался балдахин, под которым мы увидели два сиденья. На одном из них сидел «Дымящий Вилли», закутанный в плащ, и высокомерно взирал на окружавшую его толпу. Увидев Исаева, солдаты оживились. В свою очередь кайзер увидел фройляйн Клозе и его рот растянулся в счастливой улыбке. В этот же миг в тронный зал вошли четверо солдат, ведших за собой человека в штатском, с усами и лысеющей седой головой, и высокого военного в мундире, которые оказались Хлодвигом фон Гогенлоэ и Альфредом фон Шлиффеном. Рейхсканцлер угрюмо взглянул на кайзера. Из задних рядов солдат послышался топот.

— Покажите нам этого идиота, который не может отличить солдата от обыкновенного мужлана!

— Кто дал обещание пустить на бальный сезон всех, и не выполнил обещание?

Остальные выражались менее культурно.

На середину зала вышел генерал и посмотрел на кайзера так пронзительно, что тот поёжился.

— Как сказал изгнанный вами Железный канцлер, умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих. Теперь вы понимаете, к какой категории вы относитесь?

В зал вошёл Штольц и поставил перед кайзером стол. Когда он отошёл в сторону, на середину зала вышла фройляйн Клозе, сопровождаемая восхищёнными взорами солдат. Она расстегнула верхние пуговицы пальто и извлекла лист бумаги и вечное перо. Я вспомнил, как в квартире Штольца она печатала на машинке, и теперь понял, что же там было. Кайзер прочитал текст и, поставив подпись, с улыбкой вернул лист. Фройляйн показала нам лист, и мы увидели заголовок «СОГЛАШЕНИЕ О КАПИТУЛЯЦИИ».

— Никогда бы не подумал, что вы сохраните мне жизнь, — удивлённо сказал кайзер.

— Конечно, ведь мы не революционеры какие-нибудь, — объяснил Исаев.

Кайзер вытаращил глаза, не понимая, как такое возможно.

Неожиданно на середину зала вышел солидный врач с седыми усами, ещё не успевший переодеть белый халат.

— Позвольте представиться, доктор Мендельсон из клиники Шарите. Я предлагаю снять с Вильгельма его перстни, надеть их на мои пальцы и ответить ему на то, как он обошёлся с медсестрой. Как было сказано, «око за око, зуб за зуб». — Доктор Мендельсон продемонстрировал свои пальцы.

— Не надо! — взмолился кайзер.

Доктор Мендельсон погрозил ему пальцем и вернулся на своё место.

— Поцеловали бы ей руку, и дело с концом, — крикнул некий не по-немецки весёлый тип.

— Я готов сделать это прямо сейчас! — обрадовался кайзер.

Он направился к фройляйн Клозе, протянув к ней руки, такое выражение радости на лице я не мог себе представить. Эрнст Штольц преградил ему дорогу.

— Если бы мы оба были дворянами, то за оскорбление моей дамы сердца я должен был бы потребовать сатисфакции и вызвать вас на дуэль. Казалось бы, такая возможность наступила, так как теперь мы равны. Но дело не только в том, что мы не собираемся вас убивать, но и в том, что дуэли теперь запрещены.

Кайзер сел обратно и упёрся в щёку правой, здоровой рукой. Его лицо приобрело задумчивый вид, но, как тут же выяснилось, думал он вовсе не о запрете дуэлей.

— «За оскорбление моей дамы сердца…». Всё ясно. Вы мой соперник. — С этими словами он оглядел удивлённые лица солдат. — Немцы, вы читали «Страдания юного Вертера»? Если вы немцы, то вы читали. Я не читал, но слышал от других. Ладно, плевать. В общем, вы знаете, как я должен поступить!

Кайзер откинул плащ и извлёк рейхсревольвер Маузера. Придав лицу важное выражение, он приложил дуло к виску и нажал на курок. Фройляйн Клозе вскрикнула. Кайзер продолжал сидеть. Осознав, что произошло, он предпринял попытку повернуть барабан левой рукой. Эта попытка была бессмысленной, так как левая рука не действовала с малых лет. Холмс отнял у него револьвер.

Кайзер совсем не растерялся.

— Я остался жив. Почему же я не слышу аплодисментов?!

Тот же генерал подошёл поближе и навис над кайзером, как высокий дом над прохожим.

— Мы не хотели вас строго наказывать. Но теперь, когда вы совершили эту дикую выходку, вы будете посажены в карцер!

— В карцер? Меня? Как вы смеете так обращаться с первым человеком Германской империи?

— Вы ошибаетесь. Это раньше вы были кайзером, а теперь вы обычный гражданин республики. И это в лучшем случае. В худшем случае вы будете изгнаны из страны.

— Пленники непонятным образом выбрались наружу! — раздался знакомый голос.

— Осторожно! У нас шприц! — добавил второй.

В тронный зал вошли солдаты, перед которыми шли братья Шварц. Химики удивлённо замерли, увидев нас на свободе. Пока они пытались осознать сложившуюся ситуацию, Холмс встал перед ними и принял суровый вид.

— Скажите на милость, что у вас в шприце?