Площадка - Михаил Юрьевич Третьяков Страница 17

Наверное, человеку постороннему может показаться, что я крайне общителен, и только те, кто знает меня близко, могут опровергнуть это заблуждение. На самом деле я больше люблю слушать и собирать информацию.

В детстве при игре в шашки или шахматы с дедушкой я всегда выбирал черные. И, только став взрослым и набравшись определенных знаний, понял, откуда во мне была эта неосознанная тяга к черным фигурам. Во-первых, большинство игроков предпочитают белые и не хотят играть черными, а мне всегда как-то было за это обидно и казалось несправедливым, что цвет фигур может повлиять на выбор. Во-вторых, белые всегда ходят первыми, что, безусловно, выглядит как определенное преимущество. Только вот я еще тогда неосознанно чувствовал, что преимущество получает не тот, кто начинает игру: ведь ему приходится раскрывать свои планы противнику. Точно так же происходит и с людьми.

Вчера мне приходилось поневоле быть разговорчивым и общительным с Аней, чтобы ввести ее в курс дела, а вот сегодня я с удовольствием слушал милое щебетание о подружках, учебе, преподавателях, родителях — в общем, обо всем том, что интересует девушку ее возраста. Только вот мне было пока непонятно, попала ли она под дождь и, если да, какая форма поведения развилась у нее.

До площадки было ехать не так чтобы далеко, но, учитывая ее расположение и отсутствие общественного транспорта, добираться с оборудованием было бы проблематично. В такую глухомань таксисты могли бы и не повезти.

Судя по тому, что одна из створок ворот была открыта, Котовский уже был на месте и ждал нас. Въехав на территорию площадки, мы, словно по мановению волшебной палочки, перенеслись в другой мир. Отвалы цитрогипса представляли собой огромные скалистые бугры высотой до десятков метров, протянувшиеся по всей линии обзора. На въезде, справа от ворот, находился вагончик сторожа, и была расчищена площадка, на которой расположились два огромных карьерных погрузчика и пара КамАЗов. Повернув направо, мы проехали установку для очистки цитрогипсовых отходов с целью получения редкоземельных элементов. Дальше дорога уходила по прямой, и, если не знать, что необходимо повернуть налево, можно было и пропустить нужный поворот. Машина медленно скатилась вниз, где и расположился одноэтажный П-образный комплекс полевой лаборатории для изучения возможностей утилизации отходов.

В нашем городе находится один из крупнейших заводов по производству лимонной кислоты. При ее синтезе на этапе фильтрации необходима тщательная промывка от растворимых в воде примесей, в результате чего образуется цитрогипс, удаляющийся из производственной цепочки как неиспользуемый побочный продукт. В дальнейшем этот отход вывозится на прилегающий к территории завода полигон и складируется. К началу нашего эксперимента объем отходов составил порядка пятисот тысяч тонн. Изначально наша задача заключалась в подборе растений для фиторекультивации, но дождь внес свои коррективы…

На площадке разместились три участка: с цитрогипсом, фосфогипсом и черноземом. Последний необходим был для контроля эксперимента и понимания, как растения будут развиваться на плодородной почве, а как — на экспериментальном субстрате. Наблюдение велось с четырьмя видами растений: березой, ивой, тополем и аронией. Почему именно они? Да потому что ива, тополь и береза могут выкачивать из земли до двухсот пятидесяти литров воды в день. Это объяснение вполне устраивало всех, хотя на самом деле выбор объектов, как это часто бывает в науке, был связан с наличием определенного количества и определенного размера деревьев, а объяснение, почему именно они, возникло позже. В это объяснение не вписывался только один вид — арония, но и тут я нашел выход из ситуации, объяснив культивирование этого растения тем, что на щелочных почвах повышается содержание антоцианов в ягодах, что косвенно освещалось в нескольких статьях. Однако убедительных доказательств этому в научных публикациях не было.

После того как начался дождь, проблемой эксперимента стало сильное затопление, возникающее в результате того, что цитрогипс очень плохо впитывал воду. Именно из-за этого на территории площадки дежурил Валера, включающий при необходимости насос, который откачивал воду за пределы полигона.

Котовский — молодой, подающий надежды ученый с совершенно искрометным чувством юмора, среднего роста, худощавый, с легкой небритостью на лице. Этакий любимец женщин. На руках у него набиты татуировки, и по нему, конечно, не скажешь, что он ученый, но, как говорится, внешность обманчива: я ведь тоже совсем не похож на ботаника. Наш совместный с его руководителем проект требовал достаточно частых взаимодействий, и каждый раз, когда необходимо было провести измерения для оценки степени адаптации растений к экстремальным условиям среды, я с большой радостью приезжал на цитрогипсовый огород. Такое странное название закрепилось за этим проектом с легкой руки телевизионщиков, которые делали репортаж о нашей работе.

Когда мы подъехали, я точно знал, что нас уже ждут горячий чай и какие-нибудь печенюшки. Одна из самых больших слабостей Валеры — это сладости. Мы зашли.

— Доброе утро. Это Аня, она будет помогать мне производить замеры. Валера.

— Очень приятно, — ответил Валера. — Чай, кофе? — спросил он у Ани: мои вкусы и пристрастия он уже знал.

— Чай.

— Черный, зеленый, с сахаром или без?

— Черный, без сахара.

Валера поставил чашки нас стол. Я пил чай и смотрел в окно на белые спрессованные отходы, на дождь, который в бессилии бился о них. И мне почему-то стало не по себе. Ведь это место не возникло бы на земле, если бы не мы. А дождь — это просто стихия, пытающаяся смыть инородное образование, возникшее на теле планеты.

— Как поживают наши растения? — поинтересовался я у Валеры.

— Вроде бы ничего, но я же не специалист.

— Хорошо. На Аню комплект одежды найдется?

— Не знаю, таких размеров мы не заказывали.

— Аня, защитную одежду придется надевать поверх вашей, чтобы вы в ней не утонули. Будет жарко и неудобно, но другого выхода нет. В этом месте дождь всегда почему-то особенно сильный, и интернет почти не берет, очень слабый сигнал. Котлован.

— Да, конечно.

— Раздевалка там. — И я махнул в сторону маленького помещения, где стоял котел.

Аня на удивление быстро для девушки экипировалась. Мы вышли из домика. Дождь усилился, и это было ожидаемо. Каждый раз, когда мы приезжали сюда, история повторялась. Валера, который вел дневник наблюдений, отмечал тенденцию по усилению дождя во время наших визитов. Дождь стимулировал мое воображение, заставляя приспосабливаться под его условия. Я предложил шефу использовать дополнительное оборудование для наших исследований в виде метеостанции, оснащенной датчиками водного потенциала, температуры, объемной влажности, электропроводности и датчиком расчета фотохимического индекса отражения. Проблема заключалась только в том, что передача данных с регистраторов осуществлялась непосредственно на прибор, а следовательно, необходимо