Точку поставит сталь (СИ) - Фролов Андрей Страница 17

— В этом и суть Острого Слова, не так ли? — Нискирич прищурился, но я был готов поклясться, что смотрит он при этом на меня.

Перстни неторопливо качнулся на пятках. Бросил быстрый взгляд на напарника, и тот ответил тем же. Тогда Галло кивнул:

— Как Укус казоку «Жёлтые котелки» и суродои-котоба моего досточтимого верховного казоку-хетто уважаемого господина Хадекина фер вис Кри — пусть живёт он долго и царствует, — я считаю, что предложенное Лансом фер Скичирой условие не запятнает ничьей чести и послужит для процветания всех западных районов Юдайна-Сити.

У меня чуть не остановилось сердце. А ещё только сейчас обнаружилось, как же сильно я употел под любимым пальто.

Байши… неужели?

Нискирич отложил курительный «бодрячок», медленно поднялся из кресла (вставал он с непривычной болезненной тягостью) и неспешно обошёл огромный стол. На поникшего шамана при этом даже не взглянул.

— Твои слова ласкают мой слух, уважаемый Галло Ш’Икитари! — Остановившись в паре шагов от нашей троицы, вожак «Детей заполночи» неглубоко поклонился. — Если сказанное моим сыном хоть отчасти правда, временный союз под покровительством досточтимых «Жёлтых котелков» принесёт нам если не победу, то нужную передышку.

— Это решение достойно истинного казоку-хетто, — вдруг поклонился Ниба Чим-Хан.

— Слушайте, мы с честью примем предложение и немедленно донесём его до братьев! — уважительно добавил Перстни.

У меня чуть не подкосились ноги.

Фляга оказалась в руке сама собой, и я торопливо открыл, уже не задумываясь об этикете переговоров. Будь я проклят, если только что сказанное не заслуживало победного глотка паймы!

Нискирич фер Скичира наклонился, подобрал хвост, прижал кончик большим пальцем в правой ладони и протянул Галло Ш’Икитари. Тот прихватил собственный, и они пожали лапы, на короткий миг также переплетя хвосты.

Термокружка и Ункац-Аран произнесли что-то вроде «свидетельствуем», но из-за триумфального грохота в ушах я вообще не разобрал.

— Необходимо как можно скорее известить мелкие казоку Бонжура и Ишель-фава, — сказал черношкурый вожак, теперь на меня не глядя.

— Эту заботу мы берём на себя, — тут же откликнулся Ниба.

— А ещё мы должны как можно скорее провести большой стайный сход, — добавил Нискирич. — Знаю, что это против кодексов улицы, но обстоятельства вынуждают прибегнуть к переговорам в Мице…

И вот тут я не сдержался:

— Не советую!

Все четверо чу-ха в комнате уставились на меня так, будто я только что выложил яйца на стол. Пришлось прокашляться, спрятать флягу в карман, и торопливо пояснить:

— Ты прав, это против кодексов. И совершенно точно поставит сход под удар. Вся система валится. Целыми блоками. Она нестабильна и контролируется… враждебными нам силами, сисадда?

— И никто не знает, почему? — с улыбкой уточнил отчим.

— И никто не знает, почему, — с чуть менее уверенной улыбкой подтвердил я.

Интересно, мне когда-нибудь вообще доведётся научиться нормально врать?

— Слушайте, мы организуем стайный сход, — осторожно вклинился Галло, хоть и тоже взглянул на меня не без подозрительности. — По-старинке, как того требуют обычаи. Как можно скорее, но по всем правилам. Господин фер Скичира, в течение получаса я назову место, вас это устроит?

— Вполне.

— В таком случае, — Перстни поклонился шаману, чуть глубже — пасюку в плотной синей куртке, — нам нужно срочно отправляться в казоку-шин «Вёртких прыгунов». Если переговоры пройдут успешно, сход состоится через два-три часа.

— Что скажешь, малец? — Нискирич чуть подступил и прищурился мне в лицо. — Бонжур выстоит?

Я не ответил. Да и нужно ли было? Но когда мы с «Котелками» уже двинулись к дверям, Нискирич всё же неопределённо махнул лапой и добавил:

— Тебе нельзя к «Прыгунам», сынок, сисадда? Так что останься, кое-что обсудим. Это быстро, а в нужную точку Бонжура тебя потом подбросят.

Я машинально оглянулся на реакцию «шляпников», но те уже потеряли ко мне всякий интерес. Впрочем, загадочно-угрюмый Термокружка всё же ещё разок удивил: обернулся, с нарочитой шумностью глотнул из металлического стакана, а затем тряхнул нелепой бородкой, подмигнул и одними губами прошептал: «отлично сработано, терюнаши».

Да, отлично. Но это ещё предстоит выяснить…

А затем «Жёлтые котелки» удалились, напоследок аккуратно постучав костяшками пальцев по массивной дверной петле в знак глубочайшего уважения перед хозяином норы.

Терюнаши таки не обманул, всучив им в лапы власть, какой парочка Укусов не владела никогда ранее, и из расслабленных (хоть и агрессивных) спутников бледношкурого они снова превратились в хищников улиц, в почуявших прибыль дельцов, которым предстояло много срочной и непростой работы.

Глядя им в спины, я кратко и неумело помолил Когане Но, чтобы переговоры с Риробури и Раромари прошли столь же гладко…

Когда за чужаками закрылись двери, Нискирич обернулся к Ункац-Арану. Ничего не сказал, даже лапой не дёрнул, но тот недовольно фыркнул, пристукнул посохом и торопливо исчез за скрытой створкой в углу.

А я вздохнул, готовясь к худшему.

п.5.; г.3; ч.3

Здоровенный черношкурый чу-ха в джинсовой куртке поверх богатого чёрно-жёлтого жилета покачал головой; подступил ближе, почти в упор, как частенько делал, когда хотел обнять в порыве чувств.

Однако вот что-то подсказывало мне, что сейчас-то он меня лапать не собирается. Разве только чтобы придушить…

— Не боишься оставаться со мной наедине? — поинтересовался я, запоздало спохватившись дерзости вопроса и пообещав быть осторожнее, ведь поспешные атаки выдают нервозность и слабость.

— Ничуть. — Вожак «Детей заполночи» улыбнулся медленно и широко. Прищурился, изучая мои черты лица так, будто видел эдакую диковинку впервые в жизни. Добавил, причём почти ласково: — Потому что, Ланс, ты не только храбрый, но ещё и не тупой. Хотя иногда притворяешься…

Он протянул к моей голове здоровенную лапу, и я чудом не вздрогнул. Прихватил за шею, по-отцовски, но с едва заметной угрозой, чуть притянул и одним зелёным глазом уставился прямо в мои. Мозоли царапали кожу, грубые волоски казались проволокой. А ещё я в очередной раз осознал, насколько Нискирич здоровенный, и что сейчас наши морды находятся практически на одном уровне.

— Скажу честно, мой мальчик, — негромко поделился чу-ха, — что мне очень горько.

— Мне тоже. Поверь.

— Если бы кресло казоку-хетто «Детей заполночи» занимал отец моего отца, он бы тебя казнил, сисадда?

Я постарался очень осторожно подбирать следующие слова.

— То, что ты не совершаешь опрометчивых поступков, ещё не говорит о том, что ты стал вожаком хуже, чем предки.

— Никак не ожидал, что ты выберешь её сторону, а не нашу.

Однако мой следующий ответ был определённо экспрессивным:

— Вы, парни, просто помешаны на выборе сторон…

Самец поднял бровь, но уточнять не стал. Отпустил мой загривок, но не отступил и продолжил дышать в лицо.

— Во что ты меня втягиваешь, мой мальчик?

— Не ищи скрытого смысла там, где его нет.

— Всегда есть скрытый смысл. Я сам учил тебя этому.

— Я говорю тебе правду.

— Когда часть правды прячут в тень, она перестаёт быть правдой.

— Когда ты видишь фрагмент огранённого алмаза, у тебя нет оснований полагать, что в тени осталась часть, сделанная из стекла.

Он поиграл желваками. Снова протянул лапу, но чуть иначе, и мне не потребовалось дополнительных пояснений — раскрутив, я передал ему флягу и не без зависти наблюдал за долгим глотком паймы. Когда та вернулась, отсалютовал отчиму и сам охотно смочил губы, но не усердствуя, больше в символическом жесте.

Нискирич фер Скичира пригладил усы, дёрнул ухом и склонил голову.

— Как вышло, что ты стал вестником смутных времён, Ланс?

Ох, хвостатый, если бы ты знал правду, убил бы меня на месте…

— Если казоку Бонжура удастся дать отпор, всё будет иначе. И твоя сила приумножится.