Дело о философском камне (СИ) - Лариса Куницына Страница 17

Чёрный лорд пожелал оставить меня при себе, и с того момента моя жизнь полностью принадлежит ему. Я вырос при его дворе, он сам обучал меня и счёл талантливым. Он называл меня едва ли не лучшим своим учеником. Однажды я, оторвавшись от книг, выглянул в окно и увидел город, который жил непонятной мне и такой манящей жизнью. Меня неудержимо тянуло на его шумные улицы, под его крыши, где кипят страсти, но я по-прежнему жил в тишине и покое, чувствуя себя уже не служителем, а узником. Достигнув совершеннолетия, я больше не мог продолжать жить так дальше. Я ринулся напролом: упал в ноги Чёрному лорду, целовал полы его одеяния, рыдал, заламывал руки и умолял отпустить меня, а он смотрел на меня своими холодными глазами, в которых распахнулась бездна. Я уже был готов не то, что к наказанию, даже к смерти, но он вдруг сжалился надо мной. Наверно он всё ещё помнит, как был молод и горяч, а в его груди билось человеческое сердце. И он отпустил меня, но не совсем. Я по-прежнему принадлежу ему, я выполняю его указания, я не могу служить и даже просто оказывать услуги кому-то другому без его на то соизволения и обязан подчиняться любому его приказу. Ну, и конечно хранить его секреты. И я знаю, что моя ошибка в этом деле и тем более предательство приведёт меня к долгой и очень мучительной смерти. Я удовлетворил ваше любопытство?

— Да, — кивнул Марк. — Теперь о деле. Вы слышали о смерти алхимика по имени Адеамус?

— Он не алхимик, а шарлатан, — небрежно бросил Аргент.

— Но говорят, что он получил философский камень.

— Это грубая ложь, скорее всего, запущенная им самим, чтоб собрать деньги с одураченных клиентов!

— Я не сказал, что он сам достиг этого успеха, — возразил Марк. — Возможно, он добыл его другим путём. Взгляните!

Он протянул алхимику листок с рецептом.

— Я не знаю, что это, но записка выглядит странно, — проговорил тот, изучив её со всех сторон. — Чёрный лорд видел это?

— Да, но он сказал, что это не тот рецепт, который известен ему.

— Ну конечно…

— А философский камень вообще существует? — неожиданно спросил Марк.

Аргент с удивлением взглянул на него.

— Вы же сами видели вчера доказательство его существования. Или думаете, старик прожил столько веков из-за того, что обладает богатырским здоровьем? Так что я должен сделать?

— Я хочу, чтоб вы изучили лабораторию и архив Адеамуса. Меня интересует, нет ли среди его бумаг каких-то записей, свидетельствующих о том, что он получил рецепт философского камня, о чём трезвонил на всех углах. Ну, и сам рецепт, если вам повезёт его найти. А в лаборатории вы должны искать красный кристаллический порошок, который превращает другие металлы в золото, и что-то, что свидетельствовало бы о том, что Адеамус постепенно отравился ртутью.

— Он умер от отравления ртутью? — заинтересовался Аргент. — Тогда он, скорее всего, работал над трансмутацией. И если он постоянно экспериментировал с ртутью, он мог вдыхать её пары каждый день.

— Тогда почему не отравился его ученик?

— Да, это интересный вопрос. Я берусь за это.

— Вот приказ стражникам, охраняющим дом. Они снимут печати и допустят вас везде, куда вы посчитаете нужным войти. Его дом на улице источника короля Анри. Сожалею, но я не смогу составить вам компанию.

— Мне лучше работается без свидетелей, — заметил алхимик, пробегая глазами приказ, который подал ему Марк. — Я сообщу вам результаты, как только закончу.

— Я благодарю вас господин Аргентум.

— Вы можете звать меня просто Аргентом, — усмехнулся тот. — Вы столько обо мне знаете, что уже можно считать вас членом моей семьи.

2

Простившись с необычным алхимиком, Марк отправился в Серую башню. Вызвав Тома, он приказал ему выяснить всё, что можно, о Пьере Леру и Поросёнке, а именно когда последний начал выполнять заказы Леру и что именно он для него делал.

После этого он решил снова допросить Катрин Триаль и слуг покойного алхимика. На сей раз его интересовало, знали ли они что-нибудь о том, что тот изготавливал и продавал какие-то лекарства.

Женщина сразу же подтвердила, что так оно и было.

— Он постоянно что-то смешивал и перегонял в своей лаборатории, — заявила она, — а потом рассказывал мне, что обязательно изобретёт эликсир от всех болезней и озолотится. Он закупал травы и какие-то порошки, и выкладывал за это огромные суммы, но всё это компенсировали его клиенты, которых он убеждал в том, что это снадобье излечит их болезни и продлит молодость. Он вовсе не был уверен в действии своих микстур и пилюль и пристально следил за тем, какое действие они производят на клиентов, постоянно совершенствуя рецепт. Мне кажется, этим эликсиром он был одержим куда больше, чем своим философским камнем.

— То есть он изготавливал свои снадобья до самой смерти? — уточнил Марк.

— Пока мог стоять на ногах, он ходил в лабораторию и возился с травами, — подтвердила она.

— Я ничего не знаю об этих лекарствах, — проговорил Патрик Шаплен, в то время, как Марк приглядывался к нему, пытаясь уловить в нём что-то, что выдавало бы в нём аристократа. — Я занимался своими исследованиями, он — своими. Я только готовил для него инструменты и посуду. Даже травы он измельчал сам.

— То есть к этому он относился куда более ревностно, чем к алхимическим опытам? Уж травы-то он мог доверить своему ученику!

— Мог бы, но не доверял.

— Чем он занимался последнее время чаще: трансмутацией или поисками волшебного эликсира?

Патрик задумался.

— То тем, то другим… Я не обращал на это внимания. Мне это было не слишком интересно.

— А какими исследованиями занимались вы? — спросил Марк и Патрик смутился.

— Если честно, то я проверял рецепты, которые находил в книгах, и да, я тоже пытался создать философский камень, но не слишком продвинулся в этом. Наверно его не существует.

— Зачем же вы тратили время и силы, если совсем не уверены в его существовании?

— Как многие алхимики, я живу отчаянной надеждой, что мой следующий эксперимент увенчается успехом, — пожал плечами он. — Для меня важно не столько золото, сколько сам процесс познания. Меня завораживает, как вещества меняют свой цвет, свою форму, своё состояние. Я получал самые разные сплавы, даже голубые и зелёные. Это чудо творения. Вот что важно для меня. К тому же, голубой металл — это просто красиво.

— Возможно, — не слишком вдохновившись, пожал плечами Марк. — Значит, вы тоже работали с ртутью.

— Да, но я всегда был осторожен.

— Не