Перекресток одиночества-4: Часть вторая - Руслан Алексеевич Михайлов Страница 17

Когда загорелся зеленый огонек, я вжал тангету и сообщил:

— Я в порядке. И вроде как на месте.

— Ох — выдохнул пробивающийся сквозь помехи голос Милены — Слава богу! Мы уж думали.

— Не думайте — хмыкнул я — Ждите.

— Ждем. Осторожней там! Пожалуйста.

— Я постараюсь — пообещал я и щелкнул выключателем.

Убрав рацию в глубокий внутренний карман и прикрыв клапаном, я вытащил из поясной петли небольшую кирку и начал простукивать приютившее меня углубление в том, что приткнулось у самой левой стены «воронки» ледника и выглядело высоким обломанным сераком, но им не являлось, если верить накопившимся за годы наблюдений небрежным зарисовкам и очень редким фотографиям. Удивительно, но это снова Милена постаралась, сфотографировавшая вообще все фотографии и зарисовки, включая любительские, загрузившая их в программу, подогнавшая по размерам, подправившая чуть ракурс и наложившая все это друг на друга. Ледник был в постоянном движении. Он ломал и ломал себя, все время сдвигаясь вниз по склону, обрушивая и таща тонны льда. Каждый день его карта менялась на новую и уникальную. Ни одна из его точек не должна была оставаться неизменной. Но Милена нашла аж три такие точки и все они находились у стен воронки ледника на разных ее сторонах. При этом точки не были самыми высокими и большими из сераков, хотя походили на них во всем. Они были прикрыты ниспадающими снежными потоками и тенью склонов, что даровало им невидимость. Но от взора пытливой женщины им скрыться не удалось. Мы не были уверены, но проверить стоило однозначно — особенно после того, как Милена изложила свой план и похвасталась недавно доведенным до ума изобретением. Так вот и поверишь в мелочи судьбы…

Кирка пробила лед и с лязгом отскочила от скрывающего под ней темного камня. Я не сдержал радостно вскрика — она была права! Недалеко от стены, примерно в трех метрах от зловеще похрустывающих непроходимых высоченных снежных валов, куда постоянно стекался и стекался мелкий снежный мусор, чтобы добавить массы, затем критически превысить ее и сорваться вниз небольшой лавиной, высился лишь прикидывающийся сераком каменный толстый палец. И теперь мне надо найти способ взобраться на его вершину — причем с этой «подветренной» стороны, чтобы не угодить под следующий удар прибывающих глыб. Парой ударов отбив ледяную корку, я обнажил камень и почти сразу обнаружил заполненную снегом трещину. Стоило его выскрести и у меня появилась первая ступенька…

— План откровенно авантюрный — пробормотал я, начиная откалывать лед выше — И ведь окажись я на Земле и расскажи кому — не поверят…

Подъем занял еще час. Можно было бы и побыстрее, но рисковать я не хотел и все делал с неторопливостью сытой улитки. Стоило подняться на вершину и в лицо ударил злой свистящий ветер. А ведь эти резкие обжигающие потоки тоже помогают леднику двигаться, используя сераки как паруса лодок самоубийц. Выбив глубокую выемку в снежной шапке, я уселся, выбил рядом кирку, вытащил рацию и, глядя на мигающие огни, что оказались так до смешного близко, спросил:

— Видите меня?

— Видим! — ответила радостным криком Милена, а на ее фоне прозвучали крики остальных.

Свет замигал чаще.

— Что там, Охотник?

— Каменный толстый шип — ответил я — Как я понял у него треугольное неправильное сечение. Острым краем направлен в сторону идущих к ним глыб — он их отталкивает и раскалывает, не давая ударить по себе всей массой.

— Так вот и устоял! — возбужденно прохрипел перехвативший рацию Чифф — Настоящий ледокол! Вещь не потерял, Охотник?

— Не потерял — хмыкнул я — Как предупрежу — прячьтесь в укрытии!

— Ждем!

Чуть повозившись, я снял со спины сверток из кожи медведя и уложил на колени. Неспешно развернул и невольно покачал головой, глядя на… арбалет. Милена пообещала… и сделала… Не слишком большой, но сильный. Я уже произвел из него тридцать тренировочных выстрелов, а также прошел быстрый курс начинающего бойца, научившись чинить мелкие проблемы. Умел взводить и заряжать, что и проделал сразу после того, как потратил кучу сил и времени на то, чтобы вбить в камень два длинных стальных штыря с кольцами на конце. И только после этого я вытащил из еще одного свертка, чуть встряхнул и опустил на снег огромный моток тройной шерстяной нити, прикрывая его телом от ветра.

Поднеся к губам рацию, предупредил:

— Прячьтесь!

— Давай!

Подняв арбалет, я навел его на самый яркий огонь лампы и нажал спуск. Щелкнуло, свистнуло и пронзительно завизжало, когда унесшаяся во тьму стрела утащила с собой метры и метры шерстяной нити.

— Сделано — поведал я о своем достижении и принялся заворачивать арбалет в сверток. У меня были еще болты, но стрелять смысла не было — шерстяная нить только одна. Если недолет, обрыв или еще что — надо будет возвращаться и повторять весь утомительный и опасный процесс с самого начала.

Ждал я недолго. Не прошло и минуты, как затрещавшая рация ликующе взорвалась:

— Есть! Вроде целая нить.

— Отлично.

— Мы удлинили и поднимаем ее! Жди!

— Принято.

Я не видел, но знал, что сейчас вверх по склону удлиненную нить поднимает несколько стариков. Поднимает так, чтобы нить полностью поднялась над сераками и больше не касалась их.

— Готово!

— Веревку привязали?

— Все сделали. Начинай тянуть.

Чуть дрожащей перчаткой я потянул за трепещущую в злых порывах нить и ме-е-едленно начал тянуть, ощущая неслабое напряжение. При любом рывке я тут же ослаблял нить, а затем снова натягивал. Прямо как рыбалка, только на кону куда большее… Вытягивал я долго. Потерял счет времени, что-то шепча в шарф на лице. Я даже не сразу понял, что сжимаю уже не нить, а веревку чуть толще.

— Есть! — сообщил я.

— Тяни дальше!

На этот раз дело пошло куда веселее и вскоре в моих руках оказался конец толстой плетенной веревки, на которую ушли вообще, что могло на нее пойти. Убедившись, что этот этап успешно завершен, я закрепил веревку на вбитых в скалу стальных кольях, все проверил и,