Томас Уилер - Арканум Страница 17

Бесс посмотрела на Дойла и улыбнулась.

– Так-так, я вас слушаю. – Гудини ненадолго замолчал. – Ну что ж, это может сработать. Согласен, интервью непосредственно перед выходом фильма на экраны… это интересно. Конечно, если сделать акцент на моей актерской игре. Да, мистер Бейкер, нужно осваивать новые формы подачи материала. Понимаете? Но разумеется, это не должно стать очередным вариантом «Короля наручников». Да, я уже сказал, идея мне нравится. Давайте встретимся, посидим в моей библиотеке. Адрес вы знаете. Кстати, у меня одно из самых полных собраний книг по магии в мире. Значит, в воскресенье? Хорошо.

Гудини сердито замахал двум рабочим, устанавливающим картонную пальму. Подбежал, оттолкнул их и поправил дерево, не отрывая трубки от уха.

– Прекрасно… прекрасно… Позвоните Францу, обговорите с ним детали. За ленчем побеседуем о картинах, посмотрите библиотеку. Рад был с вами поболтать. Может, возьмете с собой жену и детей? Поедем на студию. Я проведу для вас экскурсию. Да? Великолепно. Я пришлю машину. Напомните Францу и об этом тоже. Да, прекрасно, мистер Бейкер. Нет-нет, зовите меня Гудини. Для ближайших друзей, даже для жены, я просто Гудини. Ладно. Хорошо. Да-да, я понял. До встречи. – Он швырнул трубку на аппарат и осмотрелся. – Почему все стоят? Надо снимать картину!

Он повернулся к Бесс и подмигнул. Она показала ему глазами на Дойла.

– Боже! – Он подбежал к Дойлу и заключил его в объятия. Затем отстранил, оглядел своими пронзительными голубыми глазами и снова привлек к себе. – Боже.

Дойл удивился. Насколько он помнил, прежде Гудини особой нежности не проявлял.

– Я очень рад видеть вас, дружище. – Дойл похлопал Гудини по спине. – Очень рад.

Гудини рывком разжал объятие.

– Боже, Дойл, почему вы не сообщили о своем приезде?

– Я…

– Мы только вернулись из Калифорнии.

– Я ему уже сообщила… – начала Бесс.

– Вы там бывали? Великолепное место. С утра до вечера солнце. Кстати, вы должны написать что-нибудь для кино. Как видите, мы вовсю здесь снимаем. – Гудини кивнул на декорации. – Уверяю вас, двадцатый век станет веком кино. А мы в ближайшее время направляемся в Англию. Неужели не слышали? Надо читать газеты, старина. Поехали с нами. Сэкономите деньги. – Гудини засмеялся и сильно хлопнул Дойла по плечу.

– Гудини…

– Подождите. – Он потащил Дойла в центр студии. – Леди и джентльмены! Позвольте представить вам моего дорогого друга, создателя Шерлока Холмса, величайшего детектива всех времен и народов. Перед вами единственный и неповторимый сэр Артур Конан Дойл.

Все зааплодировали. Появился фотограф и сделал снимок.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Конечно. – Не отпуская руку Дойла, Гудини поздоровался с человеком, вошедшим в студию.

– Наедине, – настаивал Дойл.

По лицу Гудини пробежала тень недовольства.

– Ладно. Идите ко мне в гримерную, Артур. Я появлюсь там через несколько минут.

Гудини ворвался в гримерную, когда Дойл собирался читать «Нью-Йорк дейли ньюс» во второй раз. Тут же скинул рубашку, облачился в халат и принялся рыться в картонной коробке.

– Сейчас, сейчас. Прежде чем начать беседу, я хочу показать вам кое-что. Боже мой! Здесь никогда невозможно ничего найти. Ах да, вот она. – Гудини вытащил коробку с пленкой и протянул ее сидящему за гримерным столиком Дойлу. – Это для вас. Самая первая копия «Острова страха», невероятно кассовая. У вас есть аппаратура для показа? Я вам дам. Все, это вас не касается. Скажу Францу, он организует. Вы, конечно, в Уиндлхеме? Я пошлю ее туда. О!.. Может, мы посмотрим вместе? – Гудини подошел к раковине, пустил воду, намылил руки. – Идеи потрясающие. Сенсационно! Сценарий сочинил один парень. Очень приятный. Вы должны с ним познакомиться. Зовут Тед, а вот фамилию забыл. – Гудини смыл грим с лица. – Трюки там сняты потрясающие. Понимаете? Работа чистая, без подделок. Материал просто изумительный. А эти сукины дети, критики, извините меня, именно сукины дети, иначе их не назовешь, не оставляют меня в покое. Что это, если не зависть? Не хотят, чтобы я развернулся. Понимаете? Некоторые не хотят. А большинство хочет. На предыдущую картину во всех кинотеатрах были аншлаги. Почти месяц. Вы ее не видели? Чертовски хороша. – Гудини насухо вытерся полотенцем. – Главную роль там исполняет Чаплин. Очень забавный. И к тому же славный малый. Вы должны с ним познакомиться. Он англичанин, как и вы…

– Гудини, остановитесь!

Тот поднял удивленный взгляд.

– Что вы сказали?

Дойл встал, плотно прикрыл дверь и развернулся к Гудини:

– Садитесь, пожалуйста.

– Дойл…

– Садитесь!

Гудини сел. Дойл положил руки на стол.

– Умер Дюваль.

– Я знаю, – произнес Гудини.

– Откуда?

– Я президент Американского общества магов. Мы получаем информацию по своим каналам. – Гудини сделал скорбное лицо. – Да, новость печальная.

– Это было убийство. Вам тоже известно?

– Дойл…

– Вам тоже известно? – с нажимом повторил Дойл.

– Его сбил автомобиль, – сказал Гудини.

Дойл понизил голос:

– Видимо, вы забыли, кто сейчас сидит перед вами. Если я говорю, что его убили, значит, убили. Запах преступления я не спутаю ни с каким другим.

– Позвольте спросить, в какой мере это касается меня?

– В той мере, что игра не закончена, – ответил Дойл.

– Это больше не моя игра, сэр.

– Как же так? До сих пор она была вашей.

– Больше не будет.

– Из зала реликвий похищена книга. Дюваля убили из-за нее. Теперь Лавкрафта обвиняют в убийстве…

– Ко мне это все не имеет никакого отношения! – прервал его Гудини.

– Но ведь прежде мы были единой семьей, Арканумом, прежде чем это все…

– Чепуха. Мы попусту тратили время. То, что происходило со мной, я расцениваю как помутнение рассудка.

– Самое простое – встретить феномен, не поддающийся объяснению, и назвать это помутнением рассудка.

– Вздор. Медиумы и парапсихологи – шарлатаны.

Дойл чувствовал, что теряет самообладание.

– А может, вы боретесь с ними, чтобы каждый день видеть свою фамилию в прессе? Я полагаю, для вас это самое главное.

– А вы их поддерживаете! Всю спиритическую бессмыслицу.

– Эта бессмыслица, к вашему сведению, является моим глубочайшим убеждением.

– Дойл, они же вас дурачат. Неужели не понимаете? Городят все, что придет в голову. И почему не нужно разоблачать этих медиумов, показывать, кто они есть на самом деле? Почему? Они берут у людей деньги, а затем паразитируют на их горе, пробуждают в людях ложные надежды. Мне это отвратительно. Покажите мне одного, всего лишь одного медиума, который сделает что-то, чего я не смогу объяснить, и я поверю. Боже, я жажду поверить! Вы думаете, мне не хочется поговорить с мамой? – Стоило сентиментальному Гудини произнести слово «мама», как у него перехватило горло.