Моя карма - Валерий Георгиевич Анишкин Страница 18

— В чём-то помог, — не стал я скромничать.

— Да нет, они говорят, что без вас не раскрыли бы два серьёзных дела… Так что это за необыкновенные способности, о которых говорит Мессинг?

— Ну, уж необыкновенные! — возразил я. — Сейчас много пишут о парапсихологических способностях человека. Вот что-то вроде этого и я.

— И что конкретно вы можете?

— Ну, могу, например, ввести в состояние гипноза вас, — сказал я нагло.

— Сомневаюсь, — усмехнулся генерал.

Моментально, почти бессознательно мой мозг отреагировал на сигнал включения механизма, который позволил бы мне погрузить сидящего передо мной человека в транс привычно и безошибочно воздействуя на его подсознание. Искушение было велико, но я удержался, справедливо сообразив, что здесь не то место, где можно проводить такие эксперименты. Поэтому я просто промолчал.

— Но если вы владеете способностью введения в гипноз, то можете представлять определённую опасность для общества, — глаза генерала смотрели на меня строго и пытливо.

— Мессинг владел способностью гипноза, но ни разу не воспользовался этим в ущерб кому бы то ни было.

— Мессинг — это другая статья. Он вёл концертную деятельность и был постоянно в поле зрения…

Наверно, он хотел сказать «в поле зрения органов», но «органов» паузой повисло в воздухе.

В какой раз мне приходилось объяснять, что я не способен на поступки, которые направлены на разрушение, и мой мозг так устроен, что в нём стоит какой-то невидимый ограничитель, исключающий творить зло.

— Ну, положим. Хотя это всё из области человеческих фантазий: «мозг», «ограничитель» и прочее… Я знаю, что такое парапсихология и экстрасенсорика. Считаю многие факты сомнительными и остаюсь приверженцем традиционных форм. Так что, если наука даёт объяснение некоторым феноменам, например, тому же гипнозу, то я принимаю это… Ладно, давайте ближе к делу… У нас зависло дело — извините за тавтологию. — Попробуете помочь?

Я пожал плечами.

— Что за дело?

— Сейчас вас проводят в отдел, который занимается экономической безопасностью. Там вам подробно всё объяснят. О вас им уже сообщили. И ещё. Вам, естественно, придётся подписать документ о неразглашении.

Генерал прострелил меня взглядом, словно поставил точку в нашей короткой беседе. Вошла секретарша, строго одетая миловидная женщина лет сорока пяти. И я даже не заметил, каким образом хозяин кабинета вызвал её.

— Пригласите капитана Темникова, — попросил генерал. — Он возьмет этого молодого человека.

Я встал, чтобы последовать за секретаршей, но вдруг генерал спросил:

— Вы — учитель. Почему работаете простым рабочим?

Вопрос был неожиданный. Я замялся, но ответил, что это только до начала учебного года, а потом буду преподавать языки в школе. Я ожидал, что он спросит, почему я оказался в Омске, но он не спросил.

Глава 9

Золото из Магадана. На квартире предполагаемого преступника. Другая реальность. Тайник в велосипедных шинах. Генерал Темников о мистике и марксистской науке. Пространство, которое даёт информацию. Благодарность.

Капитан Темников ознакомил меня с «делом», не утаивая детали операции:

— Мы получили с Севера шифровку о том, что там действует группа похитителей золота с приисков. В Магадан должен был приехать курьер из нашего города. Нам сообщили, что это может быть милиционер. А в городе не менее 20000 сотрудников милиции… Нужно было вычислить среди них преступника, но не мешать ему покинуть Омск. Пришли к выводу: если это сотрудник милиции, то должен получить отпуск с разрешением на выезд… Я пришел к начальнику милиции. Вызвали всех руководителей отделов и подразделений и дали им инструкцию немедленно сообщить, если кто-то из их подчиненных соберется в Магадан… Вскоре поступил сигнал, что заместитель начальника колонии, которые тоже относились к милиции, попросил разрешения уехать на несколько дней в Магадан, объяснив это тем, что у него там при смерти близкий родственник… Один из наших летел в самолете, на котором находился и подозреваемый, и вёл его в Магадане. В Магадане подозреваемый никуда не заходил, ни с кем не встречался, купил холодильник, взял обратные билеты и сразу вернулся в Омск. Вывод напрашивался сам собой: золото — в холодильнике. Провели обыск в квартире. В холодильнике ничего не оказалось. Перерыли всю квартиру — пусто… Обыскали миноискателем весь двор — тоже ничего.

Капитан Темников замолчал и ждал, что скажу я. Я тоже молчал, и он спросил:

— Начальство решило, что вы можете чем-то помочь? Чем?

— Я могу в некоторых случаях увидеть то, что произошло раньше.

— Как это? — изумился Темников.

— Это долгая история, — не стал я вдаваться в объяснения. — Вы можете меня отвезти в ту квартиру, где был обыск?

— Ну, можем, конечно… Начальству видней. Только согласовать надо, — решил подстраховаться капитан.

Согласовывал он недолго. Нам дали «Волгу», Темников взял с собой ещё какого-то молоденького лейтенанта, и мы поехали по адресу, где жил предполагаемый преступник. Предполагаемый, потому что, как говорится, нет тела — нет дела; и, действительно, золото не нашли, а тогда, где преступление?

Нам открыла жена подозреваемого. Мы прошли в квартиру. Сели: я — на стул у круглого стола, застеленного белой кружевной скатертью, оба моих сопровождающих — на диван с круглыми валиками. С минуту я сидел молча, молчали и офицеры и лишь выжидательно смотрели на меня.

— Дайте мне предмет или что-нибудь из одежды вашего мужа, — попросил я хозяйку, которая стояла у притолоки двери в другую комнату, скрестив на груди руки. В глазах её затаилась тревога.

— Давай, давай! — подтолкнул её Темников. — Чего глазами хлопаешь?

— А что давать-то?

— Фуражку или китель… сапоги. В чём он был в Магадане? — уточнил я.

— Вот сумку полевую брал.

Женщина вышла в прихожую и вернулась с потёртой полевой сумкой тёмно-коричневой кожи.

Я взял в руки сумку и вскоре почувствовал характерный звон в ушах, который появился и исчез. Это обычно становилось неким сигналом к готовности мозга к изменённому сознанию.

— Все выйдите в другую комнату, — голос мой звучал резко, офицеры переглянулись, но подчинились моему приказу и вышли вместе с хозяйкой.

Я снова ощутил звон в ушах, озноб прошел по телу, от чего я невольно передёрнул плечами, как собака, которая стряхивает воду после купания в реке. В состоянии изменённого сознания я словно выхожу из своей оболочки и становлюсь кем-то не похожим на себя. В такие минуты я не контролирую себя и знаю, что бываю неприятен для окружающих. Помню, как моя сокурсница, застав меня в один из таких моментов, сказала, что она испугалось, потому что у меня изменилось лицо и превратилось в маску, а глаза стали