Юнкер - Валерий Пылаев Страница 18

Но цветы себе все-таки оставила. И это давало хоть какую-то надежду на мир.

И если уж дед пока не соизволил принять меня, хоть сам и вызвал сюда из города — самое время попытаться наладить… что-то.

— Настасья Архиповна, — позвал я, вглядываясь в пыльный полумрак. — Ты здесь?

Кажется, это уже было.

— Уходи!

И это тоже.

Только на этот раз Настасья выглядела еще более грозно. И — как назло — еще соблазнительнее. Она обрезала истрепавшиеся рукава на отцовской рубахе, и теперь ничто не мешало любоваться крепкими, но изящными загорелыми плечами, чуть влажными от пота. А расстегнутые от жары верхние пуговицы на безразмерном вороте и вовсе едва не заставили меня забыть, зачем я сюда пришел.

Настасья тоже смотрела на меня — и будто не могла отвести взгляд. Зеленые глаза все еще недобро поблескивали, но теперь в них появилось что-то еще. Любопытство, внимание… но не только.

— Ты чего? — осторожно поинтересовался я.

— Форма… — Настасья едва слышно вздохнула. — Солдатская.

— Юнкерская, — на автомате поправил я. — Меня же в военное училище определили. Не слышала?

— Нет. — Настасья опустила глаза. — Красивый ты, благородие… Опять мучить меня пришел?

— Мучить?

— А как еще такое называется? Будто сам не понимаешь. Ты-то князь, дворянин… А я простая девка, крепостная. — В голосе Настасьи снова зазвучали агрессивные нотки. — Говори, зачем пришел — и ступай!

Я вдруг почувствовал острое желание сгрести девчонку в охапку, стиснуть — и не отпускать. Пока не начнет себя нормально вести. А то и просто пристроить попой на капот машины. Или на верстак. Со всеми вытекающими.

Интересно, без наручников — справлюсь?

— А знаешь, кое в чем ты все-таки ошибаешься, — начал я скучающим тоном. — И начнем с того, что ты больше не крепостная.

Зашел с козырей, что называется.

— К-как это?‥ — От волнения Настасья вдруг начала заикаться — прямо как Славка. — Ты откуда?‥

— Твою повинность выкупили у деда, — ответил я. — И аннулировали.

— Вот как? — Настасья, похоже, сообразила, к чему я клоню. — И кто же? Ты чисто случайно не знаешь, благородие?

— Чисто случайно — знаю. — Я пожал плечами. — Я. Теперь ты свободный человек.

— Ты… Ты знаешь кто? — Настасья шагнула вперед, сжимая кулаки. — Думаешь, если благородный — то все можно?! Думаешь, я теперь должна…

— Не должна.

— Да как ты не понимаешь?! — зашипела Настасья. — Черт тебя… С чего ты вообще взял, что лучше меня знаешь?‥

Вот ведь язва. Нет бы радоваться.

— Ну, может, с того, что я действительно знаю лучше тебя, — усмехнулся я. — В сарае не развернешься.

— Да пропади ты пропадом со своим сараем!

Настасья подошла еще ближе — почти вплотную — и с вызовом впилась в меня взглядом. Не смотри она на меня снизу вверх, это, пожалуй, действительно выглядело бы несколько… пугающе.

— Так, значит, говоришь, я теперь свободная? — с вызовом спросила она. — Так?

— Свободнее некуда, сударыня, — подтвердил я.

— И могу идти, куда захочу?

— Куда захочешь.

— Отлично! — прорычала Настасья мне в лицо. — Тогда я хочу уйти. И прямо сейчас!

— Куда? — поинтересовался я.

— От тебя подальше! Перееду в город! И вообще…

Будто выплюнула. На мгновение показалось, что новоиспеченная свободная женщина влепит мне пощечину, но Настасья сдержалась. Даже не сказала больше ничего — молча развернулась и зашагала к выходу.

Да чтоб тебя… Конечно, я догадывался, что даже условно приятная новость не обойдется без скандала. Но такое в мои планы уж точно не входило.

— Подожди.

Я повел рукой — и тяжелая створка ворот сдвинулась с места, скрипнула — и закрылась. Настасья попробовала выбраться. Сначала потянула за ручку на себя, потом толкнула изо всей силы — но безуспешно.

— Пусти! — крикнула она, разворачиваясь ко мне. — По-хорошему прошу!

— Сначала ты меня выслушаешь. — Я добавил в голос металла. — А потом ступай, куда хочешь… если совсем ума нет.

— Это у меня-то нет?!

— А вот и проверим, — усмехнулся я. — Думаешь, я просто так тебе вольную дал? От дурости или за глаза красивые?

Настасья не ответила. Но судя по гневному сопению — да. Именно так она и думала.

— Свободному человеку… скажем так, несколько проще. — Я сделал несколько шагов и уселся на капот машины. — К примеру — проще получить образование. Я бы хотел, чтобы ты пошла учиться.

— Куда? — фыркнула Настасья. — В университеты эти ваши?

— Нет. Университет ты, к сожалению, не потянешь. — Я сделал паузу — будто бы на мгновение задумался, хотя, конечно же, уже продумал все заранее. — Да и не нужно, там специфика другая. Будешь поступать в Политех.

— Чего-о-о?‥

— Санкт-Петербургский политехнический институт Императора Петра Великого, — ответил я. — Знаешь такого?

Императора Настасья, конечно знала. А вот институт — вряд ли. Впрочем, ответа мой вопрос все равно не подразумевал.

— На этот год набор студентов уже закрыт. Но это не страшно, — продолжил я. — За зиму как раз подготовишься. А заодно и переберешься в город. Подыщем тебе подходящее помещение. Побольше, посветлее… Закупим инструмент, выпишем материалы, найдем еще мастеров. Но ты, конечно же, будешь главной.

— Все-то ты уже решил, благородие, — просопела Настасья — впрочем, уже без особой злобы. — Может, и мужа мне заодно найдешь?

— Мужа ищи сама. — Я пожал плечами. — А вот с капиталом и работами — помогу, чем смогу… Вот скажи — думаешь, твой папа бы хотел, чтобы ты до старости сидела в этом сарае?

Папа бы точно не хотел.

— Ты пойми, это все, — Я изобразил руками круг, — надо развивать, масштабировать! Довести до ума машину — и браться за следующую. Твоя бричка уже попала в газеты, и меня уже спрашивают, где раздобыть такую же!

Здесь я немного привирал. Настасьино творение действительно оказалось вместе со мной на первой полосе «Вечернего Петербурга». Конечно, никто из богатеньких сынков не стал бы ездить по столице на куске ржавого железа… и все же отечественная разработка на базе могучего семилитрового мотора вызвала определенный интерес.

А железо, как известно, лучше ковать, пока оно горячо.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы все закончить? — спросил я. — Не здесь, а в нормальном месте? Если работать не одной. Покраску можно…

— Месяц. — Настасья принялась загибать пальцы, считая что-то в уме. — Или полтора.

— Три недели, — отрезал я. — Потом будем выходить на выставку.

Похоже, я выбрал верную тактику: вместо того, чтобы выяснять отношения, перевел разговор на железо. И Настасья забыла обиды. Может, не все и не сразу, но теперь она уж точно больше думала о том, что смогла бы сделать, будь у нее полноценная мастерская с рабочими, а не дряхлый