Роберт Хайнлайн - Магия. Инкорпорейтед Страница 18

— Я еще не читала его.

— Да? Ну, во-первых, он гласит, что ассоциация полуобщественный орган, вроде ассоциации баров, и разрешает ей начать действия еще до заседания комиссии. Это означает, что каждому магу лучше быть на глазах ассоциации Дитворта и заботиться, чтобы не оскорбить ее.

— Но это же незаконно! — сказал я. — Вроде бы нарушение конституционных прав — частная ассоциация и…

— Прецедентов полно, сынок. К примеру, корпорация по устройству всемирных выставок. Они признают установленную плату и даже голосуют за нее. А что касается неконституционности, то ясно, что закон применяется неодинаково, то так, то этак, но доказать это чертовски трудно.

— Но маг получит возможность быть выслушанным комиссией?

— Конечно, но тут есть загвоздка. Комиссия имеет широкую, почти неограниченную власть над всем, что связано с магией. Законопроект набит фразами вроде «разумно и честно», это имеет неопределенные границы, а их ничто, кроме здравого смысла и порядочности членов комиссии, не определяет. В том и суть моих возражений в комиссиях правительства, что закон никогда не применяется одинаково. У них есть право издавать приказы, а их слово — закон. В комиссии есть девять членов, предусмотренных на такой случай. Шестеро из них, я думаю, дипломированные маги первого класса. Вряд ли нужно говорить, что несколько неразумных назначений в комиссию превратило это в крепкую самосохраняющуюся олигархию благодаря ее власти на выдачу лицензий.

Салли и Джо пошли повидаться с законодателями, которые, как они думали, могли бы постоять за наш билль, а меня подбросили к зданию парламента. Я хотел послушать кое-какие дебаты.

Я с теплым чувством поднялся по ступенькам здания. Старое, безобразное каменное строение, казалось, имело в себе нечто от стойкого характера американского народа, от решимости свободных людей устраивать собственные дела. Наша текущая проблема выглядела здесь вовсе не такой уж важной, хотя и имеющей ценность, — просто один пример долгой истории общих проблем самоуправления.

Я решил идти в Ассамблею, а не в Сенат, так как Салли сказала, что в Ассамблее обычно более яркий показ. Когда я вошел в зал, там спорили о резолюции по расследованию случая, имевшего место в прошлом месяце, когда трех сельскохозяйственных рабочих вываляли в дегте и перьях. Салли говорила, что это у них по календарному плану на сегодня, но что это не займет много времени, потому что сторонники резолюции и сами не хотят ее. Однако центральный совет сельскохозяйственных рабочих просил об этом, и поддерживающие его члены не могли отказать ему.

Причина, по которой оттягивалась просьба о расследовании, состояла в том, что те рабочие были не людьми, а мандраками, о чем Совет штата не знал, когда просил о расследовании. Поскольку изготовление мандраков есть чернейший вид черной магии и абсолютно незаконен, то нужен был какой-то способ потихоньку прекратить это дело. Использование мандраков всегда встречало противодействие организованных сельскохозяйственных рабочих, потому что мандраки вытеснили человека. По той же причине противились синтетическим рублям и гомункулам. Хорошо известно, что союз столь же не одобряет использование мандраков, миндрагоров и дублей, кроме тех случаев, когда они нужны для целей союза, — пикетчики, подавляющие группы и так далее. Я думаю, они считают оправданной борьбу с огнем. Гомункулы не используются в этих целях, так как они слишком малы, чтобы сойти за людей.

Если бы Салли не натаскивала меня, я бы так и не понял, что случилось. Каждый из членов вставал и в решительных выражениях требовал расследования. Когда все они выговорились, кто-то предложил отложить дело до Большого жюри графства, и все быстро проголосовали за это.

Повестка дня продолжалась. Кто-то сел рядом со мной. Я оглянулся. Это был Джо.

— Не вышло, Арчи, — спокойно сказал он.

— Ну?

— Коренник его партии вынес на рассмотрение тот билль, чтобы угодить определенному блоку избирателей.

Мы вышли, чтобы не мешать дебатам. Я спросил Джо, как случилось, что он так скоро вернулся.

— А он и не касался нашего билля. Сказал, что не может позволить себе идти против ассоциации.

— Значит, все кончено?

— Отнюдь. Мы с Салли сходим к другому сразу после ленча. Сейчас он занят.

Мы пошли в ресторан, где Джо договорился встретиться с Салли. Джо заказал ленч, а я — две банки пива и велел подать их невскрытыми. Я не люблю быть даже слегка под хмельком, хотя выпить не против. Был случай, когда я заплатил за обработанную магом выпивку, а вместо нее получил опьяняющую. Так что давайте невскрытые банки.

Я сидел, глядя в стакан, и думал о том, что сегодня слышал, в частности, насчет предложения запретить всю магию вообще. Чем больше я думал, тем лучше выглядело это предложение. В прежние дни все в стране было хорошо до того, как магия стала популярной и распространилась на торговлю. Во многих случаях это помеха, даже если оставить в стороне наши теперешние неприятности с рэкетирами и монополистами. Я поделился своими предположениями с Джо, но он не согласился. По его мнению, запрет никогда не срабатывает всюду. Все, что можно поставить и чего желают люди, будет поставлено, законно или незаконно. Запрет магии просто приведет к нечестным путям и к черной магии.

— Я вижу отрицательные стороны магии, как и ты, — продолжал он — но это вроде огнестрельного оружия. Ясно, что ружье дает возможность любому совершить убийство и удрать. Но уж раз оно изобретено — убытка не миновать. Единственное, что можно сделать, — это попытаться овладеть им. Но типы, вроде Салливена, не будут тайно носить оружие, чтобы воспользоваться им, они просто возьмут его из рук честных людей. То же самое и с магией. Если ты ее запретишь, ты отнимешь у порядочных людей огромные блага, извлеченные из знаний великой тайны законов, а скверные, вредные тайны, скрывающиеся в черных и красных колдовских книгах, будут тайно продаваться любому, кто согласится платить и не уважает закон. Я не думаю, что, скажем, между 1750-м и 1950-м годами черная магия практиковалась меньше, чем теперь. Возьми, например, Пенсильванию и Юг. Но сейчас мы получаем пользу и от белой магии.

Подошла Салли.

— Я, — сказала она со вздохом облегчения, — нашла путь в кулуарах. «Третий дом» там явно в полном составе. Я никогда не видела их в таком количестве, особенно женщин.

— Какой «третий дом»? — спросил я.

— Она имеет в виду лоббистов, — объяснил Джо. — Да, я обратил на них внимание. Бьюсь об заклад, что две трети из них — синтетические.

— Ты уверен, Джо? — спросила Салли.