Песах Амнуэль - Салат из креветок с убийством Страница 18

— Спасибо, — сказал Беркович. — Вы мне очень помогли.

Из больницы он направился домой к Эскиным. Жена и дочь сидели шиву по покойному, в салоне находилось еще несколько человек, и Беркович посидел со всеми, а потом тихо отозвал Мири в другую комнату.

— Я из полиции, — сказал он. — Версия случайного отравления подтверждается. В конфетах не оказалось ничего необычного, наверняка ваш муж и дома держал такие коробки.

— Да, — равнодушно отозвалась Мири. Ее не интересовали какие-то коробки, она вся была в мыслях об ушедшем муже.

— Например, та, что стоит в шкафу? Вот, я вижу, за стеклом.

— Да, — повторила Мири, бросив взгляд в сторону шкафа, где за стеклом стояли сервизы и коробки с печеньями, вафлями и конфетами.

— Если я возьму коробку с собой, вы не станете возражать?

— Почему я должна возражать? — пожала плечами Мири. — Мужа вы мне все равно не вернете…

Приехав в управление, Беркович спустился в лабораторию к Хану и поставил перед ним на стол круглую металлическую коробку.

— Ты знаком с делом Эскина? — спросил он. — Отравление шоколадными конфетами. Не кажется ли тебе что-то странным в этой коробке?

— Датские конфеты, — сказал Хан, взяв коробку в руки. — Разве что крышка от другой коробки. Ты это хотел спросить?

— Ага, ты тоже заметил! Нижняя часть синяя, а крышка оранжевая. А у той коробки, что принесли Эскину в больницу, была оранжевая крышка, а нижняя часть — синяя.

— Вот как? — с интересом воскликнул Хан. — Ты хочешь сказать, что кто-то поменял крышки?

— Вот именно.

— Зачем? — с недоумением сказал эксперт. — Это же глупо. Сразу наводит на след. Не такой же преступник идиот, чтобы…

— Он не идиот, — прервал Беркович. — Он дальтоник. Точнее — она. Это Мири, вдова покойного. Коробку я взял из ее дома. Видишь ли, скорее всего, обе коробки были уже початыми, Эскин любил эти конфеты. А для дела ей нужна была полная коробка. Она переложила часть конфет из одной коробки в другую, добавила отравленную, закрыла крышками, заклеила скотчем. Одинаковые крышки, только цвета разные. А Мири — дальтоник. И перепутала. А потом поехала в больницу, изобразив посыльного-мотоциклиста.

— Но зачем? — поразился эксперт. — Какой мотив?

— Господи, — сказал Беркович. — В половине семей, если покопаться, можно найти мотивы для убийства. Сколько мужей убили своих жен в этом году? А сколько женщин убили мужей?

— Но не таким изощренным способом, — пробормотал Хан.

— А Мири — очень умная женщина, — заключил Беркович. — Единственный ее недостаток — не различает цветов. Наверняка у нее и водительских прав нет. Она, кстати, рисковала, когда ехала в больницу на мотоцикле — вдруг ее остановила бы дорожная полиция? Она ведь могла и не доехать до цели!

— Как ты будешь с ней разговаривать? — вздохнул Хан. — Единственная улика — коробки.

— Этого достаточно, чтобы задержать Мири и провести допрос в полиции, — сказал Беркович. — И я уверен: если хорошо поискать, то найдем и мотоцикл, и шлем этот, и черный балахон…

— Не проще ли развестись? — мрачно сказал эксперт. — Сейчас все разводятся, разве это проблема?

— И лишиться денег? Будучи безутешной вдовой, она получает все. А при разводе еще неизвестно, сколько бы денег ей удалось отсудить. Скорее всего, она советовалась с адвокатами и узнала, что ей выгодно делать, а что — нет.

— Убийство, — сказал Хан, — невыгодно ни при каких обстоятельствах.

— Это ты объясни потенциальному убийце, — заключил старший инспектор.

ПРЫЖОК ИЗ ОКНА

Старший инспектор Беркович работал в тот день во вторую смену и потому пропустил самое интересное. Или, если говорить точнее, — самое необходимое в любом расследовании: он не был на месте происшествия, не видел своими глазами выпавшее из окна тело, не говорил с потрясенными и еще не успевшими прийти в себя свидетелями. В четыре часа, когда Беркович приехал в Управление, большая часть следственных мероприятий уже была проведена, и о качестве проведенного расследования старший инспектор мог судить лишь по косвенным признакам, которые часто скрывают суть дела.

— Борис! — встретил коллегу старший инспектор Хутиэли. — Зайди, ко мне. Мы с Роном обсуждаем утренний случай, добавь свои мозги.

— С удовольствием, — сказал Беркович. — А что за случай?

В кабинете Хутиэли он застал своего старого приятеля эксперта Рона Хана, с мрачным видом рассматривавшего в окне голубей, дравшихся на соседней крыше.

— Патрульный Ройтман, — начал рассказ Хутиэли, — получил вызов в шесть тридцать одну. Подъехал к дому, это на дерех Намир, новый двадцатиэтажный дом, и увидел толпу. У стены лежало тело мужчины лет сорока. Судя по всему, он выпал из окна сверху и сломал шею. Ройтман вызвал бригаду…

— Почему мне не сообщили сразу? — недовольно спросил Беркович. — Это же мой район!

— Потому что Ройтман позвонил дежурному, а тот не стал тебя беспокоить, решил, что случай тривиальный, а ты отдыхаешь, — объяснил Хутиэли. — Короче: Сэм Каспи, сорока двух лет, выбросился ночью из окна своей квартиры на девятом этаже. Выбросился сам, он был в квартире один, все заперто изнутри. Смерть наступила… — старший инспектор посмотрел на эксперта.

— Около двух часов ночи, — подсказал Хан.

— Около двух, — повторил Хутиэли. — До половины седьмого труп лежал под окнами, потом его увидели жильцы, уходившие на работу, и вызвали полицию.

— Понятно, — сказал Беркович. — Свидетелей допросили? Кто этим занимался? Ройтман? Тогда это не…

— Нет, — покачал головой Хутиэли. — Свидетелей допросил я. Вот протокол, почитай.

Он протянул Берковичу несколько листов компьютерной распечатки.

— Спасибо, — сказал Беркович и направился в угол кабинета, где стояло большое кресло. Хутиэли задал эксперту какой-то вопрос, и они принялись обсуждать проблемы, которые сейчас Берковича не интересовали.

Он опустился в кресло, сразу потеряв контакт с реальным миром, и начал читать, время от времени закрывая глаза и представляя себе ход событий.

Итак, вчерашний вечер. Сэм Каспи, биржевый брокер, жил один в трехкомнатной квартире, от жены ушел несколько месяцев назад и сейчас находился в процессе развода. Процесс мог тянуться и пять лет, а мужчина Каспи был очень даже ничего, и потому, ясное дело, водил к себе женщин. По словам охранника, сидевшего в холле дома на первом этаже, вчера одна из подруг находилась в квартире Каспи до десяти вечера, а потом он проводил ее к машине. После десяти — около двадцати минут одиннадцатого — к Каспи пришел посетитель. Мужчина. Охранник утверждал, что в руке у посетителя был довольно внушительный чемодан. Ответив на вопрос, к кому из жильцов он направляется, посетитель вошел в лифт и поднялся на девятый этаж. По словам охранника, выйти на другом этаже посетитель не мог, цифры на световом табло сменялись быстро и остановились на “девятке”. Спустился мужчина через четверть часа все с тем же чемоданом, попрощался с охранником и ушел. После этого до самого утра в дом никто из посторонних не входил — ни к Каспи, ни к кому другому.