Мосты (СИ) - Костылева Мария Страница 19

Тровег пожал плечами и принялся складывать разворошённые платья.

Элья пошла дальше по улице, охваченная нехорошими предчувствиями. Слово «попробую» не внушило ей оптимизма. Даже если Тровег найдёт возможность передать информацию о ней в Аасту, то что там предпримут? И, самое главное, как действовать дальше ей самой?..

6

На лошадь ушло больше половины оставшихся денег, которых, надо признать, она стоила: после первых пяти минут общения (и едва слышного бормотания заводчика-мага) кобылка стала отличной и терпеливой спутницей на все четыре дня путешествия и смело лезла на самые сомнительные тропки. А потом они добрались до очередной горной гряды — и магия закончилась. Инстинкты возобладали, и лошадь бросила свою временную хозяйку. Элья снова осталась одна.

После того, как кобыла с истеричным ржанием ускакала от неё по берегу Мельдеу, Элья долго поднималась в горы — вверх, вверх, до ломоты в икрах. Эта боль, и воздух, и Драконий Хребет, необъятный и величественный, снова помогли Элье ощутить себя живой, оставить воспоминания о белоборских болотах далеко внизу — во всех возможных смыслах. Казалось, что это будет длиться вечно, что время остановилось специально для неё…

Но вот на одной из самых нахоженных широких тропинок показались две фигуры в знакомой коричневой униформе, и к Элье моментально вернулись все её тревоги. И то, что она сама определяла как «чувство долга», тоже вернулось. То смутное, непонятное, закручивающееся спиралью где-то под сердцем, включавшее в себя и улицы Аасты, и её, Эльи, детство, и объятия с Гереком на обрыве, и его смешной дом, и благодарность Саррету, и не только благодарность, и обещания, данные самой себе, которые после всего уже нельзя было нарушить… Ради этого — даже не из-за возможной тюрьмы — она должна была включить мозг и вспомнить всё, чему учили. И начать работать. Передышка кончилась.

— Добрый день. — Один мужчина подошёл к ней, второй остался чуть поодаль, предупреждающе держа руку на ремне ружья. — Имя, цель прибытия?

«О, а стражи государя Панго растут», — подумала Элья почти с уважением. Признала также, что и форма на них выглядит более качественно, чем та, в которую рядились пограничники, встреченные ею в прошлом году.

— Меня зовут Элья. Я направляюсь в Сакта-Кей по приглашению моей дальней родственницы.

Нельзя сказать, что Элья так уж много сочинила. В каком-то роде все члены одного клана были родственниками, а альбатросцы, наиболее закрытые, и подавно.

Глаза пограничника — только сейчас разглядевшие девушку по-настоящему — округлились от узнавания и страха.

Он даже не стал спрашивать документы.

— Д-да… проходите, пожалуйста.

Так Элья переступила границу Кабрии. Если бы можно было взять хорошую лошадь, то уже через пару-тройку часов девушка была бы на месте. Однако денег на новую лошадь у неё не осталось — особенно с магической фермы, а брать другую ей, нежити, было бы неразумно. По всему выходило, что идти придётся пешком.

И хорошо. Чем длиннее дорога, тем дольше иллюзия свободы. Она, Элья, человек, не сидящий в тюрьме, человек, не связанный клятвой — как тогда… Она просто идёт по тёплому летнему миру, иногда обжигающему — когда солнце поднимается на небосклон повыше и начинает жарить горы, иногда прохладному — когда оно прячется за облако. Можно улыбаться и напевать, если захочется. Она свободная путешественница. Свободная, как птица…

Кабрия была именно такой, какой Элья её помнила. Стены мрачных скал, маленькие долины, ветер. Иногда нельзя было обойти долину, не поднявшись ещё выше — и тогда девушка поднималась, радуясь, что снова нужно напрягать тело. Ей казалось, через эту усталость к ней приходит очищение.

Но, на самом деле, очищения не было.

Потому что когда она шла по горным тропам, то в какой-то момент оказывалась там, откуда виднелась яркая пропасть озера. По этому самому озеру можно было попасть в Шемею и в Катумский округ. И тогда Элья сразу вспоминала, что ждёт её под этим жидким солнечным пятном. Что всегда будет её ждать, что всегда будет её сковывать — до самой смерти.

Тьма.

Вечер наступал ей на пятки, а иногда толкал в бок — в зависимости от того, как именно проходила та или иная горная тропа. Над западом прицельно зависло налившееся золотом солнце. Тени стали сиреневыми, сине-фиолетовым сделалось большое озеро. Чёрными точками и пятнами обернулись города и деревни в долинах, а также одинокие домики на склонах гор. В полях заканчивались работы…

Появление в Сакта-Кей — к счастью — откладывалось ещё на какое-то время. Не идти же по темноте, в самом деле… Нужно было искать ночлег.

На холмах, к югу, лежал городок Батриба, который можно было сразу опознать по высокой часовой башне с характерной квадратной верхушкой. Элья читала про Батрибу, когда сидела в тюрьме. Знала, что городок, несмотря на размеры, очень развитый и прогрессивный. Но в первую очередь он студенческий, вроде шемейского Стагерри, откуда отправился в свой последний путь несчастный граф Саввей. В Батрибе действовал один из самых известных институтов, была открыта обсерватория и, конечно, имелось несчётное количество музеев и библиотек… Когда Кабрийский округ был просто округом, его жители ещё тогда пытались выделиться среди прочих. Пытались доказать, что и без покровительства Эреста могут быть отдельной страной. У них имелась превосходная армия — та самая, которая сейчас перешла в распоряжение Панго; у них развивались ремёсла и науки. Батриба был одним из тех городов, которые подтверждали научную состоятельность Кабрийского округа. Лучшие профессора, лучшие условия для студентов, возможности…

«Как бы хотелось посмотреть в телескоп», — подумала Элья.

Только в карманах осталось меньше тата, а ночлег там наверняка дороже, чем в любом из близлежащих деревенек или посёлков…

«Ну и что, — подумала девушка, в которой вдруг проснулась прежняя Элья, отдававшая половину жалования за краткое путешествие на монорельсе, — к чему мне экономить? В Сакта-Кей меня ждёт и еда, и крыша над головой, и наверняка как-то можно будет решить вопрос с деньгами. В конце концов, официально я буду считаться подданной государя Панго, а за службу полагается плата…»

Убедив саму себя, Элья отправилась в Батрибу.

***

Полчаса спустя она сидела в маленьком трактирчике с дубовыми столами, пропахшими пивом, и жалела, что не остановилась у какой-нибудь сердобольной деревенской бабульки. В трактире было темно, дымно, душно. В углу обосновалась компания молодых людей, человека четыре, громко обсуждавшая свержение Эреста.

— Да он совсем умом двинулся, это даже не секрет уже! — вещал кудрявый студент. Наполовину выпитая кружка пива позволяла ему чувствовать себя смелым и умным. — Шемея и прочие только ждут, когда на трон сядет человек подостойней… Я говорю вам, надо записываться в добровольцы!

— Там и без тебя людей хватает, — откликнулся его товарищ. На него пиво нагоняло расслабленность и сонливость, и он с ленцой цедил слова, подперев кулаком щёку. — С государем тысячи иланцев пойдут…

— Да это только слухи! Когда они пойдут, вот скажи?

«Хороший вопрос», — подумала Элья. Беседа студентов окончательно испортила ей настроение, поднятое горным ветром. Мысль о том, что она провалила задание, до этого момента пряталась на задворках разума, но вот, один вопрос — «Когда они пойдут?» — и всё вернулось. Сумеет ли Тровег передать информацию о ней? Станет ли вообще это делать? На курсах он был одним из тех, кто с презрением смотрел на девушку в грубом тюремном костюме, нервно потирающую запястья… Тровег, конечно, тоже «не имеет значения», как и все, и доложить о ней — его обязанность. Но что будет, если он этого не сделает? Кто что ему скажет, особенно если Элья застрянет в Кабрии, откуда связисты уходят, чтобы затеряться в горах?..

— Да никто не знает точно, когда они выдвинутся… — донеслось со стороны компании студентов. — Но я думаю, осенью…