"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич Страница 19

— Так что же мне теперь делать?.. — захныкал фотограф.

— К Кутепову с чистосердечным, — предложил я первый вариант, — или к Сангушко, на верную смерть, — я выдержал паузу, следя за медленно бледнеющим фотографом. — А можете… Сколько вам пообещали за разоблачение?

— Ваше высочество, что же мне делать теперь? — прохныкал фотограф.

— Сколько?! — рыкнул я.

— Четыре тысячи, но не даст он их. Вы ведь настоящий… — едва не заорал Федышин. — Четыре тысячи, ежели вы не настоящий, а просто за услугу, за вопрос — так только двести рублей.

— Вот значит постараться тебе нужно, Федышин. Чтобы и четыре тысячи получить, и в живых остаться, а ещё… — я снова понизил голос до шёпота и слегка наклонился к фотографу.

Мужчина тоже наклонился ко мне.

— Внимательно следить, как Сангушко отреагирует, слушать, что будет говорить и запоминать. А ещё, проследить, к кому побежит делиться этой новостью. Твоя будущая судьба только от этого теперь зависит.

Я оправил лацканы его пиджака, о которые до этого вытирал руки.

— Царь-то, ненастоящий, — сделав злобный взгляд, рыкнул я. — Я вам покажу Гайдая… А ну, брысь! Трофим, проследи за ним, и наподдай хорошенько, чтобы хорошо усвоил.

Эх, как жаль, что не в эту эпоху снят фильм про Ивана Васильевича, меняющего профессию. Надо обязательно озаботиться. Здесь конечно нужен гениальный режиссер и гениальные актеры. А молод ещё Гайдай, наверняка даже школу не закончил, а артисты, кроме Пуговкина и Яковлева, ещё и не родились.

Трофим, не слушая дальнейших причитаний Федышина, последовал моему указанию и потащил фотографа на выход.

В кабинете заверещал телефон внутренней связи. Пришлось идти, снимать трубку.

— Ваше высочество, — услышал я голос Кутепова. — Спуститесь вниз, к государю.

В комнате, где лежал император, было всё то же самое, кроме самого Николая Александровича — он полусидел на груде подушек и производил впечатление не умирающего, а просто больного, но начавшего выздоравливать человека. Император покуривал папироску, стряхивая пепел в пепельницу, где уже лежало штук пять окурков.

В голове сразу же мелькнуло — а может, все обойдется, и мне не придется играть царя?

— Не радуйтесь, — усмехнулся монарх, словно подслушав мои мысли. — Врачи сказали — улучшение временное, не дольше недели, потом наступит рецидив. Маги пообещали, что растянут улучшение на две недели, но не дольше. Докладывайте, что у вас стряслось.

Я вкратце изложил ситуацию, присовокупив, что неплохо бы приказному Осадчему присвоить очередное звание за проявленную храбрость, а еще дать крестик или медаль и выписать премию. Да и второго уцелевшего, урядника Шугайло стоило наградить. А семьям погибших, как положено, выписать материальную помощь и назначить пенсию. Как-никак казаки погибли при исполнении служебных обязанностей.

— Материальная помощь будет в соответствии с законом, — оборвал меня царь. — Звания и прочие награды — потом, на ваше усмотрение. Генерал, что удалось установить?

Кутепов коротко отрапортовал, что в полуверсте от лесополосы, прикрывавшей дорожку, обнаружен догорающий автомобиль с номерами норвежского посольства. В салоне — два мертвых тела. Одно из них — водителя, удалось опознать по документам. Петр Аверьянович Костин, подданный Российской империи, из числа обслуживающего персонала, тело второго — вероятно, непосредственного исполнителя террористического акта, пока не опознано. Мужчина лет сорока — сорока пяти, европеец, без особых примет, без документов. Криминалисты сейчас возятся с его одеждой, пытаются отыскать — за что бы зацепиться? Но уже сделаны фотографии, проведена дактилоскопия.

Дано задание канцелярии учета лиц обладающих магическим даром, провести запросы и по своим линиям.

Судя по всему, Костина готовились ликвидировать, чтобы в итоге запутать след. Более того, в автомобиле обнаружены следы горючей смеси. То-то он так вспыхнул.

— Скажу сразу, ваше величество, на моей памяти попадался лишь один человек, умевший извлекать электричество из атмосферы и, запускать молнии, — сказал Кутепов. — Не шаровые, а простые. Умение это редкое, опасное. Правда, этот Дедюкин, однажды слишком много электричества извлек, сам и сгорел.

— Там, где один, обязательно появится и второй, — вздохнул император. — Ищите, господин генерал. Не может такого быть, чтобы человек с таким даром нигде следов не оставил.

— Ищем, ваше величество, — кивнул Кутепов. — По возвращению к себе военной разведке запрос отправлю, и в министерство иностранных дел. Пусть свою зарубежную агентуру поднимают.

— Запросы отправьте отсюда, от моего имени, — приказал император. — Вызову адъютанта, с ним все и сделайте.

Николай потушил папиросу, вытащил из портсигара ещё одну, закурил и жадно затянулся. Я едва терпел дым, стоявший столбом, да и Кутепов уже тёр слезившиеся глаза. Табачный дым, разумеется, вредит здоровью не только курильщика (царю уже вредить поздно), но и нам. Однако сделать замечания императору ни один из нас не решился.

— Передайте в МИД, — приказал император, — вызвать норвежского посла, вручить ему ноту протеста и потребовать, чтобы в десятидневный срок провел расследование. Не отыщет участников заговора против русского императора — отменить для норвежских рыбаков все льготы, запретить им посещать русские порты и продавать свою рыбу на Мурмане.

— Норвеги будут делать удивленные глаза, вопить, что исполнитель не имеет дипломатического иммунитета, а их страна здесь не при чем, — покачал головой Кутепов. — Дескать — не сумели они за шофером уследить, да и не обязаны.

— А если посольство и на самом деле не при чем? — вмешался я. — Будут кричать — мол, полицейская провокация.

— Вот пусть они все проверят, выяснят. Не виноваты — мы их наказывать не станем. А если нет, или проверку проведут спустя рукава — пусть не обижаются. Если хотя бы вякнут о провокации — посла долой, нам с Норвегией хватит и консула.

Все-таки, император стал уставать. Вон, очередную папиросу не закурил, а лишь повертел в руках и отложил. И я решился задать вопрос, который беспокоил меня в последние дни:

— Ваше величество, мне нужно знать, где сейчас находится настоящий наследник.

— Александр Павлович, скажите цесаревичу, где юноша, — кивнул царь.

— В Крестах, — коротко сообщил генерал.

— В Крестах?

— Наследник… э — э то есть, Георгий Иванович Неусынов, пребывает в тюремной больнице. У него отдельная палата, ежедневный уход. Официально это важный государственный преступник, о котором никому не следует знать.

— А неофициально — внук Георгия Александровича, умершего брата государя? Все-таки, внешнее сходство с наследником престола есть.

— Почти, — кивнул министр. — По слухам — я этому сам поспособствовал, юноша является внуком незаконного сына светлейшего князя Юрьевского.

— Князь Юрьевский — это сын моего деда Александра от второго брака, — пояснил государь-император. — Прав на престол Юрьевский не имел, но официально он считался сыном Александра Освободителя. Батюшка мой покойный, хотя и покрупнее Юрьевского, но все равно, очень похож был.

Николай Александрович какое-то время полежал молча, потом решительно сказал:

— Александр Павлович, сообщите министру двора и патриарху — пусть готовят коронацию наследника. Срок — месяц.

— Месяц? — ахнул Кутепов. — Так ведь не успеем же. Тут и гостей позвать — всех королей, президентов и прочих, а им время понадобится, на согласование, и банкет приготовить. А как с короной быть? За две недели никто императорскую корону не сделает. Сувениры наделать, медали коронационные.

— Приглашения разошлем, а успеют ли мои венценосные кузены с кузинами, да прочие правители — это не наша забота. Медали можно и позже отчеканить, не страшно. А корона… Александр, вам нужна новая корона?

Я хотел сказать, что мне и старая-то ни к чему, но сказал другое:

— Я заказывать ничего не буду. Я экономить буду. Зачем лишние деньги на короны переводить?