Тимофей Печёрин - Мышеловка Страница 19

— Счастливый, — с нескрываемой завистью произнес Рик, — можешь покинуть эту галактическую задницу. Не то что я… Впрочем, о чем я говорю?! Или ты настолько тупой, что не понимаешь? Да если уж меня Человек-Без-Лица и его наниматели сочтут опасным, то что про тебя говорить? Ты, журналюга, опасен вдвойне! Знаешь то же, что и я, но вдобавок можешь раструбить об этом на всю Империю. Да тебе просто не могут позволить покинуть Нэфус — в смысле, живым. Тебя пришьют — либо по пути в участок, либо в космопорте, либо, соответственно, на борту космолета. Отсюда напрашиваются два вывода. Во-первых, мы с тобой, как говорится, скованы одной цепью. Пойдет ко дну один — пойдет и второй, за компанию. Во-вторых, тебе лучше делать то же, что и я.

— Не высовываться?

— Угу. И не махать своей записью в полиции. Легавые, скорее всего, тоже замешаны в этом деле, хотя бы частично. И должен заметить, что если мы будем сидеть тихо, есть маленький шанс, что костлявые руки Человека-Без-Лица до нас просто не дойдут. Если же мы будем и дальше копать под убийц Германа, шансов выжить у нас нет вообще. Усек?

— Допустим.

— Да хоть задопускайся, — в голосе Рика Ястреба чувствовалось раздражение, — кстати, в твоем случае вообще, лучшее, что ты можешь сделать — сознаться в убийстве Германа. Да-да, понятно, что ты никого не убивал. Ты знаешь, я знаю. Зато подумай, какой положительный эффект! Вопрос об истинных виновниках убийства снимается с повестки дня — раз. Тебя по сути дела прячут, хоть за решетку, хоть в поселок твой, добывающий — это два. Вряд ли даже Человек-Без-Лица сунется за пределы жилых зон, особенно на такой уродской планете. Кстати, по-моему, он этого и добивался, иначе зачем ему спектакль с анонимками?

— Умно, что не говори, — прокомментировал я с иронией и ставя в слове «умно» ударение на последнем слоге, — вот только поясни мне, не наделенному умом в той же мере, зачем мне тогда твоя «нехилая сенсация»? И тебе, потенциальному смертнику, деньги — зачем?

— Я же еще не определился, — напомнил Рик, — я подумаю. И ты подумай. Идет?

Меня разбудили трели коммуникатора, лежавшего на тумбочке рядом с кроватью. Судя по показаниям часов, встроенных в тот же коммуникатор, было полдевятого утра. Других признаков светлого времени суток не наблюдалось, особенно за окном. Там стояла все та же темень, нарушаемая уличным освещением. А это значит, что я по-прежнему на Нэфусе, и все, происшедшее со мной за последние двое суток, не было сном.

Звонил Рик Ястреб. Вчера мы договорились связаться, когда кто-нибудь из нас примет решение относительно обнаруженной в «Нэфус Фарма» «нехилой сенсации» и дальнейших совместных действий.

— Журналюга, ты меня слышишь? — прозвучало из коммуникатора.

— Да, Рик, — ответил я. Наверное, тот вопрос был риторическим, учитывая, насколько современные коммуникаторы превосходят все предшествовавшие средства связи. Если бы Ястреб звонил… ну, скажем, по так называемому «телефону», сигнал от которого передавался по проводам, я действительно мог его не услышать. А так — наоборот. Ощущение, как будто собеседник, хоть и невидимый, но стоит рядом.

— Ты телевизор смотрел? — спросил Рик.

Хороший вопрос! Даже если не брать в расчет, что я только что проснулся. Конечно, этот ящик с экраном входит в комплект для стандартной квартиры, подобно водопроводу или доступу к информационной сети. И в квартире, которую я занимаю на Нэфусе, он тоже наличествует. Вот только зачем мне его смотреть? Почему это так важно?

— Почему это так важно? — последний вопрос я задал вслух.

— Новости включи! Местные, — пояснил Ястреб.

Вот что значит «захолустье»! Видимо, для жителей таких вот неблагополучных колоний теленовости — единственный источник информации. На Земле и большей части человеческих планет эти ящики давно проиграли свою информационную функцию электронным газетам вроде «Небулы». Телевидение, конечно, не вымерло, подобно радиовещанию, однако сменило свой статус. Из «средства массовой информации» превратилось в, прежде всего развлекательное зрелище — сродни театру и кинематографу. Именно развлекательная составляющая телевидения стала доминирующей в трудные годы Земли, когда МКЭК приступил к спасению планеты. Оно и понятно — когда хлеба становится меньше, хочется побольше зрелищ. Трудные годы ушли, а приобретенный статус телевидения остался, превратившись в привычку, а, позднее — в традицию.

Но это у нас, на Земле. Что же касается Нэфуса и прочих молодых и небогатых колоний, то до них электронные издания могут просто не доходить. Они же не по «мгновенке» распространяются для всех желающих и сразу. Тут целая цепочка действует.

Скажем, для того чтобы издание, выходящее на Земле, сделать доступным для жителей планеты Х, на вышеназванной планете Х должен быть модератор, покупающий у издания право размещать его выпуски в местных информационных сетях. В свою очередь, издание должно пользоваться популярностью среди жителей планеты Х, чтобы обеспечить модератору прибыль. И получается своего рода замкнутый круг: если на издание есть спрос, то оно поставляется на эту планету, однако спрос не может возникнуть на то, что на планету никогда не поставлялось, и, соответственно, неизвестно среди местного населения.

Короче, нелегко электронным изданиям завоевывать новую аудиторию. Кому-то выгоднее вообще ничего не завоевывать, ограничивая рынок сбыта одной планетой — развитой, обжитой, и, вообще, родной. А вот в колониях, не являющихся ни развитыми, ни, тем более обжитыми, и не успевших обзавестись собственными электронными изданиями, образуется своего рода информационная пустота. Явление, нетерпимое природой, если верить одному из древних философов. И заполняется эта пустота, в том числе и телевидением — что дешево, сердито, зато доступно каждому по причине бесплатности.

— …щаемся к главной теме выпуска, — заговорил включенный телевизор приятным женским голосом, — к беспрецедентному происшествию в одном из так называемых «специальных районов» города. Несмотря на эвакуацию большинства жильцов загоревшегося жилого корпуса, число погибших к этому часу превысило два десятка человек. В настоящее время тушение пожара близко к завершению, однако, согласно заявлению городской технической службы, нанесенный корпусу ущерб не совместим с его дальнейшей эксплуатацией. На его устранение…

— Ну что, понял? — мрачным голосом осведомился Рик, пока я, как завороженный, смотрел на экран, изображавший жилой корпус, из которого валил дым, и суетящиеся рядом пожарные модули.

Не понять было трудно — если учесть, что любая стандартная квартира оборудована встроенной автоматической системой пожаротушения. Вернее, ликвидации возгорания, которое не успевает дорасти до полноценного пожара. Не должно успеть. Однако нет такой автоматики, которую нельзя отключить, если сильно постараться. И тогда происходят подобные «беспрецедентные происшествия».