Элеонора Мандалян - И я сказал себе «Нет!», или Глиняная дева Страница 2

Заинтригованные многообещающим вступлением, ученые заверили его в искренней готовности прийти на помощь.

– Фрау Виллер, я вспомнил о вас в первую очередь. – Карагези взял руку немки в свои мягкие теплые ладони, – уповая не столько на ваш ясный ум блестящего ученого, сколько на сердце женщины.

Фрау Виллер была польщена его особым доверием.

– Так покажите же, наконец, то, что вы так долго и упорно от всех нас скрывали! – Она ободряюще сжала его руку. – Смелее, коллега! Уверена, вместе мы сможем решить все ваши проблемы.

– Дорогие мои товарищи и господа! Вы напрасно торопите меня. Я и не собирался интриговать вас. Все вы давно имеете возможность лицезреть уникальный плод наших трудов.

Ученые озадаченно переглянулись: не вздумал ли Карагези подшутить над ними? А тот выдержал эффектную паузу, шагнул в сторону от окружавших его гостей и широким жестом указал в дальний конец помещения:

– Прошу вас!

Взгляды всех обратились к сладко спящей в уголке девушке. Орбел ничего не понимал.

– В… вы… вы хотите сказать?… – пробормотал нетерпеливый испанец.

– Да. Именно это я и хочу сказать, – улыбнулся Карагези, наслаждаясь всеобщим замешательством.

Ольга и Роман Борисович заняли позиции готовности между девушкой и присутствующими.

– О, нет, – замотал тяжелой головой американец. – Это невозможно. Я, посвятивший всю жизнь генетике, заявляю со всей ответственностью: на сегодняшний день это невозможно.

– Мне удалось овладеть тайной процесса репликации на основе использования рибонуклеиновой кислоты, – перебил его Тернер, краснея от внутреннего напряжения. – Но дальше пойти не смог. Потому что дальше – тупик.

– Простите, дорогой коллега, – сдерживая возмущение, подступился австралиец Калчер, – но это подлог. Другого не дано. Другого быть не может.

– Потому что не может быть никогда? – усмехнулся Карагези. – Так мы продолжим демонстрацию или отменим ее, мирно прервав наше неначавшееся содружество?

Гости снова переглянулись. Советские ученые с красноречивым единением сгрудились позади Карагези. Кларк беспомощно развел руками, выразив общее состояние недоверия, растерянности и… готовности продолжить необычную конференцию.

– Лилит… – тихонько позвал Тигран Мовсесович. Девушка тотчас подняла голову, насторожилась, но продолжала сидеть в той же позе. – Ко мне, Лилит! Живо! – приказал Карагези, хлопнув себя по ноге.

– Отец! Как ты можешь так с девушкой! – возмутился Орбел. Его реплика осталась без внимания.

К неописуемому изумлению гостей, девушка одним невероятно длинным, невероятно мощным и в то же время грациозным броском, при котором тело ее горизонтально распласталось в воздухе, перелетела через несколько сдвинутых лабораторных столов и оказалась у ног своего повелителя.

– Умница, Лилит. Молодец. – Карагези поощрительно погладил ее по голове.

Гости, и советские и зарубежные, были в шоке. Орбел не составлял исключения.

– Девушка-пантера, – пробормотал Кларк.

– Встать, Лилит! Ап! – Карагези щелкнул пальцами. Девушка неохотно поднялась на ноги. А он скорбно-извиняющимся тоном пояснил: – Пока она слушается только команды, произнесенной четко и властно.

– Сколько же ей лет? – поинтересовался кто-то из присутствующих.

– По аналогии с человеческим возрастом примерно семнадцать. Но мы потратили на нее значительно меньше времени – неполных четыре года.

– Невероятно, – не скрывая зависти, пробормотал Монорес.

– Потрясающе, – вторил ему Калчер.

– Какое удивительное создание, – прошептала фрау Виллер и, помня оказанное ей доверие, потянулась к девушке: – Дитя…

– Осторожно! – крикнул Карагези. Но опоздал. Аккуратненькие, сахарные зубки Лилит впились в опрометчиво протянутую руку. – Не сметь!

Оля и Роман Борисович, стоявшие наизготове, бросились на Лилит, оттащили ее в сторону. Их действия были излишними – после гневного окрика хозяина Лилит сразу сникла, чувствуя себя виноватой, и отнюдь не собиралaсь сопротивляться. Фрау Виллер, поджав губы, разглядывала ровный бисерный овал и две проступившие капельки крови на своей руке.

– Да оставьте вы ее в покое! – прикрикнул на сотрудников раздосадованный Карагези. – Принесите лучше йода.

Ольга бросилась в соседнее помещение, а Карагези оправдывался перед пострадавшей.

– Право, мне ужасно неловко. Я обязан был предупредить. Лилит не выносит чужих? Да она, собственно, никого и не видела. Ее можно понять, учитывая…

– Не верю! – вдруг злобно выкрикнула фрау Виллер. – Не верю ни единому вашему слову! Ложь! Подлог! Фальсификация. Ваша девица – взятая напрокат актриса. А кусаться – премудрость небольшая.

– Наверняка спортсменка, – подсказал австралиец.

– Ни один, даже самый тренированный спортсмен не способен на такой прыжок, – в раздумье покачал головой Кларк. – Без разгона, из сидячего положения…

– Прыжок – не показатель.

– Укус – тем более.

– А ее глаза, – не уступал американец. – Посмотрите в ее глаза! Такое не подделаешь. В них нет и намека на интеллект.

– Разве на Земле мало родится дебилов, умственно неполноценных, но развитых физически? – огрызнулась фрау Виллер.

Карагези жестом призвал собравшихся к тишине:

– Чтобы покончить с сомнениями, я сейчас кое-что продемонстрирую вам… Лилит, – позвал он ласково. Девушка подняла на него выжидательно-преданный взгляд. – Покажи животик, Лилит. Ну! Быстренько! Покажи животик.

Девушка, явно обученная этой команде, подхватила полы платья и, грациозно извиваясь, потянула их наверх.

Орбел во все глаза смотрел на ее длинные, сильные ноги, на белые трусики, на гладенький упругий живот.

– Отец! Что ты делаешь? – прошептал он.

Возглас Кларка заглушил его:

– Смотрите… Смотрите! У нее нет пупка!!! Она не рождена от женщины…

Ученые волновались, спорили. Карагези стоял с холодным, замкнутым выражением лица. Он ждал от них помощи, но не получил ее. И, окончательно потеряв интерес к приглашенным, предоставив им возможность выговориться, отошел к сыну.

– Ну, что ты думаешь обо всем этом?

– Я ничего не понимаю, отец, – признался Орбел.

– Надеюсь, ты не разделяешь подозрений, что я устроил здесь спектакль, что пупок ей, к примеру, я залепил пластилином?

– Отец, ведь я жил рядом с тобой со дня своего рождения…

– Не обижайся, что я не посвящал тебя раньше… Раньше нельзя было. Ты очень нужен мне, Орбел. Ты даже не представляешь, как ты мне нужен. На тебя теперь, можно сказать, единственная надежда.

ГЛАВА 2

Возвратившись домой, они, не меняя одежды и отказавшись от вечернего чая, уединились в кабинете. Отец неторопливо принялся расхаживать по комнате, Орбел, следя за ним, ерзал на стуле. Наконец, отец остановился и сел подле него в кресло.

– Могу понять твое нетерпение. Ладно… приступим… Ты, конечно, знаком с профилем моих исследований. Кроме того, ты следишь за периодикой и хорошо ocведомлен о поисках учеными разгадки происхождения жизни на Земле, секрета возникновения протоклетки и ее поразительной способности к самовоспроизведению. Уже довольно успешно ведутся опыты по созданию искусственным путем органических молекул, входящих в состав живой клетки. Помнишь, кто первым предложил воздействовать на них солнечной радиацией и энергией электрического разряда? Наш соотечественник Александр Опарин. Позднее это было проверено экспериментально американцем Миллером. Он смоделировал земную атмосферу, подогрев смесь воды с метаном и аммиаком, и пропустил через нее электрический разряд. Так началась эра проникновения в корень жизни, первые попытки воссоздать живую клетку путем химической эволюции первичных органических молекул… Пошли дальше. Биохимик Фокс разработал в теории и показал на практике, как в протеиноидных микросферах, богатых аминокислотой лизином, происходит каталитическое образование аминокислотных и нуклеиновокислотных цепочек, то есть генетического кодирующего механизма живой клетки…

– Мы можем сообща вспомнить дальнейшие опыты американца Оргела по воссозданию процесса репликации, селективных сочетаний нуклеотидов и аминокислот. Кэанс-Смита, полагающего, что РНК слишком сложно организована, чтобы стать исходным генетическим материалом. – Орбел начинал нервничать. Не этого он ждал от отца. – Но…

– Стоп! Мы подошли к главному. – Карагези откинулся на высокую спинку кресла, сделал внушительную паузу, чтобы сын осознал всю значительность момента. – По мнению весьма кстати упомянутого тобой Кэанса-Смита, РНК эволюционировала от более примитивной, на наш взгляд, самовоспроизводящейся структуры. Ты помнишь, что он имел в виду?

– Конечно. Он имел в виду глину, – устало отозвался Орбел.

– Совершенно верно, – подхватил Карагези. – Глина! Уникальнейшая среда. Образуется на кристаллической решетке из атомов…