Анатолий Пушкарёв - Лыткин и река времени Страница 2

– Да, Борис Владимирович, – глубоко вздохнув, добавил полковник, – плохо мы уставы знаем, строевой и физической подготовке не уделяем должного внимания… Совсем в бумажной работе погрязли, лишний вес набрали…

Глава 2. Речное: по следам преступления

Уже к обеду майор Лыткин с судмедэкспертом Григорием Карповичем на служебной легковушке въезжали в Речное. Дорога поднялась на холм, и пассажиры увидели живописную долину реки, вдоль которой на несколько километров растянулось большое село. Было заметно, что поселение состоит из двух частей: относительно новой, – с небольшой центральной площадью, административными зданиями, сквером, парой улиц из двухэтажных кирпичных домов (видимо, ещё сталинской постройки) и даже трёх панельных пятиэтажок. Ближе к реке дразнили селян и радовали глаз проезжающим несколько новорусских особняков самой амбициозной и причудливой архитектуры.

Другая, – старая, историческая часть была не тронута временем и являла собой зримое воплощение прошлого века: неширокие улицы с укатанной грунтовкой, тёмные бревенчатые дома (два двухэтажных), сараи, колодцы и колонки, водонапорная башня из старого кирпича с красной железной крышей, старая дощатая пристань, трёхкупольная церковь. За селом, километрах в двух, виднелись несколько огромных современных корпусов животноводческого комплекса. «Владения покойного Калугина», – констатировал Лыткин.

Но больше всего его привлекла река. Достаточно широкая, тёмно-синим изгибом она вплотную обходила село и, уже по прямой, уходила куда-то вдаль. На другом её берегу, почти у самой кромки воды, начинался высокий тёмно-зелёный хвойный лес. Мерцающая каким-то таинственным светом вода реки притягивала взгляд.

Следователя и эксперта встречали замглавы администрации Вера Ивановна, женщина средних лет, начальник сельского отделения, майор полиции Юрий Михайлович и участковый, лейтенант Вадим.

Увидев вылезаюших из легковушки командированных из города, Вера Ивановна удивилась:

– А зачем пожарный-то приехал? – кивнув на Лыткина, спросила она, – Инспектор МЧС из области только что был, в мае.

Убедившись, что прибывшие из центра – никакие не пожарные, а уполномоченные Следственного комитета и пробудут в селе несколько дней, замглавы сказала «пожарному»:

– У нас, конечно, есть гостиница, но по бытовым условиям это больше общежитие, которое полностью забито гастарбайтерами. Они на комплексе работают и строят ещё один корпус. Поэтому, Владимир Стаханович, мы поселим вас во флигеле в усадьбе директора школы Леонида Петровича Казакова. Это небольшой домик со всеми удобствами. Там вам будет очень удобно.

– Хорошо. Спасибо. Вера Ивановна, покажите, пожалуйста, шофёру, куда отвезти мой чемоданчик, а мы пройдёмся, – ответил аскетичный майор.

Затем четверо пешком, было недалеко, отправились на осмотр места убийства Калугина в его загородный особняк.

– Что ты думаешь обо всём этом, майор? Версии есть? – спросил по пути начальника отделения Лыткин.

– Да что тут думать. Или дела финансовые, грабь награбленное, или… амурные. Баб любил Калугин, ни одной юбки не пропускал. Тут дочь его, Людмила влюбилась в тракториста с комплекса, Сергея Хижняка. И любовь эта взаимная. Встречались они. Так Калугин избил тракториста, сказал, чтобы тот дорогу забыл к дочери, а потом, идиот, стал открыто домогаться его сестры, Леры Хижняк, она лаборанткой работает на свиноферме. Ну, всякое может быть, проверим.

– Ну, это уже кое-что, – кивнул головой Лыткин.

Одновременно затейливая и основательная архитектурная концепция роскошного терема из белого и охристого кирпича была призвана показать всем, что авторитетный владелец жилья собирался жить комфортно, долго и счастливо. Лыткина, эксперта и местных товарищей встретила бледная и заплаканная дочь Калугина, Людмила, молодая женщина лет двадцати пяти, и охранник Егор Мамаев, большой, в камуфляже, молодой человек, бывший спецназовец, работающий «на паркете». Выразив соболезнования хозяйке, все прошли внутрь, через гостиную в столовую.

Сам Виктор Григорьевич, гроза бывших советских колхозов, а ныне их владелец, но, увы, покойный, печально лежал на полу у обеденного стола, возле перевёрнутого полукресла. Тело лежало на животе, а из-под груди жертвы по полу растеклась лужица крови. Одет убитый был в футболку и спортивные брюки. На столе лежали строительные чертежи, какие-то финансовые документы, стояла начатая бутылка вина, бокал, ваза с живописными фруктами: грушами, виноградом и сливами. По всей комнате на полу и даже на столе – осколки стекла разбитого окна столового помещения.

Много раз, по своим профессиональным обязанностям, видел Лыткин мёртвых неподвижных людей, еще несколько часов назад живых, деятельных и целеустремлённых. Но привычки и профессионального цинизма у майора так и не выработалось, потому что загадка и тайна смерти каждый раз так и оставалась для него неразгаданной, несмотря на то, что почти всегда выяснялись её земные причины и обстоятельства. Поэтому каждый раз, при виде подобных картин, Лыткин, каким-то неартикулируемым чувством, явно ощущал причины и обстоятельства какого-то более высшего, вневременного, порядка. Эти знаки метафизической, внекриминальной тайны читались во всей картинке с неподвижными застывшими телами, словно их хозяева отлучились куда-то в иные миры, и, несмотря на оставленное обездвиженное тело, продолжали, по убеждению майора, существовать. Сами же тела мёртвых людей выглядели несамодостаточно, как брошенная одежда того, настоящего, нетелесного владельца. Но тайна сия была хоть и созерцаема, но непостижима, не произносима, и поэтому ещё более таинственна, печальна и всегда настраивала Лыткина на философские размышления, мешавшие думать предметно, криминалистически.

Эксперт приступил к осмотру, а Лыткин с Людмилой, начальником полиции и участковым расположились в гостиной для опроса. Майор включил диктофон.

– Людмила, нам очень важно знать о случившемся. Кто, по вашему мнению, мог это сделать? – обратился к заплаканной женщине майор.

– Я ничего не могу сказать, потому что не знаю кто…, – пролепетала дочь убитого, уткнувшись в платочек.

– Людмила, вам лучше рассказать всё. Особенно про ваши взаимоотношения с Сергеем Хижняком, – ласково-убедительным голосом снова попросил Лыткин.

– Сергей тут ни при чём, – быстро сказала Людмила, – Он не способен на такое. Да, мы встречались, отец был против… наших отношений. Но потом эти отношения закончились.

– Когда закончились?

– Примерно за месяц до… сегодняшнего дня.

– А почему, если не секрет, они закончились?

– Сергей…, ну, вобщем, нашёл другую… Да и отец, честно говоря, был против.

– Хорошо, проверим. Что-нибудь можете сказать, во сколько, хотя бы примерно, убили Виктора Григорьевича? Слышали выстрел?

– Нет, я ничего не слышала. Правда ночью на улице тарахтел какой-то мотоцикл, или трактор…

В гостиную заглянул эксперт Роман Карлович:

– Владимир Стаханович, я закончил.

Лыткин поднялся и вышел к эксперту.

– Ну, что у тебя там?

– Дело нехитрое: убит выстрелом в окно с улицы. Стреляли из охотничьего ружья, ну или обреза. Улица заасфальтирована, но на траве остались следы съезда с дороги к забору. Сказать какой транспорт трудно, но, по-видимому, мотоцикл. Вот протокол.

– Хорошо, Карпыч, можешь езжать в город.

Вернувшись в гостиную, вызвали охранника.

– Труп босса обнаружил утром, часов в десять, – рассказал Мамаев, – Так поздно он ещё не вставал, решился сам заглянуть. Выстрела не слышал, но ночью, около двенадцати всю округу разбудил какой-то громко тарахтящий мотоцикл.

– Кто, по вашему мнению, мог это сделать, – спросил майор.

– Трудно сказать. Были недоброжелатели в городе. Да и здесь, в Речном, честно говоря, местные шефа не очень-то жаловали. Грубоват был Виктор Григорьевич. Опять же разведён и женский пол очень любил. Для него это как охота: заприметит какую-нибудь и преследует, пока своего не добьётся. Никаких препятствий для него не было.

– А последнее увлечение по женской части?

– Местная, лаборантка свинофермы Лера Хижняк. Обхаживал её так, что она уволиться хотела.

– Это сестра Сергея Хижняка, возлюбленного Людмилы? – спросил Лыткин.

– Ну да, вы уже всё знаете, – развёл руками бодигард.

– Хорошо. Пока свободны.

Когда охранник ушёл, начальник отделения полиции обратился к Лыткину:

– Товарищ майор, может, пойдём в отделение, я там повестку выписал ещё одному важному свидетелю на два часа. Сейчас почти уже два…

– Да, конечно. Здесь, кажется, всё.

Когда правоохранители выходили из дома Калугина, к воротам уже подъехала санитарная машина, из которой вышли люди в синих халатах с носилками. «Вот ведь, – подумал майор, – миллионер, владелец производства, хозяин бывших колхозов, депутат. И вот – носилки. Ещё один герой приватизации».