Игра в бессмертие (СИ) - Потёмкин Сергей Страница 2

Использовав пару лазеек, о которых тестировщикам знать не положено (считалось, что знают о них лишь админы), Инга «принарядила» Кэсс прямо в игре, без сохранения и выхода; вместо камуфляжных брюк, военных ботинок и майки на её подруге материализовалось нечто бесформенное, смахивающее на одеяние бедуина… собственно, за это аватар своё второе имя и получил. Ясное дело, изменилось и лицо, но его скрыла ткань.

— Ты теперь случаем не мужик? — полюбопытствовала Инга.

— Мужик… со всеми полагающимися причиндалами, — призналась Кэсс под Ингин хохот. — Но зато мне не жарко.

Она вновь взяла «Рой», надела очки и, оправив одежду, пошла дальше.

Через пару минут обнаружился чей–то скелет: дуги рёбер, безглазый череп, рога. Наклонившись, Кэсс ощупала позвонки. Вроде всё было как надо… Правда, ей не доводилось в реале щупать чьи–либо кости (разве что цыплячьи, за трапезой), но интуиция подсказывала, что ощущения были бы схожими.

Она обошла верблюжью колючку — совсем чахлую, посеревшую. Потрогала–осмотрела и даже пнула.

— Тут орава жучков ползает, — Кэсс с сомнением глядела на стебель. — Интересно, так бывает? Жара, пустыня — и столько букашек?..

— Кэсс, ну не усложняй… — простонала Инга. — Эта пустыня — инопланетная. И у них была война с применением какой–то биологической дряни. Здесь не то что букашки — мамонты летать могут!

Кэсс пожала плечами и, раздавив пальцами жучка (просто чтобы узнать, не заглючит ли обратная тактильная связь), продолжила путь.

А Инга за монитором вздохнула: Кэсс ищет проблемы там, где их нет. Слишком уж серьёзно она относится к играм. Но вообще–то она молодец: в Московский институт виртуальной реальности поступила на бюджет с первой попытки — и, между прочим, без протекции папы, солидного бизнесмена (что без протекции, Инга знала наверняка: в МИВРе такой отбор, что никакая протекция не поможет). А теперь вот совмещает работу с учёбой, хотя могла бы у родителей на шее висеть: у отца денег полно, да и у матери не меньше — всё–таки художница, знаменитость… Кстати, маминой профессии Кэсс и обязана своим именем — её назвали в честь Мэри Кэссетт, американской импрессионистки (хотя сама Кэсс утверждает, что надо произносить не «Кэссетт», а «Кассатт»).

Пока Инга размышляла, Кэсс спустилась с холма. Воздух был знойным, облака плыли низко, будто желая почесаться о камни. В глаза било солнце; если бы не очки, пришлось бы жмуриться.

Почти сразу за спуском послышался треск — отрывистый, неприятный… Да и кто бы ждал иного от рвущегося из–под земли корня?

— Перекатник… — сказала Инга.

— Ага, — достав «Рой» из кобуры, Кэсс сняла его с предохранителя и обернулась: шар был где–то на вершине. — Большой, зараза. Наверное, с меня весом.

Впрочем, шар уже показался: весь в песке, он был примерно втрое больше фитнес–мяча. Его сложившиеся ветки ощетинились колючками. «Пальнёт шипами, — поняла Кэсс, — а уж потом скатится вниз».

Она отпрыгнула за камень, а когда раздался свист, перекатилась по песку. Встала на одно колено, взяла шар на мушку. Тот уже нёсся на неё, явно желая «протаранить»; эти умные «кустики» могли весить до центнера — растительность Китежа особенная, — и один такой удар грозил стать смертельным: вспышка, намёк на боль и ВИРТУС-меню… Ну и начинай с сохранения, если не надоело.

Разумеется, Кэсс не стала этого ждать.

«Рой» дёрнулся в её руке, выпуская очередь. Треск выстрелов слился с подобием вопля, изданного перекатником. Кэсс вспомнила звук выдираемых корней и поняла, что ошиблась — теперь она сочла бы его приятным…

Пули были разрывными, так что шару не поздоровилось: из него вылетели щепки. Видно, смекнув, что враг ему не по зубам (а точнее — не по шипам), перекатник вдруг резко зарылся в песок и провалился под землю.

— Вот и умничка, — одобрила Кэсс, — дерево свинцу не ровня…

Подойдя к воронке, она разрядила туда обойму — на всякий случай.

А за этим последовало нечто странное.

Поначалу Кэсс решила, что провалилась за шаром: песок под её ногами исчез, она зависла в пустоте. Кэсс едва не закричала (в реале бы вскрикнула, но ведь это игра — чего тут бояться?). А вокруг уже была не пустыня — или всё–таки пустыня, но какая–то искажённая: будто небо с песком поменялись местами.

«Меня забросило за текстуры!» — с ужасом поняла Кэсс.

Этого боялись все тестировщики. Самостоятельно отсюда не выбраться — нужна помощь напарника (и это — одна из причин, по которым тестировщики работают в парах). Только вот «Китеж» почти готов и подобные баги давно должны были устранить…

Но все эти мысли Кэсс отбросила при звуке чьих–то шагов.

Стоя на облаке, она обернулась.

К ней шёл мальчик… скорее, даже ковылял, неуклюже прихрамывая. Ковылял прямо по небу, сиявшему голубизной.

Метрах в трёх от неё мальчик остановился.

Ему было лет восемь, максимум десять. Короткая стрижка, умный взгляд. Одет в джинсы и клетчатую рубашку, из которой он явно вырос.

— Чтобы завершить начатое, соверши три деяния, — сказал мальчик. — Сорви плод раздора на белом камне, забери глаза у бога войны и на бывшем болоте отыщи фею без ног.

— Что?.. — прошептала Кэсс.

Потом подумала: «Это кто–то прикалывается… Инга или кто–нибудь из админов».

Мальчик повторил сказанное. Затем снова повторил. И повторял ещё минуту, пока Кэсс не выучила всё наизусть.

Потом мальчик исчез, как и всё остальное; вместо неба возникла Инга, а Кэсс обнаружила, что сидит в кресле.

— Кэсс?.. Кэсс, подруга, ты как? — вид у Инги был испуганный, под стать голосу. — С ума сойти… Да это же блокирующая ошибка! На финальных тестах!.. Ну всё, с кого–то снимут скальп…

Кэсс в ответ лишь моргала, впав в лёгкий ступор: так бывает, если экстренно выходишь из ВИРТУСа — точнее, если тебя «выдёргивают». А её «выдернула» Инга… И слава богу, что выдернула.

Щурясь под модульным светильником, Кэсс осмотрелась.

Зал внутреннего тестирования разделяли ячейки. За стеклом был коридор (если глядеть вперёд), слева и справа трудились коллеги — разумеется, попарно: один в гейм–кресле, другой за монитором. Благодаря перегородкам — стационарным, от пола до потолка — не было слышно ни звука: ни голосов, ни стука клавиатуры.

— Блин… — пробормотала Кэсс. — Я как будто три часа висела вниз головой.

— Может, позвать Ягу? — Инга имела в виду Киру Ягову, шефа контентных тестировщиков. — И ещё у меня аспирин есть…

— Ягу не надо, — решила Кэсс, — пожалуюсь ей в отчёте. А аспирин давай.

Она встала, потянулась. В затылке и спине кольнуло: биочипам явно не нравилось, что выход из ВИРТУСа был внезапным. И теперь до конца дня у неё будет болеть голова.

— Это ведь почти ЧП, — склонившись у тумбы, Инга искала аспирин. — Первый раз вижу, чтоб за месяц до дедлайна кого–то под текстуры забросило.

— А я решила, что это твоих рук дело, — призналась Кэсс. — Или кого–нибудь из админов…

— С ума сошла? — обиделась Инга. — А то я не знаю, что после такого все кости ломит и башка как с похмелья.

Кэсс кивнула: не стала бы Инга так шутить. Значит, администраторы… Наверное, Костя: он тот ещё балагур.

Инга дала ей аспирин. Запив его, Кэсс бормотнула:

— Там был мальчик…

— Какой ещё мальчик? — удивилась Инга. На её мониторе никакого мальчика не было: «картинка» и звук зависли в тот миг, когда Кэсс очутилась на облаке.

— Обыкновенный. Коротко стриженный, голубоглазый. На вид лет восемь или девять.

— Видимо, непись… — резонно предположила Инга.

— Ага… — тут Кэсс вспомнила, как он шёл: — Почему–то он хромал. Кажется, подволакивал левую ногу.

— Странно… — Инга вроде задумалась. — Не припомню, чтобы в «Китеже» был такой персонаж.

Кэсс рассеянно кивнула.

— А он что–нибудь сказал?

— Да ахинею всякую, — поморщилась Кэсс. — Бессмыслицу полную — даже и вспоминать не хочу.

В детали она не вдавалась: мальчик — просто глюк программы или прикол балагура-Кости. Всё, что он наговорил, гроша ломаного не стоит. Незачем засорять этим мозг.