1. Amalia - Mayonaka Страница 2

Мисс Ю, учительница английского языка, нервно сглатывает застрявший в горле ком и, взглянув на испуганных служанок, решительно произносит имя мисс Грей. Весь класс оборачивается и обменивается не то язвительными, не то сочувственными шепотками. Амалия откладывает книгу на угол стола и поправляет бордовый бант в знак внимания. Мисс Ю, вопреки своим желаниям, начинает обращение со слов сочувствия и плавно переходит к недовольству её одеянием. Служанки лихорадочно поправляют шторы и косятся то на свою единомышленницу, то на очаровательное винтажное платье Амалии цвета ранней осени. Каждый в этой комнате тайно завидует чудесной вещице, но выражает эмоции по-разному или не выражает их вообще.

Девочка моргает, затем кивает, и учительница, украдкой вытерев вспотевший от волнения лоб, начинает урок. Мисс Ю несказанно рада, что не придётся произносить вслух столь ненавистное ей слово – «траур». Но в тоже время слегка озадачена таким беспрекословным подчинением девочки.

Вопиющий слух, унесённый ветром судьбы и аморальности с собрания чиновников, проникает в учительскую, когда Амалия уже покидает класс.

Девочка, приковывая к своему вызывающему наряду всё больше и больше взглядов, останавливается в центре коридора. Верный дворецкий, завидев госпожу, поспешно кланяется с другого конца зала, Амалия отвечает ему лёгким кивком. Мисс Грей разворачивается и сворачивает за угол, намереваясь занести классный журнал в кипящую страстями учительскую, когда врезается в нечто каменное. Впервые за долгое время кукольное личико меняет своё выражение: девочка щурится и хватается за ушибленный нос, стараясь предотвратить падение, но пара сильных рук оказывается быстрее.

– Мои извинения, леди! – необычный бархатистый голос раздаётся прямо над головой, и Амалия, приняв обычное выражение лица, открывает глаза.

Белоснежная улыбка чеширского кота, широкая и сияющая, словно радостный оскал хищника, на секунду ослепляет девочку. Глаза цвета солнечной карамели слегка щурятся, непослушная чёлка падает на бледное лицо мужчины чёрной кляксой, и, кажется, будто всё его существо смягчается, а воздух вокруг наполняется свежестью. Амалия с безграничным интересом рассматривает его восхитительное лицо, статную фигуру, и, когда взгляд любопытных серо-голубых глаз опускается на серебряную серьгу в виде креста, незнакомец ставит девочку на ноги. Бледные губы опускаются на маленькую ладошку, прежде чем мужчина, взмахнув подолом модного плаща, исчезает в толпе. Девочка смотрит вслед таинственному силуэту, как вдруг замечает пропажу классного журнала. Опускает глаза на ладошку, которую только что одарили вежливым поцелуем, этой же рукой касается взъерошенных волос, и маленькие пальцы извлекают из пары запутавшихся локонов серебряную серьгу. Гладкий блестящий крест приковывает внимание Амалии с первым, едва заметным блеском в свете бра. Когда за спиной появляется обеспокоенный дворецкий, мисс Грей прячет украшение в карман, берёт мужчину за усталую жилистую руку и отправляется домой.

На следующий день учителя обнаружат классный журнал в нужном месте.

…5…

Девочка ступает на холодный каменный пол прихожей босыми ногами и подбирает длинный подол ночной сорочки. Завидев госпожу за спиной, пожилой дворецкий оборачивается к дяде Амалии с нескрываемым осуждением. Мужчина отвечает ему столь же холодным взглядом и смотрит на племянницу. Мягкий голос, вещающий сначала о большой любви, потом о раннем взрослении, затем о необходимости контролировать отчаяние, становится всё более громким и настойчивым. Прислуга, всполошившаяся ещё по приходу дяди, нервно переглядывается. Дворецкий прячет воспитанницу за спиной и не менее настойчиво говорит, что полночь – не время для серьёзных тем. Дядя Амалии снова игнорирует мужчину, которого уже начинают тихо поддерживать слуги, и обращается к племяннице. Девочка касается руки дворецкого и выступает вперёд, не отрывая взгляда от глаз дяди. Десятки голосов замолкают. Мужчина вынимает из-за пазухи пальто письмо, врученное чиновникам на собрании, и продолжает говорить строгим голосом. Больше всего раз в его речи проносится слово «неприемлемо», причём с подчёркнутым осуждением, но Амалия реагирует на это безразличным морганием. Приём в честь убитых родителей, на который приглашена вся городская аристократия, – это неприемлемо. Приемлемо – рыдать в подушку и сходить с ума, чтобы родной дядя поскорее занял место главы дома. Однако, к несчастью людскому, девочка и тот, кто врывается в двери через минуту, считают иначе.

Присутствующие смотрят на незнакомую фигуру с ужасом и удивлением. Одетый по последней моде – в элегантный плащ и аккуратную дерби, – незнакомец стряхивает с угольных волос дождевые капли и озаряется широкой улыбкой. Ночной мрак врывается в зал следом за мужчиной, сгущается в складках его одежд и на лице, свет бра блестит на ослепительно белых зубах и серебряной серьге. Дворецкий инстинктивно бросается к юной госпоже и берёт её на руки. Девочка обхватывает шею мужчины и внимательно смотрит на нежданного гостя, пока к нему стремительно бежит охрана.

– Где ваша гостеприимность? Я не хочу вас калечить, помилуйте, – подувшись, мужчина смеётся и одним грациозным движением, за которым даже не удаётся уследить, выскальзывает из рук охраны.

Бесшумная тень проплывает за спину дворецкого, а в руках ужаснувшегося дяди внезапно оказывается странный документ. Пожилой мужчина отшатывается в сторону, крепче прижимая девочку к груди и готовясь обороняться. Незнакомец снова улыбается, и взгляд карамельных глаз встречается с серо-голубыми глазками. Янтарь и лазурит скрещиваются в противостоянии двух сияющих взглядов. Дворецкий сглатывает. Девочка склоняет голову на бок. В этот же момент дядя Амалии издаёт столь подавленный стон, что, кажется, будто он испускает последний вздох. Прочитанное в документе подтверждает парочка слуг и личная горничная мисс Грей, не сводящая глаз с пришлого, поэтому становится понятно: дядя не сошёл с ума.

В поместье прибыл опекун Амалии Грей, которого мистер и миссис Грей ещё при рождении дочери нарекли её ближайшим некровным родственником.

…6…

Дворецкий неотрывно следит за каждым движением мужчины, хотя тот застыл: поставил локоть на стол и подпёр ладонью подбородок, уставившись на девочку во все глаза. Каждый раз, когда фирменная очаровывающая улыбка Леона становится шире, пожилой мужчина стискивает зубы.

– Меня зовут Леон, а тебя? – бархатистый голос сочится сахаром, карамельные глаза игриво поблёскивают, отчего все присутствующие служанки млеют, воображая, что сказанное адресовано именно им.

Терпение дворецкого заканчивается, и девочка оказывается в его руках против своей воли. Уже через минуту в зал залетает раскрасневшийся дядя Амалии. Надувшийся Леон снова озаряется улыбкой.

– Проверили подлинность бумаг? – мужчина поднимается на ноги и тянет руки к Амалии, но верный дворецкий остаётся непреклонен и не спешит покидать госпожу. Леон обиженно морщится. – За кого вы меня принимаете? Мне двадцать пять лет, господин дворецкий! Неужели Вы думаете, что я не справлюсь с обязанностями ухода за двенадцатилетней девочкой? – мужчина уже готовится к активному спору, дядя Амалии собирается вторить ему с той же энергичностью, как вдруг события приобретают неожиданный поворот.

– Амалия, – в гущу взрослых голосов, словно в шумный порт, изящной гондолой вплывает тонкий детский голос.