Гиблое место - Ольга Сатолес Страница 2

— За знакомство, Ян! — мои новые знакомые подняли стаканы.

— Простите, я после полётов не пью — здоровье попровляю.

— Похвально! Но это не алкоголь, попробуйте! Ручаюсь, Вам понравится, — Беримир через чур игриво подмигнул мне и залпом осушил стакан.

Я осторожно пригубил странную жидкость. К счастью, это оказался безобидный травяной сок.

— Беримир, Вы наверняка неплохо знаете людей из вашей общины… Что объединяет их? Что заставляет жить вместе? Есть ли в общине распри?

— Давайте начнём не с распрей… Думаю, людей в любой общине сплачивает желание быть сильнее, жить спокойнее, основательнее…

— Мне всегда казалось, что в другие миры отправляются авантюристы, жаждущие перемен…

— Видите ли… Когда люди говорят, что хотят перемен, они отчаянно жаждут одного — стабильности. Человек принимается крушить всё вокруг лишь по одной причине — ему до смерти надоела неразбериха. Он способен сделать свою жизнь несносной ради покоя… Я это точно знаю — сам такой. Я отправился сюда в надежде обрести твёрдую почву, а в итоге каждый день балансирую на грани…

— Что Вы имеете в виду? Здесь так опасно?

Беримир смутился.

— Нет, дело не в опасности… Как Вам объяснить… Общину терзают противоречия, между нашими людьми нет ничего общего кроме вынужденной эмиграции… Многие приехали сюда на последние деньги, а получили скудную жизнь и чуждый уклад.

— Ведь никто не обещал им, что они будут жить во дворце!

— Да, но люди хотели обрести уверенность в будущем, а получили новые поводы для волнения. Каждому грезилась Новая Земля, как решение всех проблем, прибежище, приют, а на деле… Мы даже с моим дорогим другом Свенельдом расходимся в пустяках. Он видит Новую Землю образцовой индустрией, я — тихой деревенской провинцией.

— Замшелой землянкой в чащобе, — буркнул Свен в стакан.

— А Вы кто по профессии? — решил я поинтересоваться.

— Этнограф. Я уже два года документирую жизнь общины и когда-нибудь опубликую свой труд.

— Значит, Вы полагаете, что в общине все друг друга мягко сказать недолюбливают?

— Я бы не делал таких выводов. Спасение есть, оно заложено в нас самих, в единой крови. Что способно сплотить нас? Посмотрите на наших жителей — одни прибыли с планет, где тебя могут убить за неприветливый взгляд. Другие — оттуда, где питаются одной травой и запивают её водой из ручья. Я едва не угодил в тюрьму у себя на родине за то, что собирал по крупицам песни своего народа. Что позволит нам понять друг друга? Только общая история наших славных предков!

— Но общая история не помешала кому-то похищать жителей общины, — рассердился староста.

— Свенельд, преступником может быть и пришлый. У нас же здесь не тюрьма!

Свен пожал плечами и, казалось, потерял интерес к нашему разговору.

— Беримир, у Вас со Свеном есть какие-нибудь предположения? Похоже, вы оба всех здесь знаете…

— Чужая душа — потёмки. Но я думаю, Вы можете рассчитывать на помощь всех порядочных членов общины. Правда, Свен?

— Что? Ах, да! Разумеется!

— Рад это слышать! Жаль, что приходится общаться в основном с непорядочными…

Беримир шутку не оценил.

— Таких здесь нет. Именно община наняла Вас для расследования, значит, все хотят найти преступника. Поверьте, Вы встретите здесь удивительных людей!

В том, что Беримир прав, я убедился уже в гостинице…

*****

Управляющий гостиницей оказался «трубочником» — он был так увлечён Галасетью, что даже питался и ходил в туалет с её помощью. Я пытался установить с ним контакт, но это оказалось бесполезно. Его помощник аккуратно вывел меня из кабинета, приложив палец к губам. В том же таинственном молчании он выдал мне жёсткое льняное бельё, мыло, кусок мочала и полотенце.

Гостиница, огромная бревенчатая, бистрового цвета, с теремом и гульбищем, мне понравилась. В номере, пропитанном острым древесным запахом, с большой кроватью и печью, меня посетила свежая мысль, как неплохо было бы провести здесь с Вэей несколько дней, вне всякого расследования… Прогнав эти глупости, я отправился в душ.

Я смело крутанул медную ручку, и на меня шлепнулось что-то гладкое студенисто-дрожащее. Потом раздался звук рвущейся ткани, и по мне заскользила липкая тёплая жидкость. Я представил, как эта дрянь потечёт на мою помощницу, выскочил из «душа» и, остервенело вытираясь, зазвонил в кун. По голосу, каким Вэя ответила, я понял, что душ она приняла раньше меня.

— Слушаю… — девушка задыхалась от отвращения.

— Ты в душе?

— Угу… А ты?

— Я тоже вляпался в эту гадость! Вэя, может быть, сходим, прогуляемся по общине, разведаем обстановку… Поедим где-нибудь…

— Ян… извини, я обещала Клоду составить ему компанию… Давайте вместе сходим!

— Шикарная идея, но не сегодня.

Я отключил кун, не дожидаясь дальнейших объяснений. Чёрт бы побрал этого Клода! Я чувствовал себя идиотом…

*****

Видимо, чтоб как-то загладить вину, напарники весь ужин развлекали меня описанием забавностей общины, которые они обнаружили на прогулке. Ребята так увлеклись рассказом, что не заметили гнева Беримира.

Судорожные сглатывания и остановившийся взгляд этнографа недвусмысленно давали понять, как его бесят высмеивание быта русов. Он едва сдерживался. Старосту, напротив, восхищали остроумные замечания моих напарников. Он охотно поддерживал разговор.

— Мы встретили сегодня одну бедную семью, в которой было девять детей, — оживлённо поведала Вэя. — Когда я спросила, почему так много, отец ответил, что хотел завершить обед.

— Видимо, обедать одному папаше не хотелось, — рассмеялся напарник. А ещё мы виделиогромные деревянные бочки, — вдохновлёно живописал Клод. — Там русы в солёной воде хранят овощи. Наверное, они не знают, что существуют холодильники.

— Да уж, с прогрессом здесь проблемы, — поддакивал Свен. — Его изо всех сил стараются не замечать. Впрочем, эта проблема не только русов — во всех общинах Грандзиона одинаковая ситуация.

— Овощи в солёной воде не хранят — их там приготавливают!

Это было сказано Беримиром тихо, но таким тоном, что все разом смолкли.

— И вовсе не обеД хотел завершить тот человек. ОбеТ! Обет — это нечто иное… Если бы вы удосужились вникнуть в суть слов и жизни, попытались найти новый смысл, а не новый анекдот, исход получился бы иным.

Пристыженные напарники взглядами молили меня о помощи. Но я, как ни странно, был на стороне Беримира. Уж лучше ненавидеть, чем