Делион. По следам древней печати - Владимир Михайлович Сушков Страница 2

к флейте, а пальцы, наложенные на музыкальный инструмент, начали свой безудержный танец. По всему Пятихолмию разлилась веселая музыка. Казалось, что даже овцы начали блеять в такт игре молодого пастуха. Юноша поддался музыке, закрыв глаза. Он начал сочинять ее на ходу, от чего она казалась еще более живой и настоящей. Юный пастух любил сочинять музыку именно таким образом, чтобы она сама изливалась из его души.

Утворт располагался практически на самом юге королевства Нозернхолл — самого северного независимого королевства людей, которое граничило с Империей. Нозернхолл был небольшой страной для людей с большим сердцем, в отличие от Империи, которая раскинулась от северных ледовитых пустошей Съердии до пустынь Морского Востока. Нозернхолл не был богат, скорее наоборот, люди жили здесь преимущественно в деревнях, а большие города можно было пересчитать по пальцам однорукого цверга. Флавиан и Аргий жили в одном из таких поселений, на окраине этого королевства, и являлись самыми обычными пастухами, которым было суждено попасть на страницы самой необычной истории Делиона. Сейчас они лежали и наслаждались свежим теплым ветром под музыку, которую творила эта «волшебная» флейта, даже не задумываясь о том, что им предстоит пережить.

— Сами боги направляют тебя, чтобы ты создавал такую прекрасную музыку, — когда юный Флавиан закончил играть, Аргий не мог не похвалить своего приятеля. — Я думаю, что сам Танцующий благословил бы твои песни.

— Брось, — застеснялся второй пастух. — Помнишь, в том году на праздник Цветения приезжала труппа?

Толстяк кивнул головой.

— Вот, мне еще далеко до того менестреля, — пожал плечами Флавиан, вспоминая, как тот менестрель со сладким звонким голосом пел балладу про Фьорда Скованного Землей и прекрасно играл на лютне южные песни.

Аргий, до сего момента лежавший спиной на прогревшейся светилом земле, с трудом поднялся и обратил свой взор на друга.

— Слушай, в этом году Утворт посетят еще какие-нибудь музыканты, — начал свою речь упитанный юноша. — Может тебе стоит попроситься к ним в труппу?

Флавиан засмеялся.

— Что? — недоуменно посмотрел на него Аргий. — Ты же всегда хотел повидать мир, а? Ты только листаешь свои книжки, изучаешь всякие там места. А так бы мог путешествовать вместе с труппой по всей Империи! Речноземье, Фикия, Великолесье, Февсия! Сколько бы мест ты посетил, Флавиан.

Юный пастух действительно с самого детства хотел увидеть окружающий его мир, но не знал, как можно покинуть свою родную деревню. Он редко покидал пределы Утворта, и практически никогда не бывал дальше, чем на десять стадий от деревни. Весь его мир был сосредоточен здесь, к неудовлетворению Флавиана. Иногда ему казалось, что Утворт был для него той темницей, где вольно делать, что захочешь, но выйти оттуда запрещено всевышними силами. А ведь мир, такой большой! Его дядя Клепий исколесил весь Делион, но он был воином, а не артистом. Флавиан не хотел быть воином и убивать людей, наоборот, он желал помогать им своим искусством.

— Брось это, — задумчиво ответил Флавиан, крепко сжимая в руке флейту.

Овцы продолжали блеять, лая собаки не было слышно до сих пор, сегодня животные ведут себя примерно. Отара привыкла пастись именно на этом холме, хотя Флавиан часто их перегонял с места на место, чтобы трава успевала вырастать.

— Сегодня Праздник Первоплодия, — обратился Флавиан к своему другу. — Лучше скажи мне, Аргий, кого ты пригласишь на танец вокруг костра?

Аргий потупил свой взгляд в землю, он зажал травинку между указательным и среднем пальцем, выдернув ее, направил себе в рот. Флавиан знал, что его другу нравилась Элина — дочь мельника, хорошая рыжеволосая девчушка.

Толстяк пожал плечами. Он был добродушным, но слишком уж неуверенным в себе. Впрочем, как и его друг, который не признавал этого.

— Видят боги, Флавиан, у нас в Утворте небольшой выбор, — заулыбался Аргий, пожевывая во рту траву. Я бы позвал Элину, но боюсь, что она будет плясать с Ремием.

Ремий был сыном землепашца Мервария, одного из самых богатых людей поселения. Говорят, что у него в амбарах столько зерна, что можно было кормиться всему Утворту целую зиму.

— Да брось, Аргий, пригласи ее на танец, ты ей нравишься, — ответил Флавиан. — Я заметил, как она на тебя смотрела.

Флавиан пылал белой завистью к своему другу, потому как у него совершенно не сложилось со своей девушкой. Ну как, девушкой. Это долгая история, и юный пастух решил больше никогда не вспоминать того жестокосердного поступка, и взял с Аргия клятву, что он предаст эту историю забвению.

— Эй, ты слышишь? — Флавиана чуть было не бросило в пот, когда он услышал, как заливался лаем его собственный пес Снежок. — Кажется, это волки, где наша праща?

Пастух всегда молил богов, чтобы его миновала эта участь. Он боялся волков, но более всего страшился, что не знает, что стоит предпринять ему в этой ситуации. Каждая овца стоила денег, а у Флавиана нет столько дукатов, чтобы выплачивать за каждую подранную овцу. Поэтому юноша больше всего полагался на своего верного пса и пращу, которую они с Аргием изготовили еще два оборота назад.

— Не может быть, — Аргий сразу встал на ноги, пытаясь высмотреть Снежка, но видно его не было. — Может быть какая из овец отбилась от отары?

Флавиан побежал на самую высокую точку холма, чтобы рассмотреть, на кого так усердно лаял Снежок. Юноша мало верил в слова своего друга — зима была холодной и долгой в этом году, не мудрено, что волки вышли на охоту. Но вместо волка, пастух увидел мальчика, который скакал на лошади прямо к ним.

— Эй, Аргий, кажется это твой брат на Звездочке, — загородив ладонью солнечные лучи, Флавиан все же рассмотрел незваного гостя.

Толстяк не поверил приятелю и решил посмотреть на это собственными глазами. Флавиан вздохнул с облегчением.

— Лихас? — удивился Аргий. — Что он тут делает?

Лихас был младше Аргия всего на три оборота, и больше помогал своему отцу в конюшне. Отец редко его отпускал из Утворта, и никогда на лошади. Звездочка была любимой лошадью их отца — самой быстрой и покладистой, и отец, пожалуй, не так любил своих детей, как лошадей. Лихас, в меру упитанный мальчуган шестнадцати оборотов, был задирой и забиякой, и как многие другие деревенские мальчишки, не умел читать и писать. В общем, был полной противоположностью тихого и смышлёного Аргия.

Когда Лихас верхом на Звездочке наконец взобрался на один из холмов, где расположились пастухи, Флавиан заметил, что лошадь была вся взмыленная, а сам мальчик тяжело дышал и был мокрым от пота.

— Эй, брат, еще чуток, и ты бы загнал