Курсант: Дело душителя - Рафаэль Дамиров Страница 2

Я с грустью вспоминал компьютерную базу данных, когда нажатием на клавишу можно было выкатить всех владельцев любой марки автомобиля за несколько секунд. Вручную сейчас проверять все “Волги” по Союзу — задача непосильная.

— Что ж… Кину клич своим. Награду пообещаю, пусть “Волгу” белую ищут. Вся шантрапа будет рыскать. Где-то же он ездит по городу. Как, кстати, он выглядит?

— Описания скудные. В возрасте, представительного вида. Больше никто ничего не запомнил. Только смотри, не переборщи. А то найдешь его и в подвал, как меня тогда, бросишь, казнить пообещаешь. А человек, возможно, ни при чем совсем.

— Да все понимаю. Не тупее вас. Даже у меня такая “Волга” есть, — натянул улыбку Гоша. — Ладно, Курсант, бывай. Если что, знаешь где меня найти. Каждый вечер я в ресторане “Октябрь”. Может, нароешь что и помощь нужна будет, ты не стесняйся. Маякни только. Ордеров долго ждать, а мы и без ордера, так сказать, своими силами, если что, проблему порешаем.

Мы пожали друг другу руки, Гоша кивнул мордовороту с опухшей челюстью, и они скрылись за деревьями.

Я побрел в противоположную сторону, искать Погодина и Соню. Они сидели на лавочке у центрального входа в парк, как два озябших воробышка. Нахохлились и ждали меня. Сонька только просушила мокрое от слез лицо, и уже смотрела на мир глазами не таким грустными. Погодин ворковал рядом, что-то рассказывал, давая ей понять, что с ним она в полной безопасности, что у него ствол и бояться ей нечего. Соня скучающе высматривала что-то по сторонам. Завидев меня, оживилась и замахала рукой:

— Андрей, мы здесь!

Ого, она даже имя мое запомнила. Я подошел.

— Андрей, — Соня с жаром схватила меня за руки. — Кто это был? Я так испугалась! Думала, вы меня потеряли из виду… А они набросились!

— Это не душитель, это свои, — улыбнулся я.

— Ага, — покачала она скептически головой. — Видела, как ты того амбала сшиб. Думала, убьешь его. Я побежала, оглянулась посмотреть, нет ли погони, а тут ты вылетел из чащи, будто хищник, и сходу кинулся на него. Там еще второй с ним был. Кто это?

— Говорю же, свои, ошибочка вышла. Не признал я их, вот и набросился.

— Слаба богу, что это не маньяки, — затараторила Соня. — Я этих маньяков страсть как боюсь! И зачем я только согласилась в этом участвовать? Вот дурочка, любопытно было, клюнет на меня душитель или нет.

— Тебе нечего бояться, — важно заметил Федя. — Я же теперь рядом.

Но девушка отмахнулась от Феди, как от назойливой мушки, и, не замечая его амурных поползновений, придвинулась ко мне поближе:

— Я так испугалась, больше не буду в ваши игры лезть. Меня до сих пор трясет. Как теперь домой возвращаться одной? Слушай, Андрей, может, ты меня проводишь? Пожалуйста…

— Я могу проводить, — встрял Погодин. — Мне нетрудно. Тем более, пистолет у меня есть.

— Нет, — отрезал Соня. — меня Андрюша проводит, правда?

Рыжеволосая уставилась на меня зелеными бездонными глазами, просяще зажевав нижнюю губу. Она была настолько близко, что я чувствовал, как колотится ее сердечко.

— Ладно, провожу, — сказал я ловя на себе недовольный взгляд Погодина. — Ура! — Соня повисла у меня на шее и чмокнула в щеку. — Скажи, Андрей, а ты правда его хотел убить? Из-за меня?..

***

До Сонькиного дома добрались на трамвае. Успели на последний. Пришлось ехать в другую часть города. Обычная панельная пятиэтажка с проходным двором уже почти спала, щурясь на нас редкими окнами, где еще горел желтоватый свет.

— Вот и мой подъезд, — радостно воскликнула Соня. — Только ты меня до квартиры доведи, ладно? А то я сегодня совсем трусиха!

— Ладно, — вздохнул я и потянул на себя скрипучую подъездную дверь, растягивая приколоченную к ней ржавую пружину.

Мы поднялись на второй этаж. Соня приподняла коврик перед порогом и выудила оттуда ключ, вставила его в скважину и через плечо улыбнулась:

— Мама сегодня в ночную, а отец ушел за хлебом.

— За хлебом?

— Ага, два года назад. Так и остался жить с продавщицей из булошной. Увела гадина нашего папку. Но мы не в обиде. Так себе был папка. Алкаш тихий. Все пропивал, а вот продавщице зачем-то понадобился. Хотя в ее возрасте любой мужик — подарок. Вам, мужикам, проще, на вас до старости спрос есть. А если не алкаш, то и выбор еще у вас хороший, как на рынке, не то что у женщин. Хватают, что попало, а потом мучаются..

Дверь распахнулась, зазывая внутрь

— Чаю? Или, может, поужинаешь? Голодный наверное. Картошечки жареной? Я ее на скорую руку знаешь, как готовлю. Пальчики оближешь! — в зеленых глазах девушки сверкнули бесенята.

— Пора мне, — я сделал шаг назад, не собираясь становиться очередным Сонькиным воздыхателем, не повесит она мою бренную тушку на стену своих трофеев.

— Да куда ж ты на ночь глядя собрался? В это время уже и трамваи на нашей ветке не ходят. А автобусов здесь и в помине не было.

— Такси вызову.

— Вот еще! Знаешь, сколько это будет стоить? Проходи, я тебе в зале на диване постелю.

— Не могу, Соня, мать волноваться будет, — не сдавался я.

— Тебе сколько лет, Андрей? Ты маму до сих пор слушаешь? Позвонишь ей из квартиры. Телефон у меня есть. Нам установили, матери моей по работе часто нужен бывает. Она у меня на железной дороге работает. Бывает, и ночью ее на работу вызванивают.

Последний аргумент сработал. Вот чертовка! Знает, за что зацепить… Если обозвать меня дураком или другим непотребством, это я еще могу стерпеть и списать на недалекость оппонента. Но сравнивать меня с маменькиным сынком — тема больная. Вырос я в детдоме и мать свою не знал. Не мог я быть маменькиным сынком, не было у меня матери. Только сейчас появилась…

— Ладно, — я шагнул в прихожую. — Картошка так картошка… с корочкой люблю. Зажаристой…

***

Будильник трезвонил так, будто война началась. Вот за