Онмёдзи - Баку Юмэмакура Страница 2

— Господин Тадаюки… — разбудив спавшего Тадаюки, торопливо поведал о том, что сейчас увидел своими глазами. Проснувшийся Тадаюки высунул голову из окошка и посмотрел вперед. Действительно, виднеются приближающиеся демоны.

— Остановить повозку! — окликнул Тадаюки слуг. — Прячьтесь за повозку, затаите дыхание и не двигайтесь! Ни в коем случае не шуметь! — Тадаюки, используя искусство, сделал так, чтобы и повозка, и они сами стали не видны демонским глазам, и так переждали демонов.

С тех пор Тадаюки всегда стал оставлять рядом с собою Сэймея.

Тадаюки передал Сэймею все то, что сам знал в искусстве Инь-Ян, Онмёдо. «Словно перелил воду из вазы» — как записано в «Рассказах о древности». Та вода, что была налита в вазу по имени Камо-но Тадаюки, иначе говоря, искусство Инь-Ян, Онмёдо, полностью как есть перешла в вазу по имени Абэ-но Сэймей.

Говорят, что после смерти Тадаюки Абэ-но Сэймей построил свой дом севернее Большой дороги Цутимикадо и западнее дороги Ниси-но-Тоин. Если смотреть от дворца Сисиндэн, Пурпурного дворца, бывшего центром Внутреннего двора, то это будет направление на северо-восток, иначе говоря, угол Уситора, угол Тигробыка.

Направление Уситора называется еще «Ворота демонов», та сторона, откуда приходит зло. На северо-востоке столицы Хэйан находился храм Энрэкидзи на горе Хиэидзан, а на северо-востоке Внутреннего двора находился дом онмёдзи Абэ-но Сэймея — такая двойная структура, конечно, не случайна.

Причина в том, что градостроительная схема система столицы Хэйан была тесно связана с тайным убийством Фудзивара-но Танэцугу, она была создана для того, чтобы охранять самого императора Камму Тэнно от мстительного духа его высочества экс наследного принца Савара, отрешенного от престола. Именно поэтому была брошена всего через десять лет строящаяся столица Нагаока, и начато строительство новой столицы — Хэйан.

Однако это все было до рождения Сэймея и напрямую не имеет отношения к нашему нынешнему рассказу. Вернемся к «Рассказам о древности».

Итак, Сэймей жил в доме на стороне Ворот демонов, и к нему в дом пришел один старый буддийский монах. С собой он привел двоих детей лет десяти.

— По какому делу вы изволили прийти? — спросил Сэймей.

— Я живу в стране Харима, — отвечал монах. — Имя мое — Читоку.

Назвав свое имя, старик начал рассказывать. Оказывается, он издавна хотел учиться искусству Инь-Ян, Онмёдо, и если верить тому, что он слышал, самый великий на этом пути мастер, онмёдзи — это Сэймей. Поэтому, пусть хоть немного, но не мог бы Сэймей объяснить недостойному законы Инь-Ян. Что-то в этом роде поведал монах по имени Читоку Сэймею.

«Ага, — слушая слова монаха, думает Сэймей, — сей монах — знаток нашего искусства и пожаловал сюда испытать меня». — Сэймей заметил истинную сущность этого монаха, что монах — выдающийся знаток законов искусства Инь-Ян, Онмёдо, и пришел испытывать его, Сэймея.

«Скорее всего, двое детей, которых привел с собой монах — служебные духи. Хм-хм…» — улыбнулся, должно быть, в глубине сердца Сэймей.

Служебных духов называют «сикидзин» — служебные боги, или пишут еще как «сикигами» — боги церемоний, оба названия одинаково часто употребляются, а в сохранившейся и в наши дни школе Онмёдо, школе Идзанаги на острове Сикоку, зовутся они именем «сикиодзи» — «принцы церемоний». Это тип духов, обычно не видимых глазу, не очень высокого класса, мелких духов стихий. Их с помощью искусства Инь-Ян используют как служебных духов, но в зависимости от способностей онмёдзи, уровень подчиненных мелких духов бывает низким или высоким.

— Ого, а он не так прост! — кивая, восхитился Сэймей, потому что служебные духи, которых использовал монах, назвавшийся Читоку, были такого уровня, что их никак не мог бы подчинить неумелый человек.

— Я почтительно принимаю Вашу просьбу. Однако сегодня у меня есть дело, которое никак нельзя отложить, так что… — Сэймей предложил монаху сейчас уйти и прийти позже, выбрав благоприятный день. Говоря все это, Сэймей спрятал обе руки внутрь рукавов и, тайно сложив знак, пропел небольшое заклятие — сю.

— Ну что же, до следующего раза. Я выберу удачный день… — сложив обе руки и приложив их к голове в знак почтительной благодарности, ушел монах. Однако Сэймей не двинулся с места. Так же, сплетя руки на груди, он стоял и смотрел на небо. Вскоре, когда можно было подумать, что он ушел уже на один-два квартала, в остававшихся открытыми воротах показался вернувшийся монах. Монах, идя по улице, заглядывал всюду, где может спрятаться человек, а так же в проходящие повозки.

Монах снова встал перед Сэймеем.

— Дело в том, что стали невидимы двое детей, которые должны были идти за мною. Не могли бы Вы мне их вернуть? — сказал монах.

— Вернуть? — сказал Сэймей, сделав вид, что ничего не понимает. — А я ничего не делал! Вы же были рядом и знаете это. Как же я, просто стоя здесь, мог спрятать двух детей?

Услышав это, монах склонился перед Сэймеем:

— Извините. На самом деле то не дети, а служебные духи, которых я использую. Я сегодня пришел, чтобы испробовать Вашу силу, но это совершенно мне не подвластно. Прошу простить меня. — Монах совершенно растерян.

— Знаешь что, меня, конечно, можно испытывать, но такими пустяками меня не обмануть! — Сэймей хитро улыбнулся, внезапно поменяв манеру речи. Бывала на его губах такая усмешка, не грубая, но и не очень то вежливая. Эти губы прошептали маленькое заклятие — сю.

И тут сразу же с улицы прибежали двое детей. Каждый из них нес в руках сакэ и рыбу.

— А я их послал за покупками. Побаловался. Забирай их и уходи, — так сказал дурашливо Сэймей, и интересно было бы узнать продолжение, но в «Рассказах о древности» больше ничего не написано.

А еще однажды было: Абэ-но Сэймей пошел в жилище к человеку, которого звали архиепископ Канчё из Хиросавы. Там было много молодых придворных и послушников, и все они пытались о чем-нибудь завести разговор с Сэймеем. Так как все они были наслышаны о Сэймее, содержанием разговора, естественно, стало «искусство». Был и человек, который откровенно спросил:

— Говорят, ты используешь сикигами, служебных духов. А вот, например, можно ли ими убить человека?

— Изволите нагло допытываться о тайнах, касающихся моего ремесла? — нарочно сделав страшные глаза, заглянул в лицо задавшему вопрос придворному, должно быть, Сэймей. И слегка насладившись возникшим в глазах того испугом: — Нет, так просто человека убить не возможно… — улыбнувшись, успокоил придворного и, наверное, прибавил вот так:

— Хотя вообще-то есть много способов…

— В таком случае, получается, что маленькое насекомое — просто так? — спрашивает другой придворный.

— Ну… да… — когда Сэймей