Пустота внутри кота (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич Страница 2

Большой соблазн разбудить кого-то из них и спросить: «Какого чёрта? Что тут происходит?» — но это плохая идея. Они — я проверил — тоже лежат тут два года, а значит, во-первых, не в курсе ситуации, а во-вторых, скорее всего, словят капсул-шок. Одного психа на борту хватит.

Моя капсула стоит открытой, короткая проверка показывает готовность принять обратно в объятия. Для кратковременных погружений обычно используют оборудование подешевле, но ничто не препятствует загрузиться и в такую. Просто другой режим. Никакого физраствора, никакого релаксанта, всего лишь наведённый сон. Даже если таймер не сработает, меня разбудит мочевой пузырь. Планетяне и жители некоторых станций смотрят в таких кино с погружением и играют в виртуальные игры. Для космиков развлечение нехарактерное, но и не запретное, ничто человеческое нам не чуждо. На кораблях тоже, бывает, задействуют для собственного развлечения свободные капсулы, хотя это уже считается слегка предосудительным. Всё-таки рейс — дело серьёзное.

Я трижды проверил настройки, убедился, что таймер исправен, но не стал закрывать крышку. Ещё и стул из рекреации принёс, поставив так, чтобы его спинка не дала ей закрыться. Опасаюсь я теперь этих штук.

Опустил затылок в выемку индуктора, вздохнул и нажал клавишу загрузки.

* * *

— Привет, пап.

— Э… Привет, Кать, — ответил я, оглядываясь.

— Здравствуй, хозяин, давно не виделись! — сказал динамик в животе игрушечного кота.

— Это вся роскошь моей симуляции? — я обвёл рукой интерьер катера.

Жилой модуль и ходовая рубка составляют единое пространство, от койки до пилотского кресла десять шагов мимо камбузной ниши с микроволновкой и кофеваркой. Крошечный санмодуль, где можно принять душ или сходить в туалет, упираясь локтями в стены. Если привыкнуть, даже по-своему уютно. Космики не знают слова «клаустрофобия».

От стандартного этот катер отличается дополнительным пилотским креслом поменьше, втиснутым сбоку-сзади от основного. Там каким-то подозрительным чудом эргономики вкорячена консоль с дублированными ручками управления. И без того тесный кокпит стал ещё более узким и неудобным, но и к этому, наверное, можно привыкнуть.

А ещё задняя дверь ведёт не в машинное, а в дополнительный жилой отсек. Логово моей дочери.

— Можно заглянуть? — спросил я.

— Ну… Там не убрано… Ладно, только не ругайся на бардак.

Модуль совсем маленький: ниша с койкой, стол, встроенный шкаф. Универсальный тренажёр, позволяющий следить за фигурой в условиях, не располагающих к физической активности. Такой же есть в основном отсеке, это стандартное оборудование, но девушке, наверное, комфортнее заниматься в одиночестве. Бардак вполне умеренный — немного разбросанной одежды, куча изрисованных листов бумаги на столе. Я взял верхний — набросок станционной каюты, попытка передать геометрию и перспективу. На мой невзыскательный взгляд неплохо, хотя хобби, и правда, необычное. Люди теперь редко занимаются творчеством, всё равно с ИИ никому даже близко не тягаться.

Каюта получается проходной между основным отсеком и машинным отделением, но туда приходится лезть нечасто, так что всё-таки индивидуальное пространство, какое ни на есть.

— Но почему? — спросил я у Кати.

— Почему что?

— Почему катер? Почему, я не знаю… не вип-номер «Солус ван», например? Или хотя бы не оранжерейная палуба орбиталки? Это же симуляция, чего стесняться?

— Ты не знал, что это симуляция. Для тебя не было никакой капсулы, мы просто летели на катере, как обычно. Каждый такой типа-рейс загружался заново, поэтому ты не удивлялся, что я не взрослею, и не напрягался странным маршрутом. «Ничего, слетаем разок по заданию и вернёмся в свободный поиск», — говорил ты каждый раз и не помнил, что было в прошлый, потому что симуляция перезагружалась вместе с тобой.

— А ты? Ты помнила?

— Я деталь симуляции. Как кофеварка. Как койка. Как кот.

— Но-но, — сказал Кот, — не надо ставить меня в один ряд с кофеваркой. Я большая языковая модель, обучающий ИИ. Я тебя вырастил, между прочим!

— В реальном мире, не здесь, — возразила ему Катя.

— Для нас этот мир и есть реальность, — игрушка на панели неподвижна, укоризненная интонация без мимики воспринимается странно. — Мы постоянно спорим с ней об этом, хозяин! Она, будучи цифровым слепком человека, недооценивает концептуальную неопровержимость солипсизма…

— Но зачем? — перебил кота я. — Зачем засовывать меня в симуляцию катера?

— Чтобы ты делал траверсы. «Ненавижу лететь по готовым векторам, — ругался ты. — Но ничего, один раз можно…» И мы летели. Каждый раз как в первый.

— Я был астрогом буксира, думая, что веду катер? — дошло до меня.

— Именно так, — подтвердила Катя.

— Но это же… не знаю… как раб на галере! Невольник, прикованный к веслу!

— Ну, всё не так плохо. По крайней мере, мы были вместе. Здесь. Ты не страдал в своём плену.

— И кто додумался привязать меня к невидимому штурвалу?

— Откуда я знаю? Ведь до недавнего времени я была только тут и понятия не имела, что это сон. Пока ты не вышел из капсулы, тут был мирок, замкнутый сам на себя, бесконечный полёт без конца и начала.

— Но почему я тогда вышел?

— Что-то не то было с последним маршрутом. Ты сложил последовательность векторов, задумался и сказал: «Нет, это невозможно!» Я спросила: «Что не так, пап?» «Это какая-то ошибка, — ответил ты. — Это не может быть правильный маршрут, кто-то что-то напутал. Надо возвращаться. Я сейчас прикину новый путь, и мы спросим, какого чёрта нам выдали эту последовательность…»

— И что?

— И всё. Ты не совершил плановый траверс, и кто-то нажал кнопку экстренного выхода. Твоя много раз перезатёртая память этого не вынесла, ты теперь в капсул-шоке, на всех парах летишь к безумию, а я застряла в твоей голове.

— И я! — сказал Кот.

— И немножко он, да.

— Но я же…

Сработал таймер капсулы.

* * *

Отключиться от симуляции — это не то что выйти из гибера. Хотя бы не блюёшь компенсирующим раствором. Голова кружится, мир слегка плывёт, но терпеть можно. Капсулы в режиме симуляции не рекомендуют использовать слишком часто не потому, что это вредно для здоровья, а потому, что теряется чувство реальности. Люди перестают различать, по какую её сторону находятся. Эти предупреждения выглядят чистым издевательством на фоне «балласта», проводящего там всю жизнь, но их ментальное состояние никого не волнует.

Значит, кто-то очень находчивый и сообразительный придумал, как обойтись на корабле без астрога. Точнее, сделать его встроенным. Это, например, открывает возможность отдать всё управление ИИ: единственный член экипажа, которого они никак не могут заменить, — это как раз астрогатор. Траверсы умеют только люди. Но зачем нужен корабль, управляемый ИИ?

Единственное, что мне приходит в голову, — он полетит туда, куда никакой живой экипаж не заманишь. Недаром логи манёвров и предыдущие векторы в памяти компьютера не сохранились. Точнее, были удалены. Надо полагать, именно затем, чтобы я не мог просчитать маршрут в целом и понять, куда он ведёт. Там, в симуляции, об этом не подумали, и я смог. Результат мне, похоже, не понравился. Поэтому меня разбудили и воспользовались моей амнезией.

— Капитан на мостике! — сказала Катерина.

Тон у неё крайне нейтральный, аватарка делает вид, что ничего не случилось.

— Виртуальность в моей капсуле обеспечивала ты?

— Нет. Это отдельный процессорный поток, обслуживаемый автономной ИИ-сущностью. Я имею… имела с ним связь, но только в формате ввода-вывода данных для астрогатора. Вектор туда, данные манёвра оттуда. Я лишь согласовывала форматы, переводя их в понятные для бортового компьютера команды.